Асал сплюнул на пол кровь.
— О великий король… я…
— Я тебе не король! Я — завоеватель, предводитель армии! И я не властвую над насекомыми. Я топчу их.
Несмотря на то что Асал старался остановить кружение комнаты, ему это не удавалось. В правом ухе звенело после последнего удара Индравармана.
— Я всегда… славно дрался за тебя, — наконец выдавил он.
— Да, ты и вправду сражался хорошо. Тогда почему же ты предал меня? Почему пытался сбежать?
— Потому что…
— Говори!
— Потому что вы… угрожали Воисанне. Из-за этого… вы потеряли меня.
Индраварман опять замахнулся, но вдруг остановился, и на грозном лице его возникла улыбка.
— Так это из-за какой-то шлюхи ты нарушил данную мне клятву?
— Она не шлюха.
— Но станет ею, Асал. Потому что в данный момент мои лучшие люди уже идут по ее следу. Она опережает их на полдня, но успеет ли она уйти далеко, как думаешь? А когда они поймают ее, она станет моей шлюхой. И ты будешь видеть, как я буду насиловать ее, снова и снова. Интересно, что произойдет после этого? Ты по-прежнему будешь переживать за нее? Сможешь ли ты оставаться неравнодушным к одной из моих шлюх, не говоря уже о том, чтобы заботиться о ней?
— Оставьте ее в покое! — выкрикнул Асал, отчаянно рванувшись в своих путах.
Индраварман рассмеялся и знаком велел стражникам и По Рейму подойти к нему. Он что-то сказал им, чего Асал не расслышал. Он был настолько охвачен отчаянием, что для него в данный момент имело значение лишь одно — защитить Воисанну.
Стражники зашли ему за спину. Все так же улыбаясь, По Рейм извлек из складок своей набедренной повязки тонкую бамбуковую щепку длиной и толщиной со стержень птичьего пера.
— Я бы выколол тебе глаза, любитель кхмерок, — сказал он, — но король королей хочет, чтобы ты продолжал видеть. Поэтому я удовлетворюсь чем-нибудь другим.
Выйдя вперед, Индраварман положил руку на потную щеку Асала.
— По Рейм считает, что сможет сломать тебя очень быстро. Я же утверждаю, что ты сильнее. Так что потешь меня, Асал. Продержись дольше, чем он ожидает.
Тонкая рука поднесла к зрячему глазу Асала бамбуковую щепку.
— Выглядит не слишком внушительно, не так ли? — сказал По Рейм. — Но какую она может причинить боль! — Он шагнул за спину Асалу, и тот уже больше не мог его видеть.
Почувствовав, что стражники схватили его левую руку и большой палец на ней, Асал начал сопротивляться. Он извивался, сыпал проклятьями, рвался из веревок, но ничего сделать не мог. Смеясь, По Рейм взял бамбуковую щепку, воткнул ее ему под ноготь и начал вгонять все глубже и глубже, пока ее конец не прошел под ногтем и не уперся в кость. Боль возникла мгновенно, невыносимая и всепоглощающая. Веревки впивались в тело Асала, когда он пытался сопротивляться, как никогда, извивался, дергался и кричал от боли.
Стражники зажали его указательный палец. И вновь пришла эта боль, сродни агонии, взрывающейся у него внутри. Он кричал. Он сопротивлялся. Он был в бешенстве.
Он попробовал думать о Воисанне, попытался представить себе, как она бежит в его распростертые объятия с выражением радости и любви на лице. Он звал ее, он заклинал ее прийти. И она появилась на один-единственный восхитительный миг, и ее присутствие наполнило его светом.
Потом она пропала.
Он кричал, пока боли не стало настолько много, что она отключила его сознание и тело, отправив его в те края, где не существует даже снов.
* * *
— Жар у тебя несильный, — тихо сказала Сория, вкладывая кусочек пчелиных сот с медом в рот сыну, — но я все равно хочу, чтобы ты немного отдохнул.
Вибол, подняв глаза, бросил на нее благодарный взгляд — ему понравился сладкий мед. Он лежал в шатком строении из бамбука и тростника с тремя стенками, служившем им укрытием для ночлега. Они вчетвером построили его вскоре после своего прибытия на кхмерскую базу, как только нашли подходящее свободное место неподалеку от речки. Они испытывали большое облегчение, вновь оказавшись возле воды. Решив построить для себя укрытие, они быстро выбрали место. Внутри их пристанище было непритязательным, если не считать маленьких букетов цветов, которые Сория расставила в каждом углу.
— Расскажи мне, чем ты занимался, — попросила она. — Откуда, скажи на милость, у тебя такое количество синяков и ссадин?
— Мы тренировались с деревянными саблями.
Сория покачала головой. Она слишком хорошо знала, что настоящие сабли оставляют на теле не просто потемневшие следы ударов.
— Но их у тебя так много! Почему это у…
— Я оставил больше отметин, чем получил сам. Намного больше.
— А вот эти, на животе? Почему ты не защищаешь живот?
Он отвел глаза в сторону, но потом снова посмотрел на нее.
— Эти от деревянных копий. Их очень трудно отбивать щитом.
Она хотела что-то сказать, но вместо этого стала натирать его избитое тело мазью из лекарственных трав.
— Когда начнется битва… прошу тебя, держись подальше от людей с копьями, — помолчав, сказала она.
— Мама, я буду драться с кем придется.
— Тогда возьми щит побольше. Сделай что-нибудь.
— Хорошо.
Удовлетворенно кивнув, она продолжила натирать его мазью.
— Я рада, что жар у тебя небольшой, к тому же теперь ты немного отдохнешь.
— Всего один день. Потом я должен буду продолжить тренироваться.
— Целый день, чтобы я тебя подлечила. Я справлюсь с этим.
Перед их навесом прошла группа сиамских воинов в нарядах один пестрее другого. Обнимая друг друга за плечи, они со смехом шли вдоль реки.
— Они странные солдаты, — сказал Вибол, опуская голову на свернутую шкуру оленя.
— Почему?
— Иногда они поют во время схватки. И эти песни придают им сил.
— Может, и тебе следовало бы петь.
— Кхмеры и без того всегда сильные. Петь нам необязательно.
Она заметила у него на локте кровоточащую ссадину и смазала и ее.
— Расскажи мне про прошлую ночь. Вас так долго не было.
— А отец тебе ничего не рассказывал?
— Рассказывал, но, возможно, он что-то упустил.
Вибол вытер пот со лба.
— У нас был военный совет. Там присутствовали король и королева, а также несколько десятков кхмерских и сиамских командиров.
— И вы?
— Ну, и мы тоже. Благодаря плану Прака. В начале совета король попросил Прака рассказать о своем плане с пожаром, а потом обратился к нам с отцом, чтобы мы описали ту местность. А еще королева задавала очень много вопросов.
Сория довольно улыбнулась при мысли, что ее близкие разговаривают с такими большими людьми.
— А какая она?
— Умная… нет, пожалуй… скорее, мудрая. Она кажется очень мудрой.
— Почему ты так считаешь?
Вибол почесал засохшую царапину на голени.
— Эта ее манера говорить… С ней чувствуешь себя так, будто она старая и умудренная опытом, словно горы.
— А король?
— Я видел, как он упражнялся с саблей. Он быстрый… хотя, похоже, потерял к этому интерес.
Сория кивнула и, поднявшись на ноги, вышла из-под навеса к висевшему над огнем небольшому котелку. Сняв его, она налила немного горячей жидкости в бамбуковую чашу и вернулась под крышу.
— А что насчет его ума? — спросила она, дуя на парующую жидкость.
— Он понимает войну. Он принял план Прака, который был простым, и рассказал, как его усовершенствовать.
— Они хорошо к вам отнеслись?
— Да, мама. Они отнеслись к нам хорошо. Очень хорошо.
Она снова улыбнулась и протянула ему чашу.
— Попей, это поможет от жара.
Он, сделав пару глотков, скривился.
— На вкус — как грязь.
— Я знаю. Но это тебе поможет. Моя мама давала мне такой отвар, когда я болела в детстве.
Допив отвар корней и листьев, он отдал ей чашу и закрыл глаза.
— Я, наверное, немного посплю.
— Давай я погашу огонь. Тут слишком жарко.
— Нет, все хорошо. Меня знобит.
Она нагнулась над ним и погладила его по лбу.
— Я знаю, что ты мужчина, Вибол, но сегодня я могу обращаться с тобой как с ребенком. И это меня радует.
Он запротестовал, но потом расслабился, и она дала ему еще кусочек медовых сот и начала массировать его тело, снимая боль.
— Расскажи мне что-нибудь… про то, как я был маленьким.
Поглаживая его по голове, она мысленно вернулась в прошлое. По полу их пристанища ползла длинная и толстая сороконожка, и Сория, зная, что она ядовита, взяла палку и отбросила ее в огонь.
— Ты помнишь любимую черепаху Прака? — спросила она.
— Немного.
— Когда ему было восемь, отец принес ему черепаху. Мы сделали для нее загон на берегу реки. Каждый день вы с Праком ходили туда играть с ней. Тебе она просто нравилась, а Прак ее любил. Он разговаривал с ней. Кормил ее. Он даже спал с ней один раз. — Сория сделала паузу, чтобы влажной тряпочкой вытереть пот на лице Вибола. — Но однажды кто-то забрался в ее загон. Старый тигр, наверное. В любом случае, это был очень большой и голодный зверь, и он терзал бедную черепаху, пока от нее не остался один только изгрызенный панцирь.
