Сидни
Я понятия не имею, чего ожидать от слов, которые он написал, но как только он отдал мне записку, я начинаю впитывать каждое предложение так быстро, как только позволяют мои глаза. Из-за того, что между нашим общением существует барьер, поэтому каждое слово, которое я получаю от него, неважно в каком виде, я считаю нужным поглотить так быстро, как только это возможно.
Я не знаю, на самом ли деле я лучше чувствую свое собственное сердцебиение, чем другие люди, но я склонен верить, что это так и есть. То, что я не могу услышать мир вокруг меня, позволяет мне больше сфокусироваться на мире внутри меня. Бреннан, как-то, сказал мне, что единственный раз, когда он слышал свое сердцебиение, было тихо, и он был неподвижен. Это не проблема для меня, потому что в моем мире всегда тихо. Я всегда слышу свое сердцебиение. Всегда. Я знаю его. Знаю его ритм. Знаю, что заставляет его ускориться, а что замедлиться, и я даже знаю, когда все это можно ожидать. Иногда бывает, я чувствую, что мое сердце отреагировало раньше, чем мой мозг успел осознать. Реакции моего сердца, это то, что я всегда мог предсказать… но пару месяцев назад, это изменилось.
В первый же вечер, когда ты вышла на свой балкон, тогда я впервые заметил изменения. Это было едва заметно, но это было. Просто особенный небольшой скачок. Я отгородился от этого, потому что я не хотел думать о том, что происходило между нами. Мне нравилось, как мое сердце было предано Мэгги, и я не хотел, чтобы это менялось.
Но, когда я в первый раз увидел, как ты подпеваешь одной из моих песен, это снова повторилось. Только в это раз это было более очевидно. Сердце ускорялось с каждым разом, когда я видел, что твои губы двигаются. Оно начало биться так, как никогда раньше не билось. В тот первый вечер, когда я увидел тебя поющей, я встал, зашел в квартиру, и там доиграл, потому что мне не нравилось, как ты заставляешь чувствовать мое сердце. Впервые, я почувствовал, что абсолютно теряю контроль над ситуацией, и от этого чувствовал себя ужасно.
В первый раз, когда я вышел из своей комнаты, и увидел тебя, стоящей в моей квартире, меня словно обдало ледяным дождем – Боже мой, я даже не подозревал, что сердце может так биться. Я знаю свое сердце, и оно ни на что так не реагировало, как на тебя. Я положил бланки на диван, так быстро, как только мог, показал тебе, где находится ванная, и тут же вернулся в свою комнату. Я объяснил тебе, что нужно делать, если ты пользуешься душем, чтобы успокоить себя, после того, как, в первый раз, увидел тебя так близко.
Реакция моего тела на тебя, меня не беспокоила. Физическое влечение – это нормально, и в этом то и смысл, мое сердце все еще принадлежало Мэгги. Мое сердцебиение было полностью для Мэгги. Оно всегда было ее, но чем больше времени я проводил с тобой, тем больше ты, неумышленно, просачивалась в мои мысли, и забирала себе понемногу этого сердцебиения. Я делал все, что только мог, чтобы предотвратить это. На некоторое время, я убедил себя, что я сильнее своего сердца, поэтому я и позволил тебе остаться. Я думал, что мои чувства к тебе, были ничем иным, как отвлечением, и если я немного помечтаю о тебе, то этого будет достаточно для реальности. Но вскоре, я осознал, то, как я о тебе мечтал, это совсем не то, как нормальные парни фантазируют о девушках-отвлечениях. Я не представлял, как украду у тебя поцелуй, пока никто не видит. Я не представлял, как в полночь забираюсь к тебе в постель, для всех тех вещей, которые мы бы оба хотели, чтобы я сделал. Вместо этого, я представлял, то, как ты засыпаешь в моих руках. Я представлял, чтобы я почувствовал, проснувшись рядом с тобой утром. Я представлял твои улыбки, твой смех, и даже то как хорошо бы это ощущалось, как я успокаивал тебя, когда ты плачешь.
Но очевидно для меня это стало в тот вечер, когда я дал тебе наушники, и наблюдал, как ты поешь песню, которую мы вместе написали. Наблюдать, как шевелятся твои губы, когда ты произносишь эти слова, и знать, что я не смогу их услышать, и чувствовать, как в этот момент изнывает мое сердце за нас, я знал, то, что произошло, было намного большим, чем я мог контролировать. Моя слабость к тебе пересилила мою стойкость. В ту секунду, как мои губы коснулись твоих, мое сердце разделилось надвое. Одна половина принадлежала тебе. Каждый следующий удар моего сердца был для тебя.
Знаю, что должен был тем же вечером попросить тебя уйти, но я не мог заставить себя это сделать. Мысль о том, чтобы сказать тебе прощай, причиняла так много боли. Я планировал попросить тебя съехать на следующий день, но тогда мы все обсудили, легкость, с которой мы приняли решение по этой ситуации, дало мне больше оправданий проигнорировать мои планы. Знать, что мы оба боремся с этими чувствами, давало мне надежду, что я смогу вернуть Мэгги часть своего сердца, которое было отдано тебе.
На тех выходных, когда была вечеринка Уоррена, я понял, что уже слишком поздно. Я провел весь вечер, пытаясь не смотреть на тебя. Пытаясь не выдать себя. Пытаясь сфокусировать все свое внимание на Мэгги, где оно и должно было быть. Но, в любом случае, все усилия и отрицания в мире, не могли уберечь меня от того, что случилось на следующий день. Когда я зашел в твою комнату, и опустился на твою кровать, рядом с тобой, я почувствовал это.
Я почувствовал, что ты отдала мне часть своего сердца.
И, Сидни, я хотел этого. Я хотел твое сердце, так, как никогда ничего не хотел. В тот момент, когда я взял твою руку в свою, это произошло. Мое сердце сделало выбор, и оно выбрало тебя.
Мои отношения с Мэгги, были прекрасными, и я ни за что не хотел проявлять неуважения к тому, что у меня было с ней. Когда я сказал тебе, что полюбил ее в тот момент, как только увидел ее, и буду любить, пока не умру – я был честен. Я всегда любил ее, сейчас люблю, и всегда буду любить. Она потрясающий человек, который заслуживает намного большего, чем то, что приготовила ей жизнь, и, когда я думаю об этом, меня это выводит из себя. Я бы поменялся с ней местами, если бы мог. Но, к сожалению, в жизни так не бывает. Судьба сама все решает. Так что даже после того, как я осознал, что нашел в тебе то, что я никогда не найду в наших с Мэгги отношениях, и все этого было недостаточно. Не важно, как сильно ты была мне небезразлична, или как были глубоки к тебе мои чувства, этого было недостаточно для того, чтобы я оставил Мэгги. Если я не мог изменить ее судьбу, то, по крайней мере, я мог сделать для нее самую, твою мать, лучшую жизнь, которую я только мог. Даже если бы это значило пожертвовать чем-то из своей жизни, я бы сделал это не задумываясь, и никогда бы об это не пожалел. Даже бы и на секунду.
Но три недели назад, я осознал, что лучшая жизнь, которую я мог дать ей, это жизнь без меня. Ей нужно не то, что я могу ей предложить, и теперь я знаю это. Теперь и она знает это. И мы приняли это.
