Люди, в данный момент находящиеся под наблюдением императорских шпионов, будут подвержены допросам. Начнут с обычной процедуры, но, если необходимо, правительница не побоится прибегнуть и к более жестким способам. И леди Исобель появится здесь в ближайшее время. Свидетельств против нее нет, тем не менее не слишком ли много у нее случайных встреч с теми, кто под подозрением. С Флёрделис придется обращаться с осторожностью, поскольку она все еще официальный торговый представитель. К тому же седдонийка — женщина практичная, привыкшая просчитывать все шансы. Краткого экскурса в комнату пыток должно быть достаточно, чтобы воззвать к ее здравому смыслу и попросить поделиться информацией, которой она, возможно, владеет.
Мысли Нериссы прервали новости о прибытии брата Никоса, который просил об аудиенции. Интерес возрос, когда она услышала, что советник приехал не один. Не случайно настоятель появился во дворе, и пока императрица направлялась к приемной, она рассуждала, что за информацией хочет поделиться старик.
Открыв двери вестибюля, охранники заняли места по обе стороны проема.
Как только правительница вошла в комнату, Никос вскочил и тут же опустился на одно колено.
— Ваше милостивое императорское величество, простите, что вторгся к вам в минуты горя, — начал он.
— Встаньте, — приказала Нерисса. — Думаю, у вас были веские причины появиться здесь.
Слова предназначались Никосу, но взгляд был прикован ко второму человеку в комнате. В нарушение правил он не поклонился, только резко кивнул, поднес руки к лицу и снял капюшон.
Челюсть императрицы отвисла.
— Императрица, — проговорил незнакомец.
— Что здесь происходит? Ты поклялся мне, что он мертв?
Никос низко опустил голову, в жесте раскаяния.
— Кажется, нас обоих обманули.
Это не просто ошибка. Настоятель заверил Нериссу, что принц Аюций мертв, что он лично удостоверился в его смерти и последующем торопливом погребении.
Она открыла рот, чтобы вызвать охрану, но Люций быстро заговорил первым:
— Разве вам не хочется послушать, зачем я здесь?
— Ты расскажешь мне все, что я хочу знать, как только Низам закончит с тобой.
Принц с трудом проглотил комок в горле, но это было единственным внешним проявлением волнения. Лицо оставалось спокойным, не выдавая ни намека на эмоции. Императрица рассматривала гостя, удивляясь изменениям, которые принесли годы. Она помнила молодого мужчину, чьи черты лица еще не покинула округлость молодости, мужчину, которого не покидало раздражение, в то время как этот человек держался с редким достоинством, а пристальный взгляд и заостренные черты лица лишь усиливали впечатление решительности и ума.
— Как долго Никос является твоим союзником, замышляя, темные делишки у меня за спиной?
Принц Люций покачал головой.
— Ученые Братья согласились привести меня сюда, и ничего больше. Я убедил их, что мне нужно поговорить с императрицей.
— А что нам обсуждать? По-моему, все сказано много лет назад, когда ты поднял против меня мятеж.
— Я пришел молить о помощи.
— Моей помощи? — рассмеялась Нерисса. Неужели за годы, проведенные в ссылке, племянник поумнел? — Единственная поддержка, которую я могу тебе оказать, быстрая смерть.
И то слишком щедрое предложение. Люций заработал медленную, мучительную смерть предателя за мятеж шестилетней давности, а недавние волнения отнюдь не смягчили отношения к нему.
— Я пришел сюда как человек, любивший леди Зению, и мне дурно смотреть на насилие, которое совершается от моего имени. Я пришел вас просить о помощи, чтобы положить конец этому безумству, пока не погиб кто-нибудь еще.
Императрица помнила то лето, когда принц влюбился в Зению и следовал за каждым ее шагом, а та была бесконечно терпелива по отношению к самому молодому из поклонников. Но это произошло свыше пятнадцати лет назад, и вряд ли можно принимать юношеское увлечение за причину, по которой предатель появился во дворце и решил искать встречи с ней, больше всего желавшей его смерти.
Особенно здесь, в месте сосредоточения императорской власти. Стоит Нериссе повысить голос, и негодяя схватят и отведут в пыточную камеру. В таких поступках смысла нет, а она — не любительница загадок.
— Флавиан один из ваших? — спросила Нерисса. Люций поморщился.
— Флавиан — один из заговорщиков, недовольный вашим правлением, но он не действовал от моего имени. Я не отдавал приказов.
— Я убедил принца приехать сюда, чтобы передать имена конспираторов в обмен на ваше милосердие, — вклинился в разговор брат Никос.
Возможно, слишком глупо рассчитывать на снисхождение правительницы, но Никосу виднее. Передав Люция в руки императрицы, монах снимал с себя вину за совершенную прежде ошибку.
— Я откровенно расскажу все, что знаю, либо, если желаете, можете вызвать Низама, чтобы он вытягивал из меня информацию вместе с кровью. Но это не остановит заговорщиков и не остановит насилие.
— Может, и нет. Однако, увидев твое тело, висящее у дворцовых ворот, последователи определенно призадумаются, стоит ли продолжать бесчинства, — проговорила императрица, желая увидеть реакцию собеседников.
К чести Люция, на его лице не дрогнул ни один мускул, и Нерисса даже почувствовала вспышку восхищения его самообладанием.
— Не совершайте ошибок шестилетней давности, когда, позволив врагам скрыться в тени, вы дали им возможность выждать и нарастить силы, чтобы нанести еще один удар.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Я могу сказать имена только тех, с кем я встречался, но есть и другие, управляющие их действиями. Я вызову всех на встречу, и вы нас арестуете. Тогда ни у кого не останется шанса на побег.
— А ты рассчитываешь остаться здесь? Свободно расхаживать по дворцу? — Подобное предположение просто абсурдно. Тем не менее перспектива избавиться от заговорщиков одним ударом представлялась Нериссе заманчивой.
— Оставьте со мной одного из своих телохранителей, чтобы он присматривал за моими передвижениями. Другие незаметно последуют за ним и будут ждать сигнала.
— Какая твоя выгода во всем этом?
— Восстание обречено на провал. И вопрос состоит в том, сколько людей погибнет с обеих сторон, прежде чем вы триумфально его подавите. Я предпочитаю остановить убийства сейчас.
— Благородный мотив, но не в твоем характере. Ты забыл, что я знаю тебя с пеленок.
— Люди меняются.
Принц терпеливо ждал, пока Нерисса обдумает его предложение. Он не просил и не умолял, и правительницу поразила искренность его слов. Действительно, Люций изменился. Манеры, даже темп речи стали другими — возможно, знак того, что он провел много времени среди иностранцев. Если бы не черты лица, его было бы не узнать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
