порадовался переменам в поведении мальчика и захотел поговорить с ним как можно скорее. С большим трудом Эстев уговорил его выждать немного времени. Удивительно, как этот хладнокровный и рассудительный мужчина терял все свое благоразумие, когда дело касалось этого мальчишки.
Второй разговор с Куртом произошел уже в присутствии Морока.
– Вы уже знаете, как меня зовут, – бледный указал на себя, – а я знаю, как зовут вас. Благодарю, что согласились поговорить со мной. Я слышал, что вас уже пытались исцелить…
– И меня, и всех мне подобных, – отозвался оранганец, – но все без толку. Просто однажды ты перестаешь осознавать себя и полностью становишься рабом видений.
– Это невозможно вылечить – покачал головой Морок. – Это можно только контролировать, приручить. Это называется «эрнеих». Генетическая память.
– Что? – переспросил мальчик.
– Память крови, – поправился Морок. – Эрнеих – разум всех твоих прямых предков. Их воспоминания, мысли и чувства, огромный источник знаний. Эрнеих редкая, но присущая всем оранганцам сила. Вы были созданы…
– …чтобы разделить бесконечную сущность Владеющего Равновесием…
Эстев вжался в стену. Кто такой Владеющий Равновесием и почему у Курта такой пустой взгляд, поддернутый пеленой слепоты?
– Да! – кивнул Морок. – Сущность его была столь огромна, что грозила разорвать время и пространство. Тогда-то и создали вас, в каждом он рассеялся, распределив колоссальный заряд энергии… В каждом из вас течет его кровь, живет его разум… Все еще…
Сложно было описать лицо Морока. Казалось, что он сейчас заплачет, так блестели его обычно равнодушные глаза.
– Я…знаю, – все с таким же отсутствующим видом прошептал Курт. – Он… Владеющий Равновесием… Дракон, Охраняющий Мир… Фрейсодас…
Пелена спала с глаз, и Курт отпрянул от Морока, почти коснувшегося его подрагивающей ладонью. Юркнул обратно в темный угол и закричал:
– Нет! Что это было?
Бледный улыбнулся:
– Это эрнеих отреагировал на знакомые слова и нашел сущность Владыки, но вы пока не можете это контролировать. Я научу вас и обещаю, вы не станете рабом этих сил.
Курт судорожно кивнул.
– Эстев, оставь нас, пожалуйста, наедине, – попросил вожак.
Немного поколебавшись, Соле подчинился. Через несколько часов Морок вышел, а за ним и мальчик. Эстев не знал, о чем они там договорились, но Курт остался в Цитадели. Наверное, желание избежать неминуемого было сильней страха и верности. Эстев задумался, что б он сделал на его месте, а затем понял, что уже сделал похожий выбор. Остался, поддавшись страху, а затем желанию стать частью чего-то большего. Общности. Семьи. Удивительное дело, как всего несколько недель может поменять взгляд человека на себя и на жизнь.
Морок приставил к оранганцу Зяблика, и теперь эти двое были неразлучны, словно ночь и луна. Частенько они препирались, ссорились или даже дрались, но избавиться от этой опеки Курт никак не мог. Эстев подозревал, что Морок просто перестраховывался на случай, если оранганец надумает все-таки убежать, и пользовался собачьей преданностью Зяблика. Рационально, как и всегда.
Соле пытался расспросить Морока о том, что успел услышать из их разговора с Куртом.
– Владеющий Равновесием, Дракон, Охраняющий Мир, Фрейсодас, Владыка – все это имена того, кого здесь принято называть Царем-Драконом, – объяснил вожак. – На полуострове из него принято лепить образ абсолютного зла, тирана, поработившего человечество. Что ж, историю пишут победители.
Эстев покачал головой:
– Это было три тысячи лет назад, почти все свидетельства тех времен были уничтожены… Откуда вам знать?
Морок загадочно улыбнулся:
– Не только оранганцы владеют эрнеихом.
Эстев, наконец, в полной мере понял, почему Морок организовал убийство Его Благодати и всячески строил козни против устоявшейся власти, уничтожившей его Владыку. Однако стоит ли эта борьба свеч или это попытка избить море? Странно, но Эстев не чувствовал больше жгучей ярости, какую раньше испытывал к тем, кто плохо отзывался о его вере. Представляя Его Благодать, он не мог отделаться от мысли, что это всего лишь человек, облаченный в маску, не более того. Всего лишь иллюзия великолепия, мудрости, важности. Его вера рухнула в пропасть, но Соле спокойно наблюдал, как она все отдаляется и отдаляется, исчезая в кромешной тьме бездонной пади. Почему ему так спокойно, хотя он всю жизнь следовал этим заветам? Наверное, когда человек в полной мере смиряется с какой-то потерей, переставая злиться и надеяться, то достигает этого пустого спокойствия, и это означает, что он готов двигаться дальше.
Прошло еще несколько недель. Эстев перестал ныть о прошлом, погрузившись в процесс и радуясь малейшему прогрессу. Да, он все еще был плохим наездником и фехтовальщиком, но относился к своим неудачам спокойно. Во всяком случае, он уже не падал с лошади и не отбивал промежность о седло, знал пару связок на рапирах, научился стрелять из арбалета и «аспида». Последнее ему далось особенно хорошо, и тому была немалая заслуга Марсэло. Угрюмый солдатик, хоть и был так себе собеседник, но оказался хорошим учителем. Соле почти не сомневался, что где-то там, в глубине угрюмого сердца, Марсэло таил любовь к животным и людям, но зачем-то прятал, словно стыдясь собственной доброты. Почему он стал таким? Эстев много раз хотел задать откровенный вопрос, но раз за разом откладывал. Все-таки они были недостаточно близки, чтобы делиться такими тайнами.
Жизнь в Цитадели продолжала идти своим чередом. Нападение вакшамари сильнее сплотило людей. Проповеди Аринио стали горячей и проникновенней и сопровождались теперь звоном колокола. Эстев начал замечать за собой странный азарт и волнение, пробужденные словами старика. Жизнь продолжается, даже если на чьей-то могиле зацвели цветы. Жизнь продолжается даже после твоей смерти. Это колесо, которое невозможно остановить, и Эстев перестал сопротивляться. Курт тоже влился в это течение. Кажется, они с Зябликом стали приятелями. Иногда Эстев замечал, как они, смеясь и шуточно переругиваясь, сражаются на тренировочных мечах. Один раз Курт все-таки попытался улизнуть, когда услышал от Уны, что некие Асавин и Тьег сбежали под крыло печально известного Френсиса Висельника. Зяблик остановил этот побег, и дальше все было тихо, мирно. Какое-то время.
Стоило Эстеву только привыкнуть к новому образу жизни, новым знакомым, тренировкам, успехам, идеям, как Морок подкинул ему новую задачку.
По привычке проснувшись еще до рассвета для тренировки со шпагой, Эстев оделся, вышел к колодцу и встретил уже собранного Морока. Тот протянул ему сверток:
– Быстро надень и марш на конюшню.
Памятуя о том, что лишние расспросы и нерасторопность раздражают бледного, Эстев поспешил подчиниться. Одежда была новая, небогатая, но явно сшитая как раз по его меркам. Рубаха, дублет, штаны, худ, скрывающий лицо, и вдобавок к ним парочка новых мягких сапог взамен стоптанных сандалий. У конюшни его уже ждал Морок, его серая кобыла и Изюминка. Они выехали за ворота Цитадели, покинули пределы Червивого города и углубились в темные улицы Угольного порта.
– Куда мы едем? – осмелился спросить Эстев.
– В Медный, – ответил Морок. – Не зевай по сторонам,
