— Ничего подобного, — спокойно соврал Роман, про себя подумав, что Нечаев тоже ему что-то не договаривает… может и не специально, может упустил что-то… вот вертится же где-то очень близко, почти на самой поверхности, но ухватить никак не получается. — Я с тобой так бесконечно откровенен, аж сам удивляюсь… Ты что-нибудь узнал о том, что я тебя просил?
— Самую малость — ты ж понимаешь, что и у меня времени не особенно, — Нечаев, словно в подтверждение сказанного, сурово посмотрел на часы. — Пока в общих чертах, подробности позже. В общем, домик тот очень давно там стоял, с довоенных времен еще, кажется, кто там жил раньше и что с ним стало, я не знаю. Несколько лет подряд дом стоял пустой, но в нем часто ночевали то охотники, то рыбаки, то еще кто-то. А в девяносто третьем случилась там жуткая история — четверо ребятишек сгорело, лет десяти-одиннадцати — не старше. Какой-то идиот припрятал в избушке несколько канистр с бензином, а детишки там заночевали — удрали, видишь ли, из дома на рыбалку да в поисках приключений. Не знаю, что там случилось — то ли канистра потекла, то ли они там что-то учудили, но, в общем, полыхнуло так, что выбраться никто не успел.
Роман вздрогнул, и перед его глазами всплыли обугленные останки дома и Рита, осторожно бродящая вокруг них, ее непонятные фразы. Господи, а тут-то она каким боком?! Сколько ей было тогда — наверное, тоже не больше десяти?
— А фамилии? — глухо спросил он. Нечаев покачал головой.
— Позже. Так зачем тебе это надо?
— Не знаю пока… отдельные куски… сам еще ничего не понимаю.
— А не врешь ли ты мне? — с нехорошей мягкостью произнес Валерий. — Я втемную дел не веду.
— Обманывать стража закона? — Роман изобразил на лице справедливое негодование. — Валерий Петрович, как вы могли такое подумать?! Кстати, что там с остальными?
— Существуют все до единого, — с явным раздражением ответил Нечаев. — Но вплотную я приглядываю только за Крицкой. Кстати, симпатичная девчушка, и особых хлопот с ней нет — на заочном учится, сидит день-деньской в Интернете, а ее квартира для нас вроде как наблюдательный пункт за некими злоумышленниками. Девчушку это чертовски забавляет… ну, — Валерий усмехнулся, — приятно, что хоть кому-то весело, если не считать этого… господи, как же его называть-то?.. — он опять чихнул и выругался, потом встал. — Ладно, пора мне.
— Как думаешь, можно ли мне сегодня выбраться в людное место? — задумчиво спросил Роман. — Я… мне нужно присмотреть за одним человеком. Что-то сильно не нравится мне то, что я сегодня видел. Оно мне и раньше не нравилось, но сегодня в особенности.
— Понимаю, о чем ты, — Нечаев взглянул на рукав своего светлого свитера и щелчком сбил с него невидимую соринку. — Не знаю, честно говоря. Крицкая у нас… и сегодня никуда не пойдет. Запретить я тебе не могу, к тому же у тебя, — в его ярко-голубых глазах затанцевали веселые искорки, — обстоятельства.
— Да какие, к черту, обстоятельства, просто…
— Ну да, я так и понял — исключительно гражданский долг, — Валерий махнул рукой. — Просто постарайся никуда не соваться, понял? А почуешь, что что-то не так, увидишь что-нибудь — сразу отзванивайся… нет, вначале покидай людное место на большой скорости, а потом отзванивайся. Ясно?
— Предельно, — хмуро отозвался Савицкий.
— И постарайся, чтобы тебя не укокошили.
— Будешь скучать?
— Ты идиот, — сообщил ему Валерий. — И я идиот, что всем этим занимаюсь.
— Ну, двум идиотам всяко веселее, чем одному.
— А ты не шути, — резко сказал Нечаев, развернулся и торопливо пошел прочь. Роман еще несколько минут смотрел на остров, покуривая, потом встал и пошел в противоположную сторону, сосредоточенно глядя перед собой. Подошел к ларьку, поглазел на витринку, купил сигареты и пошел к выходу из парка, уже улыбаясь про себя, хотя веселиться, собственно, было не с чего. Остановился неподалеку от фонтана, закурил, разглядывая стайку девушек на скамейке, и пошел дальше. Выйдя из парка, перебежал через дорогу, дождался трамвая и поднялся в салон. Проехал пару остановок, спокойно глядя в окно, вышел, миновал скопище деревянных частных домиков, посмотрел на часы, прибавил шагу и с деловитым видом проворно нырнул за угол длинного складского здания. Тотчас же развернулся и на коротком замахе нанес удар в челюсть выскочившему из-за угла человеку, и тот, глухо стукнувшись о стену, ополз на асфальт с закатившимися глазами и очень обиженным выражением лица. Роман мгновенно наклонился, подхватил ударенного подмышки, поставил его на ноги и, перекинув его безвольную руку себе через затылок, полуповел-полупотащил человека к густым зарослям сирени неподалеку в углу грязной площадки, попутно оглядевшись. Но если кто из прохожих и заметил, что произошло, то не подал виду — люди спокойно шли по своим делам, и никто не кинулся к Савицкому с возмущенными криками. Только какая-то женщина средних лет, шедшая навстречу, вдруг замедлила шаг. Роман уловил ее подозрительный взгляд и, мотая опущенной головой, путаясь в собственных ногах и слегка заваливаясь вправо под тяжестью чужого тела, загнусавил:
Я женихов твоих — через колено!
Я папе твоему попорчу кровь!
О, выйди, выйди, выйди, Аграфена!
О не губи разбойничью любовь!
— Да что ж это такое, прохода нет от алкашни! — возмущенно сказала женщина, проходя мимо, и Роман качнулся к ней вместе со своим безжизненным спутником, который в данный момент был на редкость сговорчив в действиях.
— Паша, гляди — женшина!.. Ишь, грудь каку отрастила!.. Можно потрогать?..
Дама проворно метнулась в сторону и зашагала прочь на большой скорости, опасливо-возмущенно ругаясь совершенно недамскими словами. В отдалении кто-то засмеялся. Роман глянул вперед — дорожка была пуста, на площадке тоже никого не было. Он свернул в сторону, спустя несколько метров свалил человека в кусты возле глухой стены, огляделся и юркнул следом. Присел на корточки и быстро обыскал уже слабо трепыхающееся и постанывающее тело. Никаких документов при человеке не оказалось, а содержимое карманов состояло из пачки сигарет, зажигалки, визитки ресторанчика «У Палыча» с двусмысленной надписью «Лучше, чем у Палыча, вы не найдете!», примерно около двух тысяч рублей мелкими бумажками и несколько небрежно смятых стодолларовых купюр. Роман поддернул правый рукав свитера мужчины и с ухмылкой посмотрел на серебристые «Пирелли» на запястье — отнюдь не самые дорогие часы, примерно в штуку зеленью, но все же можно сказать, что Валька не ошибся, а уж с лицом, так вовсе попал в точку — лежащий и впрямь чем-то напоминал ящерицу — очень короткий нос с вывернутыми ноздрями, маленькие глаза, узкое костистое лицо и морщинистая шелушащаяся кожа. Савицкий похлопал человека по щекам, тот застонал легонько и жалостно, но глаз не открыл. Тогда Роман сильно сжал большим и указательным пальцами мочку его левого уха, мужчина встрепенулся, поддернувшись, но возглас боли ударил в закрывшую рот ладонь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
