накрывал всех и людей будущего и прошлого, а правильнее, настоящего. Естественно, арбалет был за спиной у командира — Рога, он так давал команду на атаку, и «полководец» степенно, пытаясь дышать глубоко, чтобы унять волнение, снял далеко не совершенный агрегат. Целиться Рог решил в скопление варягов, чтобы не промахнуться. Сказать, что он хорошо владел навыком стрельбы из арбалета, — солгать.
В тот момент, когда поединщик-варяг изловчился и полоснул по ноге своего визави из пленников, арбалетный болт устремился в одного из варягов, рука которого была перевязана какой-то материей. Первый минус. Следующим завалился со стрелой в голове поединщик — Власта, это был ее выстрел. Девица-воительница упросила отца взять ее с собой в последний момент, даже не так, а самовольно сбежавшая на корабль, спрятавшись под тряпьем. А, когда уже Власту обнаружили, Рог махнул рукой, решайте сами.
Атакующим везло, лучники умудрились сделать по три-четыре выстрела, а Рогов перезарядить арбалет, когда началась паника у варягов. Но это был кажущийся хаос, так как в кусты уже были пущены три стрелы и два дротика. Хорошо, что лучники меняли позиции, а темень позволяла обороняющимся стрелять только на звуки, которые еще нужно было вычленить из всей какофонии из криков, рычаний и брани.
Расстреливать себя безнаказанно охранники все же не позволили. И перед фронтом атаки выстраивалась стена щитов, окружить же лагерь вариантов не было возможным из-за рельефа и вероятности отхода. Назвать монолитом боевое построение обороняющихся было нельзя, раненых в рядах варягов было много.
Большинство варягов, которые были здесь, представляли собой опытных, матерых воинов, которые прошли не одну схватку, некоторые были и в Европе и в Константинополе, иные воевали с чухонцами. Из молодняка оставались только трое. Причинами, по которой столько воинов было собрано всего-то на охранении, стало то, что дружина Снора уже успела повоевать, и часть варягов была ранена. Как правило, не сильно раненые были легко, тяжелые ранения в этом мире приводили только к смерти в виду отсутствия медицины как таковой. Да и награбил Снор изрядно товара, а возить его с собой было не целесообразно, варяги рассчитывали чуть позже собрать все свое имущество, нацепить на лица добродушные маски честных торговцев и плыть к грекам, или к хазарам, смотря какой именно товар из награбленого будет превалировать.
Между тем, варяги уже сносно защищались от стрел своими круглыми щитами, но такая защита оказалась бессильной перед гениальным детищем Калашникова. Засветили фонари, которые все же слепили варягов из-за их скученности и высокой концентрации света, застрекотала автоматная очередь, выкашивая обороняющихся и тем самым создавая дыры в их обороне, куда сразу же полетели стрелы. В ответ только две сулицы полетели в кусты. Уже скоро гениальное детище конструктора Калашникова окажется бесполезной забавной вещицей.
Азарт схватки захватил Рога и он, находясь рядом с Горыней и Враном и даже в полутьме не видя, а скорее, ощущая, их недовольство, дал команду на выход на поляну и атаку. Первым выбежал Большой, которому уж очень хотелось обагрить свою секиру кровью. Взмах и уже раненый стрелой в плечо варяг валится с перерубленной ключицей. Рог наблюдал эту атаку и ему хотелось одернуть своего товарища, уж больно неплохой казалась кольчуга на сраженном Большим варяге. Вран схватился со своим противником, который, несмотря на то, что при шаге подламывал себе ногу, оказал достойное сопротивление, даже в какой-то момент, продавливая защиту изверга, но стрела в шею варяг решила исход этого поединка. Власта, понимая, что дядька Вран будет на нее злиться, что та лишила его противника, приняла решение, основываясь на уже больших потерях в их общине.
Последнему в рукопашной схватке «посчастливилось» участвовать Степану, который показал отличную школу советского фехтования, выписывая финты казацкой саблей, к чему были не готовы два его противника. Аккордом, завершившим предрассветный бой, стал выстрел дуплетом Рога, который свалил двоих бездоспешных варяга крупной дробью.
— Все, шабаш, — констатировал результат побоища Большой.
— Увер сие, елико сеча, — проворчал Вран.
— И не говори дружище, — ответил Большой, получив вновь недоуменный взгляд и Рога и Константина, оказавшегося так же рядом.
— Вран кажет, что то не бой, а праздник, или смех, — попробовал перевести слова своего наставника Бушуй.
Трофеи были… ну, они были, ценность такого ресурса хронопутешественникам сложно определить. Горыня же, рассматривая кольчуги, топоры, три небольших сабли и один меч, впал в прострацию. Для него это было несусветное богатство, достойное ближников самого князя. Три составных лука так же были важны. Для Рога же такие находки были скорее разочарованием. Он был уверен, что уже в самое ближайшее время в поселении смогут выплавить такой холодняк, что все местные умельцы слюной захлебнуться.
Более значимым были амфоры с маслом, уксусом и вином, ткань, какая-то одежда и пять лошадей. Пусть лошадки были и невысокими, имели что-то похожее на сбрую восточной стилистики, но это был важный ресурс. Ну и монеты, их особо не считали, собрали в немалый такой горшок, да тряпицей прикрыли.
Пленников было много. Двадцать пять женщин, включая и очень молоденьких девушек, даже девочек, двадцать один мужчина. Вот мужики были почти все статные, не хилые, видно, что либо работящие, либо воины. Определить же действительно бойцов было не сложно, это были пятеро мужчин, которые смотрели с выкоподнятыми головами на своих вроде бы освободителей, что не спешат снимать путы. Эти мужики были более других биты, с многочисленными порезами и синяками. Особо выделялся тот самый поединщик, который, несмотря на кровопотерю и разные травмы, гордо встал во весь рост.
— Потяша нас, али как? — прохрипел несломленный пленник, возможно уже и бывший.
— Горыня, иди, базарь со своим корешем, — отмахнулся от «поединщика» Большой, который не пошел смотреть и считать хабар, а стал жадно срывать куски мяса с опьяняюще пахнувшего кабана на вертеле.
— Ты бы накормил людей, — сделал замечание Большому Константин.
— Не ты, а Вы, и я — не общепит. И вообще, у нас вон генералиссимус Рог есть, ему и думать, — ответил Большой, но все же достал свой большой нож и стал нарезать куски мяса, укладывая их на примятую траву. — Давай помогай, раздавай хавку кощеям.
— А почему кощеям? — спросил Костя, пристраиваясь с другого бока сочного кабана.
— Учи язык, Костя. Кощей — это по-ихнему раб или пленник. Вон, оно как! — Большой нравоучительно поднял указательный палец к верху.
Костя только вздохнул, для него Большой был странной и непонятной личностью. Вот урка же, бандит, но как быстро он учит местное наречие, иногда философские и умные вещи говорит, быстро сходится с людьми, со всеми людьми. Вон
