Инвестиции сопровождаются возвышенной риторикой о правах и возможностях следующего миллиарда пользователей, о распространении интернета по земному шару. Однако такие инвестиции, как правило, служат корыстным целям, как это случилось, например, с проектом Internet.org компании Facebook. Internet.org позволяет людям бесплатно подключаться к интернету, но только внутри экосистемы Facebook. Так корпорация превращает их в своих пользователей и навязывает им собственную версию интернета – Facebook. Полностью контролируемый корпорациями частный интернет так же опасен для онлайн-свобод, как и тот, что подконтролен правительственным цензорам. Спросите об этом хотя бы кормящих матерей, карикатуристов, транс-активистов и прочих, кто столкнулся с неприятностями из-за ханжеской внутренней цензуры Facebook. Другие западные компании охотно продают автократическим режимам инструменты, помогающие шпионить за гражданами, и тем самым способствуют грубому нарушению их прав и политическим репрессиям.
В Африке интернет-пользователи оказываются между двух огней: они подвергаются нападкам со стороны и технологических гигантов-монополистов, и собственных правительств. Местные власти ищут инструменты для подавления инакомыслия граждан не в Кремниевой долине, а в Пекине.
Главная опасность Великого файрвола в том, что сам факт его существования служит для авторитарных правителей и диктаторов доказательством того, что интернет можно регулировать и подчинять себе. В последние годы Китай активно экспортирует инструменты цензуры и политической риторики для ее оправдания. Пекинская доктрина киберсуверенитета культивировалась в столицах по всей Африке. Это помогало Китаю продвигать свои интересы в ООН и других организациях, а для африканских интернет-пользователей означало отказ от онлайн-свобод во имя Великого файрвола.
* * *
Кизза Бесидже не выглядит как кумир миллионов. У него глубоко посаженные, слегка навыкате глаза, большой нос и морщинистое лицо. И все же на протяжении десятилетий именно он был лицом угандийской оппозиции, смотревшим с синих плакатов, расклеенных по всем крупным городам страны. На плакатах – лозунг «Вместе за перемены».
Бесидже посвятил двадцать лет жизни, чтобы оспорить власть Мусевени. Он проигрывал одни выборы за другими, дважды терпел неудачу, пытаясь добиться от Верховного суда отмены сомнительных результатов. Они начинали как союзники и вместе сражались в гражданской войне против диктаторского режима Милтона Оботе в 1982-м, когда двадцатишестилетний Бесидже был личным врачом Мусевени[739].
В 2011 году, после третьей попытки вырвать президентский пост у Мусевени, Бесидже организовал протесты «Пешком на работу» против высоких цен на продовольствие и топливо. Протесты были ответом на бестактный комментарий Мусевени по поводу роста стоимости топлива: глава государства призвал людей не ездить в бары. Также президент заявил, что высокие цены на продовольствие – благо для фермеров, а сам он заслуживает Нобелевской премии мира за хорошее управление страной, особенно армией[740].
Люди начали ходить на работу пешком, тем самым мирно выражая несогласие с правительством. А Мусевени в то же время одобрил церемонию инаугурации на свой четвертый президентский срок с бюджетом 1,3 млн долларов. Он приказал службам безопасности жестко подавить протесты[741]. Бесидже был арестован 28 апреля, жестоко избит полицией, получил множество травм и на некоторое время ослеп[742]. В ходе дальнейших протестов по меньшей мере два человека были убиты и более сотни – ранены[743].
12 мая 2011 года Мусевени был приведен к присяге на четвертый срок. В тот же день полиция применила слезоточивый газ и водометы против протестующих в Кампале[744]. Они толпились на улицах неподалеку от аэропорта, чтобы поприветствовать Бесидже, вернувшегося в страну из Кении, где ему оказывали медицинскую помощь. Год спустя его арестовали в пятый раз, после того как он проскользнул через полицейский кордон вокруг своего дома, чтобы выступить на митинге оппозиции в столице[745].
Хотя спецслужбы Мусевени преуспели в подавлении протестов, они столкнулись с критикой за то, что не смогли предотвратить волнения. 13 января 2012 года руководство военной разведки (CMI) начало операцию Fungua Macho – «Открой глаза» в переводе с суахили[746]. Неделю спустя в секретной записке президенту, текст которой попал в СМИ, шпионы хвастались, что начали собирать уйму данных по вопросам, рассматриваемым как угроза национальным интересам.
«Операция Fungua Macho – это борьба с растущим неповиновением как внутри, так и за пределами правительственного аппарата, – говорится в записке. – Из-за утечки разведданных и растущего неповиновения со стороны оппозиции правительство НДС [Национального движения сопротивления] столкнулось с проблемой подавления усиливающегося влияния оппозиции как внутри страны, так и за ее пределами».
Резко усилилась слежка за активистами угандийской оппозиции, журналистами и даже союзниками правительства. Ситуация показала, что инструменты, некогда доступные лишь таким гигантам шпионажа, как Агентство национальной безопасности США, можно купить у китайских, европейских и американских фирм. Согласно документу, адресованному Мусевени, CMI купила полный портфель для ИТ-вторжения у британско-немецкой компании Gamma Group[747]. Одним из основных инструментов Gamma был FinFisher, ведущая наступательная ИТ-программа вторжения[748]. По словам активистов, она использовалась для шпионажа за диссидентами и оппозиционными политиками в десятках стран, включая Бахрейн, Казахстан, Монголию и Эфиопию[749].
В Уганде спецслужбы создали поддельные беспроводные точки доступа, сети со встроенными инструментами наблюдения FinFisher – в жилых домах, правительственных учреждениях, гостиницах и даже в парламенте. Отправляли троянские вирусы, которые способны удаленно отслеживать целевые компьютеры, фиксировать нажатия клавиш, получать доступ к файлам и записывать аудио[750]. Шпионы Мусевени предупреждали, что их усилия могут оказаться напрасными, если цели будут защищены шифрованием и виртуальными частными сетями. Но они также говорили, что большинство оппозиционных деятелей едва ли достаточно подкованы, чтобы защититься таким образом.
«Учитывая уровень наших негативно настроенных политиков, у нас высоки шансы их сокрушить, будучи на шаг впереди, – говорится в документе CMI. – Мы уже достигли успехов – в частности, в пресечении демонстраций «Пешком на работу». Мы смогли получить уйму информации, раскрывающей секретные планы, в частности FDC [Форума за демократические перемены] – еще до того, как они начали действовать в соответствии с ними». В том же документе прямо упоминался шантаж как возможный способ использования информации, полученной в ходе слежки, и говорилось, что шантаж может применяться для контроля над СМИ и оппозиционными политиками. «Мы также ищем людей, чтобы внедрить их в оппозиционные круги с целью получить доступ к устройствам, – говорится далее. – Заражение и извлечение данных занимают не менее [пяти] минут. Следовательно, такую процедуру не обязательно должен выполнять хорошо обученный человек. В краткосрочной перспективе приоритетными для заражения выбраны устройства депутатов и влиятельных лиц, участвовавших в демонстрациях „Пешком на работу“».
Иностранная журналистка, много писавшая об угандийской политике, рассказала мне, что ее компьютер был
