Он засмеялся, взял меня за руку и повел прочь от рояля.
— Гробов нет, — заверил он меня.
Мы пошли наверх по ступеням широкой лестницы, и моя рука заскользила по гладким, как атлас, перилам. Длинный коридор, начинавшийся от площадки второго этажа, был облицован деревянными панелями медового оттенка. Такого же цвета были доски пола.
— Комната Розали и Эмметта.. кабинет Карлайла… комната Элис…
Он показывал на двери, мимо которых мы проходили.
Наверное, мы обошли бы так весь дом, если бы я не остановилась, как вкопанная, в конце коридора. Мой взгляд приковало украшение на стене, висевшее прямо над моей головой. Эдвард с удовольствием наблюдал за выражением моего лица.
— Можешь смеяться, — сказал он. — В этом и вправду есть своя ирония.
Но я не стала смеяться. Я невольно потянулась рукой к большому деревянному кресту, чья темная патина контрастировала со светлой стеной. Я не коснулась его, хотя было интересно — действительно ли благородное дерево такое шелковистое на ощупь, как мне кажется?
— Должно быть, он очень старый, — догадалась я.
Эдвард пожал плечами.
— Примерно тысяча шестьсот тридцатый год или чуть больше.
Я перевела на него оторопевший взгляд.
— Почему вы держите это здесь? — спросила я.
— Ностальгия. Он принадлежал отцу Карлайла.
— Отец Карлайла собирал предметы старины? — с сомнением спросила я.
— Нет. Он сам его вырезал когда-то. Этот крест висел над кафедрой церкви, с которой он проповедовал.
Не уверенная, что мне удалось скрыть свое потрясение при этих словах, я отвела глаза и стала смотреть на простой старинный крест на стене. Я быстро прикинула: ему было более трехсот семидесяти лет. В молчании я пыталась представить себе такой длинный отрезок времени.
— Ты в порядке? — забеспокоился он.
— Сколько лет Карлайлу? — спокойно спросила я, не ответив на его вопрос.
— Он недавно отпраздновал триста шестьдесят второй день рождения, — сказал Эдвард. Я оглянулась на него, и он понял, что у меня наготове еще миллион вопросов.
Он начал рассказывать, внимательно следя за моей реакцией.
— Карлайл родился в Лондоне, как он думает, где-то в тысяча шестьсот сороковых годах. Даты рождения тогда толком не записывали, по крайней мере, даты рождения обычных людей. В любом случае, это произошло незадолго до начала правления Кромвеля.
Под пристальным взглядом Эдварда я старалась не терять невозмутимости. Хотя это было бы легче, не пытайся я верить в то, что он рассказывал.
— Он был единственным сыном англиканского пастора. Его мать умерла родами. Отец был нетерпимым человеком. Когда протестанты пришли к власти, он принялся рьяно преследовать адептов других религий, например, католиков. И еще он свято верил в существование дьявола. Он возглавлял охоту на ведьм, оборотней и… вампиров.
При этом слове я застыла. Он, конечно, заметил, но продолжил рассказывать.
— Они сожгли массу невинных людей — тех, кого они на самом деле искали, поймать было намного труднее. Когда пастор состарился, он поставил во главе обличителей зла своего послушного сына. Поначалу Карлайл разочаровал его, потому что не спешил с обвинениями и не желал видеть демонов там, где их не было. Но он был последователен и отличался большей проницательностью, чем отец. Он и в самом деле обнаружил стаю вампиров, которые скрывались в городской канализации и выходили на охоту только по ночам. В те дни, когда чудовища не были мифами и легендами, этот образ жизни был уделом многих.
— Народ, разумеется, тут же вооружился вилами и факелами, — Эдвард издал желчный смешок, — и устроил засаду неподалеку от того места, где Карлайл видел монстров, выходящих на улицу. Наконец, один появился.
Он заговорил тише, и мне приходилось напрягать слух, чтобы разбирать его слова.
— Он казался древним, слабым от голода существом. Карлайл услышал, как он, почуяв запах толпы, принялся на латыни призывать остальных. Потом он бросился прочь, и Карлайл — ему было двадцать три, и бегал он очень быстро — возглавил погоню. Он мог бы легко уйти от преследователей, но, как сейчас думает Карлайл, был слишком голоден, а потому остановился и напал на них. Сначала он кинулся на Карлайла, но, поскольку толпа была уже близко, то развернулся и начал защищаться. Он убил двух человек и погнался за третьим, оставив Карлайла истекать кровью на улице.
Эдвард остановился. У меня было чувство, что он мысленно подправляет свой рассказ, стараясь утаить от меня какие-то важные детали.
— Карлайл знал, что сделает его отец. Тела убитых сожгут — все, чего коснулась зараза, должно быть уничтожено. Карлайл действовал инстинктивно, пытаясь спасти свою жизнь. Когда люди вновь устремились вслед за чудовищем и его жертвой, он уполз с улицы подальше. Три дня он прятался в погребе, зарывшись в гнилую картошку. Каким-то чудом за эти три дня он сумел не издать ни звука и не выдал себя.
— Затем все было кончено, и он понял, во что превратился.
Не знаю, что было написано у меня на лице, но на этом месте Эдвард не выдержал.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил он.
— Я в порядке, — заверила я. И, хотя я нерешительно прикусила губу, по моим глазам он ясно понял, как сильно жгло меня любопытство.
Он улыбнулся.
— Наверное, у тебя осталась еще парочка вопросов.
— Да уж, парочка найдется.
Его улыбка расплылась еще шире, он сверкнул великолепными зубами и потянул меня за руку.
— Тогда пойдем, я тебе кое-что покажу, — позвал он.
Глава 16. Карлайл
Он повел меня обратно, к кабинету Карлайла. На мгновение мы замерли возле закрытой двери.
— Входите, — раздался голос хозяина. Эдвард открыл дверь, и я увидела комнату с высоким потолком и большими окнами, выходящими на запад. Стены, как и в коридоре, были облицованы панелями, на этот раз более темного оттенка. Правда, этих панелей почти не было видно — их скрывали от глаз огромные, как башни, книжные шкафы. Ни разу в жизни я не видела, чтобы кто-то держал в доме столько книг. Комната походила скорее на библиотеку.
Карлайл сидел за столом красного дерева в кожаном кресле. Когда мы вошли, он помещал закладку между страниц толстого фолианта, который держал в руках. Именно так я всегда воображала себе кабинет декана университета — разве что Карлайл выглядел слишком молодо.
— Чем могу помочь? — радушно спросил он, поднимаясь со своего места.
— Я хотел показать Белле кое-что из нашей истории, — ответил Эдвард. — Твоей истории, на самом деле.
— Простите, мы не хотели Вам мешать, — извинилась я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
