какую-нибудь причину для командировки. Далее, заедете в несколько колхозов, к председателям, наиболее пострадавшим от идиотских инициатив Горбачева. Но здесь надо быть очень осторожным. Это самый опасный момент. Поэтому его лучше отложить напоследок.
— Я, кстати, несколько таких колхозов и совхозов тоже могу назвать, — сообщаю ГРУшнику, — Например, «Кубань», «Заря» и «имени Парижской Коммуны». Там председатели на Меченого дюже злые. Особенно из-за МХП и постоянных поборов.
— Вот, кстати, и о поборах, — поднимает палец седой, — Если получится и об этом получить показания, совсем замечательно будет.
— А мы что делать будем? — интересуется любопытный Мальцев.
— А мы поговорим с Проценко. Он, как опер, должен знать местные реалии, и может помочь накопать компромат на «хозяина Ставрополья» в частности о взятках, мздоимстве и преступном использовании своего служебного положения. Рискованно, конечно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Если возникнет нехорошая ситуация, будем в темпе уходить из края. Попробуем использовать Лешину информацию, и собрать железный компромат на Горбачева.
— А деньги? — не унимается Серега, — У меня есть кое-что, но на такую поездку нужна определенная сумма.
— Фонды у нас ограниченные, — вздыхает седой, — Сильно большие деньги выдать не смогли, это привлекает внимание и вызывает ненужные вопросы. Поэтому Петр Иванович официально отправил меня в отпуск, дал распоряжение выдать премию, начисленные деньги и компенсацию расходов по загранкомандировкам. Итог: нас на всё эти дела 800 рублей на четверых. Соответственно, по 400 на каждую группу. Больше не получилось. Но у меня ещё и целая пачка талонов на бензин есть. На поездку должно хватить и ещё больше половины останется.
— Кстати, насчет денег, у меня тоже есть немного. Готов ради такого дела потратиться, — добавляю я.
— И сколько это, немного? — вкрадчиво интересуется седой.
«Ага, так я тебе сейчас и скажу», — мысленно улыбаюсь.
— Рублей сто будет, — отвечаю Андрею Ивановичу.
— Откуда такая сумма?
— Накопил за несколько лет. На завтраках экономил, деньги, подаренные на дни рождения, собирал.
— Понятно. Будем надеяться, что ты их обратно привезешь, но возьми с собой на всякий случай, — улыбается ГРУшник.
— Вроде всё обговорили, — Зорин озабочено смотрит на часы, — поздно уже, полдесятого. Завтра встретимся и все нюансы обсудим.
— Идет, — соглашается седой.
5 ноября. 1978 года. Понедельник
Петр Васильевич Звягинцев шел домой. Холодный осенний ветер трепал полы плаща, заставляя невысокого худого мужчину лет 50-ти зябко ежиться.
«Как меня все это достало. Этот хам Горбачев вообще распустился донельзя», — устало подумал Звягинцев, — «Служебную записку, видишь ли, ему, по урожайности пшеницы в Степновском районе, с указанием показателей колхозов и совхозов, не подготовил? А он её просил? И что значит „должен был догадаться“? Совсем уже обезумел, царька из себя корчит, скотина. Постоянно пафосные речи толкает о „направляющей силе общества — партии, труде на благо Родины, призывает работать по коммунистически“, а сам первый взяточник и аферист хренов. В Москву такие отчеты шлет, ну просто горит на работе. Да только фальшивые они все, до последней буквы, как и он сам. В столицу, скотина, переезжать собирается. Надеюсь, там себе шею и свернет».
Петр Васильевич окинул взглядом раскинувшуюся перед ним площадь Ленина, монументальную фигуру вождя пролетариата, держащегося за лацкан пиджака и задумчиво смотрящего куда-то вдаль, вздохнул и продолжил спускаться по ступенькам.
Мимо него пробежала стайка смеющейся и оживленно болтающей молодежи, навстречу прошла под ручку парочка из высокого бравого военного и маленькой как мышка хрупкой девушки с роскошными русыми волосами, взлетающими волной при каждом дуновении ветра.
Звягинцеву стало грустно. Дома его ждала вредная и язвительная супруга, за добрую четверть века совместной жизни, превратившаяся из милой девчушки с большими голубыми глазами и наивной симпатичной мордашкой в раздражительную толстую бабищу, обожающую скандалить с мужем.
— Петр Васильевич, — окликнули его. Звягинцев повернулся. К нему подходил высокий крепкий мужчина в коричневой замшевой куртке.
Волевое лицо с чеканным профилем, широкие плечи, легкий пружинистый шаг, внимательный пристальный взгляд. В этом человеке чувствовалась уверенность и властность, характерная для работников правоохранительных органов.
— Можно с вами поговорить? — спросил мужчина.
— А вы, собственно, кто такой? — мягко поинтересовался Звягинцев.
— Давайте отойдем, и вы все узнаете, — предложил мужчина.
Он вежливо подхватил партийного чиновника под руку и отвел его подальше от здания и стаек людей, на противоположный конец площади Ленина.
Мужчина вытащил из кармана руку и аккуратно продемонстрировал Петру Васильевичу красное удостоверение с золотистым гербом, выдавленным на обложке, и буквами «КГБ СССР».
— Капитан госбезопасности Игорь Казанцев, — отрекомендовался он.
— Очень приятно, а от меня вы чего хотите? — недоуменно посмотрел на чекиста Звягинцев.
— Для начала поговорить, — ответил «рыцарь плаща и кинжала».
— О чем? — нахмурился чиновник, — Даже не представляю, чего КГБ может от меня хотеть.
— Петр Васильевич, а давайте пройдемся, тут недалеко скверик есть и скамеечка уединенная. Там нам никто не помешает. Присядем, поговорим.
— Хорошо, — вздохнул Звягинцев, — Идемте.
Через пять минут они уже сидели на скамеечке. Молчание затягивалось. Петр Васильевич начал нервничать.
— Так чего вам от меня нужно? — раздраженно спросил он.
— Петр Васильевич, надеюсь, вы понимаете, что все, что я скажу, должно остаться между нами.
— Разумеется, — кивнул чиновник, — Слушаю вас.
— Я приехал из Москвы. Дело в том, что мне и моим коллегам поручили осуществить служебную проверку деятельности вашего начальника — первого секретаря крайкома, Михаила Сергеевича Горбачева. У нас появилась информация, что он, мягко говоря, разбазаривает государственные средства и пускает пыль в глаза партии и правительству. Наши руководители получили много нехороших сигналов об его действиях, и мы должны аккуратно их проверить.
— А причем здесь КГБ? — уточнил Звягинцев, — Это же, вроде не ваша, прерогатива. ОБХСС должно подобным заниматься, или ещё какая-то служба милиции, но не вы.
— Петр Васильевич, — в голосе собеседника чувствовалось раздражение, — Давайте вы не будете рассказывать, кому и чем нужно заниматься, там наверху, виднее, — указательный палец ткнул в небо, — Нам дали поручение на самом высоком уровне, мы должны его выполнить. Согласны?
— Да, да, конечно, — забормотал смутившийся Звягинцев, — извините.
— Так вот, — продолжил собеседник, — Нам нужна ваша помощь.
