— Ты презренный ублюдок! — вскричала она, рванувшись вперед, подгоняемая материнским инстинктом, требовавшим мести за зло, причиненное ее ребенку.
Чьи-то крепкие руки остановили ее. Тяжесть в груди Рамиэля не была вызвана тяжестью тела Элизабет в его руках. Он не хотел, чтобы она узнала. Ну хотя бы не таким образом. О Аллах! Ее отец в женском платье, муж с торчащим из штанов членом, а между ними голый мальчик чуть старше ее сыновей.
— Отпусти меня! Ты сам ублюдок. Отпусти меня немедленно!
— Развод, Петре. Быстро и без проблем. Иначе тебе никогда не быть премьер-министром — это я гарантирую.
— Цена — ее молчание, Сафир.
— Пусть будет так.
— Никогда! — Элизабет изо всех сил пыталась вырваться из его рук. — Он надругался над моим сыном.
Рамиэль наклонился к ней.
— Подумай о Ричарде, Элизабет. Ты же ничего не сможешь доказать. Петре засудит тебя, а оба твоих сына достанутся ему.
Элизабет не сопротивлялась, пока он выводил ее из комнаты, спускался вместе с ней в холл и дальше по лестнице на свежий воздух на улицу. Напротив дома ждал экипаж Рамиэля. На козлах восседал Мухаммед, не глядя по сторонам.
— Ты знал, — произнесла Элизабет срывающимся голосом. — Все это время, что я спрашивала тебя, кто любовница моего мужа, ты знал.
— Тебе следовало дождаться, когда я проснусь, — ответил он бесстрастно.
— И ты бы тогда сказал мне?
— Теперь ты никогда этого не узнаешь, верно?
Он открыл дверцу экипажа. У нее дрожали губы.
— Я хочу мой кеб.
— Ты хотела правду, ты получишь ее. Причем всю целиком. Садись.
У Элизабет не оставалось иного выбора, как подняться в экипаж. Она уселась в дальнем углу, отодвинувшись как можно дальше от него. Рамиэль пригнулся, чтобы подняться в экипаж вслед за ней. В тот же миг он увидел, что она схватилась за ручку противоположной дверцы.
С быстротой молнии — точно так же, как он захлопнул ящик письменного стола на руке Петре накануне — Рамиэль рванулся вперед и схватил ее за руку.
— Я же сказал, что не отпущу тебя.
— Куда ты везешь меня?
— Туда, где все это началось.
— Ты знаешь, где мой муж и мой отец стали любовниками? — спросила она с горькой усмешкой.
Рамиэль не ответил ей. Вместо этого он принялся внимательно рассматривать ее.
— В этой карете я ласкал твою грудь, доведя тебя до исступления. А вчера я так глубоко вошел в тебя, что ты закричала. А потом ты взяла мой член в рот и заставила закричать меня. И все равно ты мне не веришь.
— Ты позволил ему надругаться над моим сыном. — Ее страх и шок обратились в ярость. Элизабет гневно повернулась к Рамиэлю. — Почему ты ничего не сказал мне?
Он не отвел глаз.
— А ты бы мне поверила?
Рамиэль видел сомнение в ее глазах. Сомнение и… подозрение.
— А скажите, пожалуйста, лорд Сафир, как это вы оказались в доме Эдварда в нужный момент?
— Мухаммед разбудил меня, сообщив, что ты сбежала из дома в одиночку. И я знал, что ты либо вернешься к мужу… либо отправишься выяснять отношения. Но я не успел перехватить тебя вовремя.
Элизабет отвернулась и уставилась в окно.
Не было никакой возможности подготовить ее к тому, что ее ждало. Единственное, что он мог ей предложить, это подтверждение единения их душ и тел. И надеяться, что ей этого хватит. Как хватило ему самому.
— Ты можешь, конечно, звать меня лордом, обращаться ко мне на вы, только это не поможет стереть из твоей памяти то, что ты видела сегодня. Да, мы занимались с тобой любовью так, как это делают дикие животные на природе. И мы снова будем это делать. Но только не надо путать прекрасное с тем, что вытворяли твой отец с твоим мужем. Животные не занимаются тем, чему ты стала свидетелем сегодня.
Элизабет не отвечала, а ему хотелось, чтобы она с ним поговорила. Ему хотелось, чтобы она повернулась к нему и сказала, что не прогонит его.
Рамиэль смотрел, как Элизабет разглядывает мелькающие за окном дома и кварталы. Наверняка она узнает эти места. Наверняка она догадывается, что она еще только на подступах к правде. А может быть, и нет. Он мог бы, наверное, уберечь ее от этого, но Рамиэль знал, что она не будет в безопасности до тех пор, пока сама не переживет последнее предательство.
Когда экипаж затормозил, Элизабет удивленно воззрилась на него.
— Почему мы здесь остановились?
Открыв дверцу, он вышел из кареты и протянул ей руку.
Она вся сжалась на заднем сиденье.
— Нам незачем посвящать во все мою мать.
Рамиэлю стало муторно на душе от ее ограниченности.
— Тебе ничего не придется ей рассказывать. Матери есть что рассказать тебе.
— Откуда ты знаешь? Моя мать вообще не будет разговаривать с типами вроде тебя.
— Пошли, Элизабет. — Рамиэль притворно опустил ресницы. — Или ты стыдишься своего любовника?
Она неохотно придвинулась к нему и позволила помочь ей выйти из экипажа.
— И вовсе ты не мой.
Но он был им. Он чувствовал, как ее лоно сжималось под его ладонью, и знал, что она полностью приняла его — бастарда, араба, животное, мужчину.
Элизабет упрямо вздернула подбородок. У нее еще доставало наивности бросить ему вызов:
— Здесь нет никакой необходимости сопровождать меня.
— Именно здесь-то и нужно сопровождать тебя.
— Я хочу остаться наедине с моей матерью, — холодно возразила Элизабет.
Но Рамиэль уже направлялся к особняку эпохи Тюдоров. Слуховое окно над входной дверью было подобно недремлющему оку. Два белых мраморных столба охраняли вход.
Он попытался представить себе, что Элизабет выросла здесь, но так и не смог. Ребенок должен был всосать в себя с молоком матери чопорность и испорченность, но она устояла. Это не укладывалось в его воображении.
Старый, сутулый слуга, которому давно уже пора было на пенсию, открыл дверь. Он посмотрел на Рамиэля водянистыми глазами.
— Добрый день, сэр.
— Нам нужно видеть миссис Уолтерс.
— Если вы будете настолько любезны, что дадите мне вашу визитную карточку, сэр, я посмотрю, сможет ли она…
— Все в порядке, Уилсон. — Элизабет выступила из-за спины Рамиэля. — Моя мать дома? Дворецкий утвердительно кивнул.
— Доброе утро, мисс Элизабет. Так приятно видеть вас здесь и в добром здравии. Миссис Уолтерс не говорила мне, что вы уже оправились от этого кошмара. Она отдыхает.
Элизабет поджала губы при упоминании о слухах, которые дошли не только до газет, но и до слуг.
— Спасибо, Уилсон. Скажите матери, что я буду ждать ее в гостиной.
— Слушаюсь, мисс.
Рамиэль молча отступил в сторону, пропуская Элизабет вперед.
Зажав в руках сумочку, Элизабет присела на набитый конским волосом диван. Рамиэль безостановочно ходил из угла в угол.
