Вас это устроит?
– Что за знакомства?
– Разные, – уклончиво ответил журналист, но, посмотрев на выражение лица Панкрата, поспешил уточнить:
– Одно время я был вольнонаемным спичрайтером у нынешнего советника президента.
– «Спич».., кем? – переспросил тот.
– Райтером. То есть человеком, который пишет речи.
Для выступлений на телевидении, радио или перед народом.
Ни один большой политик никогда не пишет такие вещи сам: у него на это просто времени нет.
– Ответ исчерпывающий, – Панкрат удовлетворенно кивнул. – Советник президента – это совсем неплохо. Ты думаешь, он порядочный человек?
– По крайней мере, таким он мне показался, – журналист пожал плечами.
– Казаться порядочными – это и есть самая главная работа политиков, – заметил Панкрат. – Ладно, тебе виднее, ты у нас инженер человеческих душ.
Он ненадолго задумался, потирая лоб. Потом поднял глаза и произнес:
– Вот только сроку я тебе могу дать – один день. Ты не представляешь, как спорится работа у той службы, на пути которой мы сейчас встали. К тому же наследили немало..
Журналист открыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал и молча кивнул головой – Значит, договорились? – на всякий случай спросил Панкрат. – А мы с Люсей пока у тебя перекантуемся, о'кей?
Слава отрицательно покачал головой. Поймав недоуменный взгляд Панкрата, тут же уточнил:
– В смысле – не здесь.
Хлопнула входная дверь. Кузьма ушел неслышно, а вернулся довольно громко. С порога бросил журналисту пачку сигарет с изображением балерины, которую тот на удивление ловко поймал одной рукой, и буркнул:
– Пойду посплю.., глаза на ходу закрываются.
– Нет, – остановил его Слава. – Лучше свари кофе Через полчаса выезжаем ко мне на дачу. Пока что пересидите там.
И он вопросительно посмотрел на Панкрата.
Тот кивнул.
– Подходит. Это даже лучше, чем здесь, в муравейнике.
Всегда больше шансов засветиться.
– Тогда я пошел за машиной, – журналист поднялся, посмотрел на часы. – Заодно позвоню Кротову. У него сейчас самое начало рабочего дня, просматривает сводки своих аналитиков Хакер вздохнул и шагнул в кухню. Панкрат остался сидеть, буравя взглядом запотевшее стекло окна, за которым расплывался серый туман.
Когда журналист, накинув бежевую ветровку, вышел из квартиры, Панкрат закурил и, по-прежнему не отводя взгляда от окна, спросил Кузьму:
– Как ты думаешь, ему можно доверять?
– Мне вы доверяете? – вопросом на вопрос ответил он, заливая воду в джезву.
Панкрат усмехнулся, выдохнул сизый дым.
– Ну ты – другое дело, – проговорил наконец. – У тебя к Люське – чувства. Ты разве что меня сдать можешь, – встав с табуретки, он с хитрой усмешкой толкнул хакера в плечо. – Как потенциального соперника.
– Если это шутка, то можете считать, что я ее не оценил, – с обидой в голосе ответил Кузьма. – Я верю Славе как самому себе. И вам советую. Когда подозреваешь всех, жизнь становится невыносимой. Или не так?
– Так. Но при этом она становится долгой, – мрачно пошутил Панкрат.
– Долгая и невыносимая жизнь – это проклятие, – уверенно произнес Кузьма.
Он хотел сказать еще что-то, но Панкрат поморщился и махнул рукой:
– Завязывай с дискуссиями.
Вздохнув, хакер выключил конфорку и принялся разливать дымящийся кофе в чашки из темно-коричневого стекла. Панкрат наблюдал за его движениями, размеренно и глубоко затягиваясь. У него возникло предчувствие, что период затишья в их жизни с каждой секундой приближается к концу.
Скрипнула дверь – это вернулся Слава.
– Все в порядке, хвоста не заметил, – бодрым голосом заявил он, но наткнулся на жесткий взгляд Панкрата и сразу как-то стушевался. – В общем, позвонил я Кротову. Пришлось напрячься и постараться быть очень, – журналист сделал на этом слове особое ударение, – очень убедительным.
Я немножко рассказал ему о случившемся – и у человека тут же проклюнулся живейший интерес, – Слава удовлетворенно вздохнул. – Все-таки он нормальный мужик и совсем не зазнался.
Плюхнувшись на табурет, журналист взял со стола свой кофе. Обжигаясь, сделал несколько глотков, потом посмотрел на Панкрата и с победным видом произнес:
– Сегодня я с ним обедаю. Между прочим, ради этого Кротов пожертвовал протокольной встречей. Так что сейчас отвезу вас на дачу, а сам еще успею подготовить читабельный вариант вашей истории.
Несмотря на накопившуюся усталость, Слава просто-таки лучился от удовольствия. Энтузиазм журналиста был настолько заразителен, что даже Панкрат ощутил, как возрождается его утраченная было вера в счастливое разрешение этого затянувшегося противостояния с Системой. Несколько мгновений назад его почти непреодолимо клонило в сон, но сейчас он внезапно ощутил необъяснимый прилив энергии, который уже нельзя было объяснить одним лишь кофе.
– Нужно разбудить Люсю, – сказал Панкрат, вставая. – Сборы не займут много времени.
* * *
День Александра Кротова начался с завтрака в обществе директора Национального банка и президента компании «Росвооружение». Поводом для встречи послужила необходимость обсудить кое-какие тонкости в техническом обеспечении торговли оружием, с каждым годом набиравшей обороты.
Когда зазвонил мобильник, который Александр Матвеевич не выключал ни в опере, ни в сортире, вся троица уже полчаса беседовала на тему продажи списанных «мигов» одному небольшому, но богатому азиатскому государству. Обеспечение его военной мощи в регионе, считавшемся рассадником террористов, было на руку Федерации, но получить деньги с нефтяного царька следовало так, чтобы никто не смог проследить механизм их передачи.
Когда отыграли начальные аккорды «Весны» Вивальди, Кротов извинился и отложил приборы на салфетку. Беззвучно отодвинув стул, он вышел из-за стола и сделал несколько шагов к окну, откуда его никто не мог услышать.
– Надеюсь, Юра, у тебя были достаточно веские причины на то, чтобы отвлекать меня во время завтрака, – довольно холодно произнес он.
Секретарь советника поспешил объясниться:
– Звонил Вячеслав Рогов, журналист.
Кротов коснулся переносицы указательным пальцем.
– Помню такого, хороший парень. И что? – произнес советник выжидательно.
– Он просил о срочной встрече. Якобы получил информацию о незаконной деятельности спецслужб. Речь идет о преследовании граждан высокопоставленным сотрудником некоего секретного отдела ФСБ. Так он сказал, – в голосе секретаря появились извиняющиеся нотки. – Я решил вас побеспокоить, потому что считаю любую ситуацию, в которую вмешивается пресса, заслуживающей нашего внимания…
– Ладно, не грузи меня, – прервал его Кротов. – Он не сказал, о каком отделе идет речь?
– Да, сказал, – секретарь зашелестел бумагами. – Минутку, я ищу… Вот – отдел «ноль».
Кротову пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать свою истинную реакцию. После трехсекундной паузы он проговорил:
– Дай ему мой номер. Пусть перезвонит в ближайшие десять.., нет, в ближайшие пять минут.
Этими словами он закончил разговор с секретарем и вернулся к столу.
– Господа, – Кротов постарался изобразить как можно более любезную улыбку. – Предлагаю продолжить нашу беседу в любое удобное для вас время. Нижайше прошу вашего прощения, но сейчас я вынужден удалиться. К сожалению, появились дела, не терпящие ни малейшего отлагательства.
Банкир и оружейник позволили себе легкое недоумение во взглядах. Советник этого уже не видел: он торопливо покидал VIP-зал ресторана «Серебряный век», чтобы как можно быстрее оказаться в салоне своего защищенного от прослушивания «мерседеса».
Когда его телефон зазвонил во второй раз, Кротов уже откинулся на широком заднем сиденье и поднял звуконепроницаемую перегородку между собой и водителем.
– Слушаю тебя, Слава, – радушно произнес он, ослабив узел галстука.
На то, чтобы изложить суть ситуации, журналисту потребовалось не более двух минут. Кротов время от времени лишь задавал уточняющие вопросы и вставлял короткие «да» или «нет». Потом с воодушевлением в голосе поблагодарил Рогова за информацию и назначил ему встречу через четыре часа в корчме «Посадской», что неподалеку от МКАД.
Спрятав телефон в карман белого пиджака, Александр Матвеевич взял лежавший на сиденье ноутбук и раскрыл его у себя на коленях. В папке «Personal», защищенной восьмизначным паролем, он открыл документ с названием «Raport», имевший, в дополнение ко всему, еще один, четырехзначный пароль.
В очередной раз Кротов пробежал взглядом знакомые строчки.
Это был специальный доклад ОВД ФСБ, направленный советнику лично по форме «совершенно секретно». Он содержал подробную, без купюр, стенограмму показаний некоего Родиона Волкова, в прошлом возглавлявшего Московское управление по борьбе с организованной преступностью, а затем оказавшегося вне закона.