Митяй не знал, сколько прошло времени.
Он потерял счет часам.
Стемнело.
Он лежал на топчане, тяжело дыша, и перед глазами его по-прежнему катился этот мяч-голова, а в ушах звучал крик мальчишки.
Он не притронулся к еде и не сразу понял, когда дверь камеры отворилась и возникший на пороге охранник жестом стал подзывать его к себе.
Будто во сне, Митяй поднялся и покорно дал связать руки за спиной грубой, натиравшей запястья веревкой.
Путь, как и прежде, лежал по длинным запутанным коридорам и гулкой железной лестнице.
Знакомая дерматиновая дверь была приотворена.
Не дожидаясь приглашения, Митяй перешагнул порог комнаты — и остановился, ослепленный острым лучом света. Настольная лампа была направлена прямо в лицо вошедшему. После полумрака темницы открытый сноп света парализовывал, лишал способности двигаться и действовать.
— Садитесь, — на правильном русском произнес незнакомый голос.
Митяй на ощупь опустился на стул. Усаживаясь, он незаметно попытался приподнять стул за сиденье, — увы, тот был намертво привинчен к полу. В прошлый раз, с досадой подумал пленник, я проморгал это обстоятельство. Черт побери неужели теряю форму?!..
— Как вы себя чувствуете? — продолжал голос.
— Могло быть и хуже, — философски откликнулся Митяй. — А где Люй?
— Хорошо, что вы это понимаете, — усмехнулся невидимый собеседник, проигнорировав вопрос пленника. — В прошлый раз вы вели себя более самонадеянно. Я имею в виду ваш разговор с нашим сотрудником.
— С Люем?
— Его зовут Ке Люй. Невежливо так язвительно отзываться о хозяевах.
Митяй равнодушно пожал плечами. На сей раз ему не хотелось вступать в словопрения. Свет лампы нестерпимо резал глаза.
— Нельзя ли отвернуть в сторону этот чертов прожектор? — спросил он.
— Нельзя.
— Но может...
— Здесь условия определяем мы, — перебил голос:
— Что вам от меня надо?
— Не следует прикидываться идиотом, господин Козлов. Время — деньги, как говорят деловые люди.
Товарищ Ке Люй уже сформулировал условия, при которых вам будет сохранена жизнь.
— Ничего он не сформулировал, — огрызнулся Митяй. — Щебетал чего-то, я половины не разобрал. Нашли, кому доверить допрос!..
Зависло молчание. В темноте за лампой послышался шорох, чирканье спички, и длинная струя сигаретного дыма, скручиваясь, вплыла в световой конус. Митяй закашлялся, — он терпеть не мог, если кто-то курил в его присутствии. Это удивительно, но курильщики всегда тяжело переносят табачный дым собеседника. По крайней мере, по наблюдениям Митяя, дело обстояло именно так.
— Хорошо. Исключительно из уважения к вашим былым заслугам я повторю, — со сдерживаемым нетерпением сказал голос. — Нам известно, что на затонувшем российском танкере «Луч» находился уникальный прибор стратегического значения. Нам также известно, что капитан танкера смог спасти подавитель с гибнущего судна. Вы являетесь членом секретной группы, которая была направлена российскими спецслужбами в Японию с целью захватить и вернуть прибор. Более того, имеющаяся у нас информация позволяет сделать вывод, что вашей группе удалось выполнить задание. По всей видимости, подавитель находится на территории Российской Федерации, однако до сих пор не попал в руки властей. Наша страна заинтересована в том, чтобы получить этот прибор. И если для нас это вопрос национальной безопасности и самообороны, то для вас — вопрос жизни и смерти.
— Так-так.
— На вашем месте я был бы более разговорчив. Мы не любим ждать.
— Тише едешь — дальше будешь. Нетерпеливых жизнь наказывает.
— Не знаю, как насчет нетерпеливых, а вот несговорчивых обязательно ждет какое-нибудь наказание.
— Вы пытаетесь меня запугать? — уточнил Митяй.
— Я никогда и никого не пугаю. И вот вам подтверждение.
Едва прозвучали эти слова, пленник ощутил, словно тысячи острых игл пронзили его тело и мозг.
Митяй так и подпрыгнул на стуле. От боли, а больше от неожиданности он взвыл благим матом. Тяжелые руки подхватили его в прыжке за плечи и силком усадили на стул.
— Сидеть! — невозмутимо скомандовал голос. — Мы еще не закончили.
Тем временем охранники ремнями прикручивали пленника к металлическому сиденью.
Митяй с трудом пытался перевести дух. Ничего себе заявочки! — оказывается, здесь не гнушаются пыток электротоком. Нет, что ни говори, а вчерашнее чаепитие с плешивым Люем выглядело куда предпочтительнее.
— Скажите, — он попытался придать интонациям как можно больше беспечности, — а нельзя ли вернуть сюда этого... вчерашнего... Я даже согласен, чтоб он допрашивал на корейском. По-моему, он лучше разбирается в правилах хорошего тона...
— Мы тоже не пальцем деланные, — возразил голос, и тут же в скулу Митяю заехал пудовый кулак. Голова мотнулась влево, и на какие-то мгновения пленник потерял всякую способность соображать и оценивать окружающее.
Он очнулся, когда в лицо ему плеснули ледяной водой.
— С вами в камере сидит пацан, — в прежней дружелюбной манере сообщил голос. — Сегодня на плацу были проведены воспитательные меры по отношению к его старшему брату. Братец был нахал — попытался сбежать из лагеря и, разумеется, был пойман. А вот мальчишка с ним не побежал, испугался, наверное. Но и не сообщил о намерениях старшего. Вот поэтому его завтра тоже ждет серьезное наказание. Я к чему это говорю, — вкрадчиво прибавил голос. — Пацан ведь тоже промолчал, как и вы. Пацана завтра уже наверняка не будет. Я бы на вашем месте подумал, стоит ли искушать судьбу?
— Пошел ты на...
— Что ж, — вздохнул голос. — Поехали!
Это были последние слова, которые запомнил Митяй. В следующее мгновение его пронзил удар электрического тока, и все померкло.
Глава восьмая ОСТАЛОСЬ НЕДОЛГО
«Но как?! Почему? Откуда здесь японцы? То есть понятно откуда, из той же Японии, но неужели действуют так нагло?»
Обратно они уже шли одетыми, Потому что мужик, который все еще копался в ржавой иномарке, как-то мудро обошелся без вопросов, просто завел их в гараж и выдал какое-то промасленное тряпье. «Вот стали мы замызганными работягами, так на нас — ноль внимания, а были чистыми спортсменами — ажиотаж. Поди пойми этих людей!»
До встречи в поликлинике было еще время, поэтому Александр свернул к порту.
— Ты куда? — поинтересовался Веня.
— Подработаем маленько, денег ни копья. У нас хоть одежда, а как там ребята?
Работа для чернорабочих-грузчиков нашлась сразу же. Ребята играючи покидали в грузовик какие-то ящики, тут же получили свои деньги от хозяина.
— А что это мы грузили? — напоследок спросил Турецкий. Надписи на ящиках были написаны иероглифами.
— Водка, водка, — нехотя ответил хозяин, опасаясь, что работяги сейчас с него затребуют по бутылке. — Русская водка из Кореи. Дерьмо страшное.
— А-а, — протянул Александр и уже повернулся, чтобы идти. — Откуда?!
— Из Кореи, — пожал плечами хозяин.
Александр так сорвался с места, что хозяин невольно подумал, что переплатил.
— Куда опять бежим? — еле поспевая за Александром, спрашивал Веня. — Опять спорт?!
— Это были не японцы! — в ответ закричал Александр. — Это были корейцы! Понял?! Корейцы северные!
— Откуда они здесь, у них ведь вроде коммунизм.
— Потом, все потом, Вениамин, — отмахнулся Александр.
Конечно, это была только догадка, но догадка вполне резонная.
Немой еще немного поморщился, а потом кивнул:
— Вроде похоже. Неумело и нагло: похоже. А если не корейцы? Ну ладно-ладно, согласен. Это только мы у японцев наглеем. Они у нас — тише воды ниже травы. А эти действительно наглые.
— Куда они его увезли? — допытывался Кирюха.
— На лесоповал, скорее всего.
— Ни фига себе. В тайгу? И где ж мы его там найдем?
— Тут-то как раз проще. Вот лет пять назад этих корейских лесоповалов здесь было видимо-невидимо, теперь прикрыли почти все.
На заработанные деньги удалось прикупить какую-никакую одежку в «секонд-хэнде». Неказистую, но теплую. Теперь хоть на улице можно было показаться.
— А сколько этих лесоповалов осталось?
— Остался один. Недалеко здесь, километров двести.
— Ни себе фига! — присвистнул Гладий.
— Но там солдат больше, чем рабочих.
— Это что за наглость такая! — возмутился Кирюха. — Прилезли на нашу землю, воруют наших людей, солдат понавезли.
— Ты еще не знаешь, что это за наглецы, — покачал головой капитан. — У них там настоящий концлагерь, тюрьмы, наказания, КГБ свой.
— Ох, блин, как руки чешутся! — задвигался Кирюха.
— Сидеть, милый, тебе еще ножку подлечить надо, — остановил его Вася Гладий.
