Так продолжалось до самого десятого класса.
А в десятом, в самом конце января Ваня пришел к Нине, как обычно. Он чмокнул ее в щечку, уютно устроился на маленькой кухне. Такой красивый, родной, близкий человек. Нина сразу поняла, с Ваней что-то произошло. Она всегда чувствовала это. Его глаза — они смотрели вопросительно. На дне их пряталось ожидание: Ваня хотел поговорить.
— Ну, что там у тебя? Выкладывай, — улыбнулась Нина. — Чаю хочешь?
Ваня вспыхнул, весь подался к ней, глаза его стали блестящими, как море в солнечный день.
— Нинон, — так ее называл только он, — Нинон, я, кажется, влюбился!
Он весь светился, а она замерла с горячим чайником в руке.
— Влюбился? — переспросила зачем-то она и медленно поставила чайник на стол. Он порывисто схватил ее за руку, усадил на стул.
— Послушай, я не знаю, — начал Ваня, — у вас, девчонок, все так сложно и совсем по-другому.
Нина все еще надеялась на что-то. Как известно, надежда умирает последней. А вдруг Ваня решил признаться ей в любви? Нет, правда! Они знают друг друга много лет. Нина всегда была уверена в том, что они любят друг друга. Ну и что, что раньше он не признался. Такие чувства не подчиняются привычным законам. Нину и Ваню слишком многое связывает. Может, он и сам не догадывался о том, как любит Нину, и только теперь…
— Нинон, как тебе Света? — спросил Ваня.
— Кто? — с трудом оторвавшись от своих мыслей, переспросила она.
— Ну, Света, Света Кирсанова из «А» класса?
— А, это такая беленькая? — Нина кивнула.
— Ну, да, — обрадовался Ваня. И с гордостью добавил: — Вот, это — она!
Он произнес последнее слово так, как произносят молитву. Еще бы руки на груди сложил, успела подумать Нина, а вслух сказала:
— Она, в смысле, она тебе нравится?
Ваня покачал головой:
— Не то слово! Я просто жить без нее не могу! Она такая! Ну, ты же ее знаешь, скажи? — Он ласково тронул Нину за руку. Нина дернулась, но руки не отняла. Ведь это он, ее Ваня. Ее Ваня влюбился в какую-то Светку из параллельного. Нина с трудом представила себе вертлявую белобрысую девчонку. Она вечно крутилась среди парней, еще юбки такие короткие… Боже мой! Да неужели же ее Ваня мог влюбиться в такую!
— Нинон! — Ваня смотрел удивленно. Надо было срочно что-нибудь ответить.
— А-а-а, ну, да, — с трудом протянула Нина, — да, она ничего, так… симпатичная…
— Нинон! — воскликнул Ваня. — Да ты что! Скажешь тоже! Да она самая красивая! Ты вспомни, у нее такие шелковистые волосы, легкие, как пушинки на солнце. У нее кожа светится! А голос? Ты слышала ее голос?
«Я сейчас умру, — тоскуя, думала Нина, — у этой Светки ровно три волосины, вечно шелушится кожа на носу, причем нос у нее нависает над губой, а глазки маленькие, в кучку. И он считает ее красавицей? Нет, этого не может быть! Ванька просто шутит, он пошутил, чтоб меня рассмешить». И Нина принужденно рассмеялась.
— Нинон, — Ваня даже со стула привстал, — почему ты смеешься?
Нина поперхнулась собственным смехом и внимательно посмотрела на Ваню. Нет, он не шутил. Он реально ждал от нее помощи! Он просил совета! Он нуждался в понимании и поддержке!
— Мы же друзья! Я думал… я подумал, что могу тебе все рассказать, я хотел, чтоб мы как-то обсудили это. Я же тебе первой… — быстрой скороговоркой тараторил обиженный Ваня.
— Да, Ванечка, я понимаю, прости. — Нина покорно опустила голову. — Просто все так неожиданно… Я хотела сказать, ведь ты давно знаешь Свету, но раньше никогда не обращал на нее внимания…
Ваня снова расцвел:
— Ну вот! Думаешь, для меня это ожиданно? В смысле, ожидаемо? Тьфу ты! Не знаю, как сказать! — Он вцепился руками в волосы, взъерошил их и уставился на Нину, блестя глазами. — Помнишь, у нас дискотека была?
Нина покачала головой.
— А, ну да, тебя же не было. Так вот, я ее пригласил, понимаешь, случайно совершенно пригласил. И, когда мы танцевали, я ее словно заново увидел. Как будто впервые, понимаешь?
Нет, Нина не понимала. Она смотрела на него и чувствовала, как чья-то холодная рука медленно сжимает ее сердце. Происходящее казалось отрывком из какой-то незнакомой пьесы, причем главная роль почему-то досталась Ванечке, а она, Нина, была просто зрителем. Если бы она была режиссером, то непременно хлопнула бы в ладоши и крикнула: «Все, хватит!» Но она не могла. Ей оставалось только слушать и ждать, что будет дальше. А Ванечка между тем продолжал:
— Мне необходимо посоветоваться. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Я бы, наверное, к родной сестре так не относился, будь она у меня! — Он взял Нину за руки и пытливо посмотрел ей в глаза. Нина испугалась. Выходит, у нее тоже есть роль в этой пьесе. Или это просто дурной сон? Надо немедленно проснуться!
Она тряхнула головой. Наваждение не исчезло. Ванечка все так же держал ее за руку, так же смотрел, ждал…
«А что, если я сейчас признаюсь ему в любви?» — вспыхнула мысль. Но Нина сразу же прогнала ее и поспешно отвернулась от Ванечки. «Сейчас он все поймет! — испугалась она, пряча глаза. — Он посмотрел мне в прямо в душу, заглянул в сердце и…» Додумать она не успела.
— Нинон, кроме тебя мне никто не сможет помочь, — прошептал Ваня. Нина судорожно вздохнула. Ваня ничего не понял, не увидел и не прочитал. Ей стало одновременно грустно и очень одиноко, а еще — холодно. Нина освободила свои руки из Ваниных и отсела от него подальше.
Как сквозь вату до нее доносился его голос:
— Как ты думаешь, если я просто подойду и приглашу ее куда-нибудь? Как она это воспримет?
— Думаю, нормально, — обреченно отозвалась Нина. Она принимала условия игры под названием «сестра помогает любимому брату». А что ей еще оставалось?
— А если откажет? — заволновался Ванечка.
«Как же, откажет она! — подумала Нина. — На потолке будет висеть от счастья! Станет шушукаться с девчонками и звонить по всей школе, какой у нее мальчик, зайчонок просто!»
— Не откажет, — вздохнула Нина.
— Ты уверена? — Ваня вскочил со стула, чуть чашку не перевернул. — Вот и я тоже подумал: если нравится девчонка, надо так ей и сказать. Риск, конечно, есть. Но, с другой стороны, чего мучиться в неизвестности. Правда?
Нина кивнула.
— Ты молодец! — воодушевился Ваня. — Ты всегда даешь очень правильные советы! Даже не знаю, что бы я без тебя делал! Ну, я пойду?
Он направился в коридор, Нина поплелась следом. Она все еще не верила. Бывают такие дурные сны, в которых тонешь и барахтаешься, не в силах проснуться. А когда просыпаешься, тебя бьет дрожь и ты долго не можешь прийти в себя.
Нина смотрела, как Ваня натягивает куртку и шнурует ботинки. Он улыбался и болтал. Она распахнула дверь. Ваня потянулся к ней и чмокнул в щеку.
