Дьявольское предчувствие не обмануло Галпера. Его личный секретарь, Честер Шлафли, был внедрен к идеологу комитета и по заданию лиги должен был расправиться с шефом по той же схеме, которая уже сработала на Северо-Западе.
Когда Галпер отослал его на радиоцентр, секретарь Шлафли решил больше не возвращаться, потому как понимал, что вести, принесенные им оттуда, вызовут лавину подозрений у Галпера, а если шеф не замедлит сообщить о них остальным членам комитета, то все они окажутся в панике, совершат непредсказуемые действия я, главное, уйдут от возмездия. Инструкция же гласила: что бы ни случилось в мире, эти существа должны быть устранены.
В любом случае!
Поэтому, отправляясь на радиоцентр, а на самом деле покидая кабинет Галпера, чтобы никогда больше не возвратиться, доверенный человек лиги не стал стрелять в босса, отключив перед этим видеосвязь. Честер спокойно вышел в соседнюю комнату, где стоял его второй рабочий стол и находился атташе-кейс черного цвета, снабженный замком с шифром. Тут же была внутренняя охрана. Секретарь открыл кейс, достал оттуда листок, пробежал для вида – охранник смотрел на него – текст глазами, вздохнул и захлопнул крышку, включив контакт, который должен был привести взрывной механизм в действие через пять минут. С листком бумаги в руке он вышел из бункера.
Едва Джон Галпер уселся в кресло, как услышал тревожный внутренний голос, не раз и не два выручавший его в житейских передрягах: «Что-то не так, Джонни… Возник новый фактор, не учтенный ни одним из нас, Ну, ладно, остальные… Но ведь ты обязан предвидеть развитие событий. Что тебя зацепило? Смерть Энтони Свейна? Ты не поверил в случайность… Это раз. И увидел в глазах Честера… Что ты увидел в его глазах? Ага, он успокоился… Да-да! Наблюдалась некая напряженность, она естественна сейчас для всех нас, и он не исключение. Но когда я послал его на радиоцентр… Точно! Он будто испытал облегчение, заметно расслабился. Но почему?»
– Еще раз извините, сэр, – обращаясь к Патрику Холлу, сказал Галпер, поднимаясь с места. – Хочу уточнить по аварийному каналу, что случилось с нашей связью, почему не работают два экрана.
«В конце концов, ведь именно я отвечаю за это», – мысленно усмехнулся Галпер, выходя из своего обиталища в комнату секретаря охраны.
Внутренний голос молчал, и обладатель его понял, что поступает пока надлежащим образом,
Где Честер? – спросил Джон Галпер.
Взял какую-то бумагу из кейса и вышел в радиоцентр, – ответил один из охранников. – По вашему приказу, босс.
Галпер мельком взглянул на закрытый кейс. «Взял бумагу? – подумал он. – Какую бумагу? Зачем она ему?»
Давно он вышел? – вовсе неуместно спросил Джон Галпер, просто для того, чтобы что-то сказать. Джои понял – его волнение может учуять охранник, а этого сейчас не надо.
Только что, босс.
Ну хорошо. Смотрите тут…
Оказавшись за стальной дверью, Галпер на мгновение задержался, раздумывая, в какую сторону пойти. Направо располагался радиоцентр. Влево уходил железобетонный туннель, подводящий к небольшой пещере, в которой была устроена железнодорожная станция для электровозов, прибывавших сюда с пассажирами, припасами и оборудованием.
Выходил Джон Галпер с намерением найти секретаря и поскорее узнать, что случилось у Чарльза Маккарти. Сейчас он колебался: не пойти ли ему в радиоцентр…
«Там его нет, – шепнул Джону внутренний голос. – Сам уноси ноги, парень!»
И Галпер повернул налево. Он был уже в конце туннеля, у самого шлюза, запирающего подземные помещения бункера, в которых создавалась искусственная атмосфера, когда разом погасли плафоны, и следом за ударившей по нервам темнотой пришел грохот. Упругая волна сжатого взрывом воздуха толкнула Джона Галпера в спину,
73
Получив боевой приказ, воздушный командный пункт, развернутый на атомном дирижабле «Дельфин», на борту которого находился генерал Михайлов, сошел с запланированного тренировкой учебного маршрута и сейчас на предельной скорости перемещался в район, установленный на случай боевой обстановки.
Согласно инструкции, написанной именно для такого положения, «Дельфин», подтвердив получение сигнала, немедленно переходил на режим радиомолчания. Теперь радисты, обеспечивающие всевозможные каналы связи, работали только на прием. Они слушали. Сквозь эфир к ним приходили различные сообщения, распоряжения, разъяснения, только сами связисты не отвечали. «Дельфин» будто исчез, испарился в атмосфере. Бесполезно было искать его и с помощью радиолоцирования, поскольку оболочка дирижабля была проницаемой для электромагнитных излучений, а объемистая гондола покрыта специальным составом, из-за которого радарные лучи не возвращались обратно, не возникали на экране в виде эхо-импульса.
Невидимый и неслышимый «Дельфин» уходил в определенную ему зону, откуда он возьмет на себя командование наземными ракетными войсками, если управление ими со стационарных КП будет по каким-либо причинам затруднено.
На борту дирижабля было тихо. Никто не разговаривал друг с другом. Да и о чем говорить в такие минуты? Лишь время от времени полковник Гусев докладывал Виталию Дмитриевичу, сколько осталось до цели, и снова наступало молчание.
Сам Михайлов был внешне спокоен. Всю жизнь он готовился к этому часу… И час пришел. Теперь генералу необходимо выполнить долг перед Родиной, которая ею, сына колхозного бондаря из Приазовья, сделала ракетчиком и вручила меч возмездия. «Неужели решились?- думал Михайлов. – Или нас проверяет Генштаб? В условиях, максимально приближенных к боевым? Нет, это настоящая тревога, такими вещами не шутят!»
Он вспомнил, как встретился однажды в доме Ивана Егоровича, своего бывшего командира, с полковником Полухиным, дипломатом, часто наезжавшим в Соединенные Штаты, а теперь получившим назначение на службу в эту страну.
У нас, ракетчиков, особая судьба, – сказал ему Михайлов. – Противников мы воображаем. Порою видим их на страницах журналов типа «Эр форс мэгэзин», «Эр мен» или в каком-нибудь «Аэроспейс Америка». А вот вы встречаетесь с ними чуть ли не каждый день.
Бывает так, что и не один раз в сутки, – улыбнулся Юрий Семенович.
Так вот я и хотел спросить у вас, полковник: какие они? Что определяет их мировоззрение? Я имею в виду военных, конечно. Ведь не полные же они идиоты, чтоб не понимать: развязать нынче войну – это равно сильно самоубийству! Горы оружия растут, а возможности его применения сужаются. Заколдованный круг!
Поверьте, Виталий Дмитриевич, мне доводилось беседовать со многими американскими генералами, – сказал Полухин. – Есть там и реалистически мыслящие люди, особенно в армии и флоте. Они за ограниченные войны с применением обычного оружия. «Ради престижа Америки», – как они говорят. Престиж в Штатах – основополагающая линия индивидуального и коллективного поведения. Но есть и такие, что заявляют: «Мы будем воевать, пользуясь традиционными средствами, пока не станем проигрывать. Затем воевать, используя тактическое ядерное оружие, пока не станем проигрывать. А вот тогда мы взорвем мир».
И этим безумцам позволяют разгуливать по Вашингтону без смирительных рубашек?
Увы, – развел руками Юрий Семенович. – Иные из них носят по пять звезд на погонах. Видите ли, гонка вооружений психологически объяснима еще и тем, что те, кто сейчас определяет судьбу нации в Пентагоне, убеждены: победу над Гитлером и японцами обеспечило оружие. И только оружие! Или, выражаясь современным языком, превосходство военной технологии Америки. И в сохранении этого превосходства, которое они давно утратили, придя к стабильному паритету, эти «медные каски» видят спасение от мыслимых и немыслимых бед Америки.
Но вы, надеюсь, разубеждаете недальновидных стратегов? – спросил Виталий Дмитриевич.
Пытаюсь, – улыбнулся Полухин. – В этом мой профессиональный долг военного дипломата.
Меня бы на недельку в Пентагон, – вздохнул генерал Михайлов. – Я б им на пальцах объяснил, что к чему.
Ты, Виталий, скорее на кулаках стал бы толковать, – насмешливо окинул взглядом кряжистую фигуру генерала подошедший к ним Иван Егорович. – Оставь лучше богу богово, а себе возьми кесарево…
Ладно вам, кесари, – вмешалась Вера Ивановна, жена полковника Гусева, который вел сейчас «Дельфин» по боевому курсу. – Пойдемте-ка лучше чай пить с малиновым вареньем.
… А командир «Дельфина» думал сейчас о воздушном своем корабле. В который раз восхищаясь его совершенством, удивительной простотой и послушностью в управ лении, Виктор Леонидович вспомнил, как молодым еще лейтенантом прочитал в молодежном техническом журнале статью выпускников Московского авиационного института о проекте нового типа дирижабля. Талантливые конструкторы использовали идею мышечной «бегущей волны» – такая бежит по телу дельфина к хвосту, гася вихри и создавая реактивную силу. Кроме того, дельфин при движении использует еще одну волну, которая возникает при комбинированных ударах корпуса и хвостового плавника. Плавник описывает восьмерку и служит как бы волновым пропеллером. Вот этот принцип молодые инженеры и положили в основу «воздушного дельфина», дирижабля, который мог бы развивать скорость до пятисот километров в час.
