Глава 34. Невоспитанная самка орангутанга
Мама молча глядела на заплаканного Оливера и цедила ромашковый чай из фарфоровой чашки с милым цветочным узором. Отец сидел, уткнувшись лбом в крепко-сжатые кулаки, а Рональд медленно моргал, переваривая услышанную информацию.
— Это уже ни в какие ворота, Руфус! — наконец сказал папа и в нескрываемой неприязни посмотрел на Полуночного Клыка, который бесшумно мешал ложечкой кофе.
— Такое случается, — я пожала плечами.
— Помолчи!
— Тебе бы радоваться. Ты будешь дедушкой, — я надменно хохотнула.
— Это не моя дочь, — отец указал трясущимся от гнева пальцем в Омегу, — чтобы я признал внука.
— Не признавай, — я вскинула брови. — В чем проблема?
— Ты совсем охамела?
— Охамел, — с улыбкой поправила я.
— Я тебя не так воспитывал, — прохрипел папа.
— А ты меня не воспитывал с двенадцати лет, — сложила ладони лодочкой на столе.
— Твоя правда, — отец рухнул на стул и вновь подпер лоб кулаками. — Но Омегу не воспитаешь. Это просто невозможно.
— Это северная кровь виновата, — Руфус отхлебнул кофе и вздохнул. — Вот Оливер хорошо был воспитан.
— Я бы поспорил, — я выделила последнюю согласную, напоминая, что я гордый самец.
Полуночный Клык исподлобья посмотрел на меня и со стуком отставил чашку. Очень уж ему не нравилось теперь, что слабая девица стала независимым самцом с правом голоса за столом. До него дошло, что ритуал Хранителя — не шутки и не игра в переодевание в женские платья.
— Это не так страшно, — мама натянуто улыбнулась Оливеру. — Все женщины, за редким исключением, проходят через беременность и роды.
— Олли был рожден мужчиной, — Руфус помассировал переносицу.
— Сочувствую, — Рональд вздохнул, глядя на Олли. — Я, конечно, понимаю, что ты Омега, но стать сукой…
Мать оскорбленно взглянула на брата, и тот пристыженно потупил глаза, осознав, что сморозил большую глупость и мимоходом оскорбил ту, которая подарила ему жизнь.
— Сук в отличие от кобелей Луна наградила умом, — прошипела мама и перевела взгляд на меня. — И я горжусь тем, что родилась женщиной.
— Да, очень жаль, что я теперь глупый и красивый кобелек, — я покрутила чашечку с чаем за изящную ручку. — Как же мне дальше жить?
Рональд протянул через стол ко мне кулак и я улыбкой стукнулась с ним:
— Тупые, но гордые самцы.
— Нелли! — рявкнул отец. — Рональд!
— Нолан, — я подмигнула ему.
— У меня была дочь Нелли, — папа несдержанно ударил кулаком по столу, — никакого Нолана я не припомню.
— Так вот тебе Нелли, — я указала на обиженного Оливера. — Милая послушная Омега, какой я и была рождена.
Отец с утробным рыком встал из-за стола и зашагал прочь, не выдержав моей наглости. Мама вздохнула:
— Я думала, что новостью о внуках меня порадует Рональд.
— Простите, — пискнул Оливер.
— Не извиняйся, птичка, — мать покачала головой. — Это вина Полуночного Клыка.
— А я здесь при чем?
— А ты как думаешь? — зло хохотнула мама, смерив мужчину взглядом. — Ей же не ветром задуло, в самом деле! Это ты все никак не можешь обуздать свою похоть! После ритуала, когда никто ничего не понял и все пребывали в ужасе, ты успел ей присунуть!
— Мама! — охнул Оливер и скривился.
— Я не знал, что… — Руфус откинулся на спинку стула и спокойно продолжил. — Я не буду перед вами оправдываться за свою мужскую силу.
— А толку оправдываться? — мать поднялась и бросила салфетку на стол. — Теперь нам надо понять, кто нам твоя Одолженная? Дочь или чужая Омега? Она моей плоти и крови, но ее душа… — она взглянула на меня, — душа моей девочки…
— Я не против, чтобы вы были моей мамой, — Оливер ласково и жалобно улыбнулся. — Я не могу сейчас обратиться за помощью к родной волчице.
— Сердце, подлец, рвешь на куски, — мать нахмурилась.
— Да, мастерски играет на эмоциях, — согласился Рональд, скрестив руки на груди.
— Не жди от Северного Ветра сентиментальностей, — мама нервно пригладила волосы, — но мне совесть позволит оставить тебя без материнской поддержки и женской солидарности. Не обещаю, что смогу часто навещать вас, но буду всегда на связи. И если Нелли… Господи… Нолан и Руфус будут обижать тебя, то можешь рассчитывать на меня. Уж кудрявому поганцу, — она строго посмотрела на меня, — я в силах дать по ушам.
Мне стало как-то неуютно и совестно под сердитым взором родной матери, поэтому я проглотила возмущения и отвела глаза. Нет, с мамулей я не в силах бодаться. Проявлять агрессию к волчице, что была мне матерью, недостойно для настоящего мужчины.
— Теперь мне есть кому жаловаться на тебя, — с девичьей вредностью шепнул на ухо Оливер и шмыгнул. — Ты всегда меня обижала.
— Мам, а я могу тоже…
— Нет, не можешь, — мать фыркнула. — Не пристало оборотню жаловаться на беременную девочку.
— Добро пожаловать в клуб мальчиков, которых обижают девочки, — легко и беззаботно рассмеялся Рональд.
После того как родные покинули дом Полуночного Клыка, будущий гордый отец, чьи щеки к ночи покрылись темной щетиной, заявил, что в сложившейся ситуации мне стоит поумерить пыл и быть прежде всего гостем в его лесу. Если мое присутствие важно для здоровья Омеги, то нам с Руфусом необходимо выстроить отношения на взаимном уважении, пусть это будет очень непросто. Под взаимным уважением подразумевалось, что у меня нет никакого права вступать в половую связь с молчаливой и печальной милашечкой, как бы меня ни провоцировали. В общем, я хороший друг и нянь, который обязан заботиться о самочувствии Оливера.
— Олли, — Руфус с нежностью обратился к Омеге, — и от тебя тоже многое зависит. Не стравливай меня и Нелли между собой. Твоя беременность только обострит мою ревность. Ты это понимаешь?
— Не буду, — насуплено буркнула девица. — Она недостойна моей любви и внимания.
— Это хороший вызов для меня, — задумчиво пожевала губы. — Нет ничего гаже несдержанного кобеля, у которого мозги текут от одного лишь запаха Омеги, а я не хочу быть таким. Не хочу уподобляться тебе, Руфус.
