Отступали французы по разорённой дороге: негде было достать ни провианта, ни фуража; неприятель терпел сильный голод, к этому ещё присоединился сильный мороз, и несчастные французы погибали тысячами. Ропот на Наполеона становился всё сильнее, его солдаты питались всякой гадостью и падалью. К голоду присоединился ещё мороз и снеговые вьюги; бушевал резкий холодный ветер; на бивуаках французы стояли по колено в снегу; дисциплина и порядок исчезли: голодные, полузамёрзшие солдаты бросали свои ружья, полки мешались; солдаты не хотели слушать начальников, подчиняться; всякий думал лично о себе. Обессиленные от голода и холода французы не шли, а ползли по дороге, едва двигая своими окоченелыми членами… Картина ужасная!.. Некогда образцовая, победоносная армия, побывавшая с своим победным мечом почти во всех странах света, — теперь эта армия гибла благодаря ошибке гениального полководца.
Под городом Красным наша армия настигла Наполеона; сражались три дня, и, несмотря на сильное сопротивление, французы были побеждены; они понесли ужасную потерю убитыми и ранеными, и всё, что награбили в Москве, перешло опять в руки русских. Мучимые голодом и холодом французы сами приходили в наш стан и со слезами просили, чтобы их взяли в плен.
— Во имя Христа, дайте кусок хлеба, дайте какую-нибудь одежду, мы страдаем. Вы, русские, справедливы — окажите помощь нам, своим врагам… И мы будем вас благословлять, — говорили французские солдаты.
Наши охотно принимали и кормили несчастных.
При реке Березине Наполеон опять потерпел неудачу и чуть сам не попал в плен.
Он составил план для скорейшей переправы через эту реку; пробиться силою через русскую армию он не мог, нужно было употребить хитрость: Наполеон хотел обмануть русское войско — оставить его в заблуждении о месте своей переправы. Он немедленно распорядился послать маршала Удино, приказав ему стараться всеми силами остановить войско адмирала Чичагова,[89] завладеть Борисовским мостом, а если этот мост уничтожен, то отыскать место для постройки нового моста. Удино быстро напал на авангард Платова, находившийся по эту сторону Березины, у Борисова; французское войско превосходило в несколько раз своею численностью русский авангард; русские были смяты и принуждены с левого берега перебраться на правый, где они соединились с корпусом Чичагова. Маршал Удино, не теряя времени, открыл брод у стоянки, велел строить там мост и в то же самое время приказал делать приготовления к ложной постройке моста ниже Борисова, чтобы обратить на это внимание русских; введённый этим в заблуждение, Чичагов стянул всё своё войско к этому месту, то есть на нижнюю Березину, и стал там ожидать переправы Наполеона и его войска. Русские надеялись, что при этой переправе войско неприятеля будет разбито и сам Наполеон попадёт в плен. Наполеон с радостью узнал, что Чичагов не соединился с армией Витгенштейна; он поспешил ночью прибыть со своею гвардией в Борисов, за ним тихо следовали все войска, назначенные к переправе через Березину. На рассвете четырнадцатого ноября Наполеон подъехал к деревне Студянке, где французы поспешно наводили два моста. Присутствие Наполеона ободряло строивших мосты — работа кипела; к большой радости Наполеона, на противоположном берегу не видно было русского войска. Для лучшего обеспечения своей переправы он приказал поставить у Студянки сорокапушечную батарею и открыть с этой батареи сильный огонь по подоспевшему туда славному русскому отряду под командою Корнилова. Разумеется, конная рота солдат не могла воспрепятствовать движению неприятельского войска. Наполеон сам руководил работами, и мосты не были ещё готовы, как он уже послал кавалерию генерала Корбина[90] вплавь через Березину. Около полудня мосты были готовы, и французские войска перебрались на другую сторону реки. Но хотя и утвердились они на правом берегу, всё-таки не могли совершенно оттеснить отряд Корнилова, и, несмотря на это, переправа продолжалась почти всю ночь. Утром пятнадцатого ноября наконец на правый берег Березины перешёл и сам Наполеон со своею неизменной гвардией; на левом берегу остался с двумя дивизиями генерал Виктор. Около вечера к старому Борисову прибыл со своим корпусом генерал Витгенштейн; он с сожалением узнал, что помешать переправе Наполеона через Березину не может, и обратил свои действия на оставшиеся по эту сторону реки французские корпуса: окружив одну дивизию, заставил её сдаться.
Граф Платов с Сеславиным[91] заняли город Борисов; адмирал Чичагов с той стороны приказал навести понтонный моет и поспешил соединиться с Витгенштейном, они условились на следующий день сделать нападение на французскую армию.
Ранним утром шестнадцатого ноября, едва показался рассвет, с обеих сторон началось жестокое сражение. На правом берегу реки отряды Платова и Ермолова открыли жестокий огонь против маркиза Нея, который защищал береговой путь, генерал Витгенштейн напал на корпус Виктора и теснил его к самому мосту; страшная канонада не умолкала ни на минуту. Наполеон лично сам наводил орудия против храбрых наших солдат. Сражение окончилось только ночью. Переправа неприятеля через Березину была ужасна: французские отряды, гонимые Витгенштейном, спешили переправляться по мосту; они бежали в невозможном замешательстве, смертоносные ядра, пускаемые с русских батарей, валили французов целыми сотнями, — смешанное, поражённое французское войско в это время не признавало никакой дисциплины: «сильные, не разбирая чинов, переступали через груды тел, пробивались сквозь слабых; иные прочищали себе путь штыками, многие были столкнуты в воду. Генералы Витгенштейн и Чичагов теснили французскую армию с боков, а с тылу пиками и штыками угощал их граф Платов. Ужасна была картина переправы французов через Березину: преследуемые со всех сторон русскими войсками, неприятельская артиллерия, обозы, конница и пехота смешались около моста и на самом мосту, иные в толкотне попадали под копыта лошадей или под колёса пушек и были раздавлены ими; иные бросались вплавь чрез реку; иные силились перебраться чрез нёсшиеся по ней льдины и, сжатые ими, тонули… Наконец бой закипел на обоих берегах, на мост посыпались ядра и свистящие пули, загрохотал адский гром пушек; громко и раскатисто раздался он и в прибрежном лесу, наполненном неприятелями; высокие сосны, раздробленные ядрами, падали с треском и обломками своими убивали многих. С самого утра второго дня переправы поднялась метель с гудящим северным ветром, сильная вьюга залепляла сражавшимся глаза инеем и снегом, сделалось сумрачно, только блеск выстрелов освещал окрестность, каждое ядро поражало людей, лошадей или опрокидывало повозку. К довершению ужаса и безвыходного положения неприятелей вдруг один мост, раздробленный ядрами и отягощаемый войсками и артиллерией, обрушился с шумом. В одно мгновение всё, что на нём двигалось и толпилось, было поглощено волнами сердито ропщущей реки. Все оставшиеся на левом берегу спешно, сплошной толпой, бросились на другой мост, но и там уже зарядные ящики, взорванные гранатами, с треском летели по воздуху; артиллерийские лошади с опрокинутыми передками и вьючные, вырвавшиеся из рук вожатых своих, пронзительно ржали, бегая по мосту взад и вперёд. Уцелевшие из отряда Виктора, делая ряд траншей из мёртвых тел, грудами наваленных на мосту, только к утру перешли на другой берег. Французские военачальники, надрывая грудь, осиплым голосом кричали, понуждали своих солдат скорее перебраться чрез мост, но изнурение и ужас неприятелей были так велики, что они насилу могли двигаться.
Перед другим мостом, по эту сторону реки, после несчастной переправы чрез неё французской армии, осталось ещё множество усталых, безоружных, раненых и нестроевых неприятелей. Одному французскому офицеру приказано было, пропустив через мост беглецов, тотчас зажечь его, чтоб остановить преследование русских; но он не спешил исполнить этого поручения, давая возможность перебежать чрез него отсталым; когда же вслед за неприятельскою армией показалась наша мчащаяся кавалерия и на возвышенном берегу блеснули русские штыки, тогда офицер должен был скорее исполнить приказание своего начальства — и вот явилась новая, потрясающая картина: мост запылал, на нём загорелись повозки, люди и лошади, раздался вопль отчаянных голосов… Многие с пронзительными криками, объятые смертельным ужасом, как и с первого моста, стали бросаться в реку — и скоро Березина запрудилась трупами; из воды торчали морды утонувших лошадей, ноги и головы людей с обмёрзлыми волосами; это было ледяное кладбище… Долго после того запрещено было брать и пить воду из этой реки».[92]
Разбитый наголову маршал Виктор, не имея сил защищаться, очистил деревню Студянки, а прикрывать мост на Березине оставил немного солдат; этим маршал обрёк их на верную смерть — все эти несчастные солдаты, похожие скорее на мертвецов, чем на живых людей, посинелые, окоченевшие от холода, почти без признака одежды, голодные, с помутившимися, воспалёнными глазами, вместо того, чтобы бежать без оглядки, стали из разных обломков строить себе лачуги и разводить огонь, чтобы хоть несколько отогреть своё окоченелое тело, — и русская артиллерия беспрестанно громила этих жалких солдат; они не бежали от смерти — жизнь их была так несчастна: холод, голод и жажда казались им ужаснее смерти. Многие, обессиленные, голодные, падали в сугробы снега, засыпали, чтобы никогда не просыпаться.
