Взгляд Тита упал на фотографию Фэрфакс, где она совсем не походила на себя. Ту, что она показывала мальчишкам в день, когда Сазерленд пригласил всех в дом своего дяди – кажется, невероятно давно.
Фэрфакс материализовалась рядом с сумкой для непредвиденных ситуаций через плечо. Тита пронзила тревога.
– Почему ты с сумкой? Что происходит?
– Что ты думаешь о моем зрении? – спросила Фэрфакс напряженным тоном.
Неожиданный вопрос.
– Оно безупречно. Теперь скажи мне, почему ты уже взяла сумку.
Она пропустила требование мимо ушей:
– Что ты думаешь о моем знании греческого?
Можно было бы заорать, добиваясь сначала ответа на свой вопрос, но это же Фэрфакс, она никогда ничего не делает без причины. Тит сдержался.
– Неплохое.
– Думаешь, я могла бы совершенно неправильно прочесть название потопленного Уинтервейлом корабля?
– Но ты же сама вчера сказала, что, возможно, прочла его неправильно.
– Спутала с похожим словом – во всяком случае, я так подумала. Может ли быть, чтобы настоящее название не имело ничего общего с увиденным мной?
– Все может быть. – Тит вспомнил нос корабля, кружившегося по внешнему краю воронки, прежде чем затонуть. – Но если ты обратила на него внимание еще до водоворота, для такой ошибки нет причин.
Фэрфакс стиснула его руку:
– Если я права в отношении названия корабля, то это должен быть или «Морской волк», или «Свирепый». Далберт подтвердил тебе – а сегодня и мне, – что не существует атлантийского военного судна «Морской волк». Но «Свирепый» существовал и был списан три года назад. Когда я в тот день осматривала море, то не видела тел. Обломки, но никаких тел. Думаешь, возможно, что потонул пустой корабль? Что… – она сглотнула, – все это сделано напоказ?
Тит уставился на нее, ощущая, будто попал в огромную ловушку, слишком глубокую, чтобы сбежать.
– О чем ты?
– Точно не знаю и не уверена, что хочу знать. – Рука Фэрфакс взлетела к горлу. – Защити меня Фортуна, это почти то же, что сказала леди Уинтервейл.
– Что? Когда?
– Я только от леди Уинтервейл, и она сказала, что по пути в Гренобль они с сыном расстались больше, чем на семьдесят два часа.
Разговор о Лиходее еще оставался свеж в памяти, и в голове Тита громко зазвенел гонг: семьдесят два часа – это порог для самых сильных контактных заклинаний.
– Такое время требуется провести в прямом контакте с кем-то, чтобы... чтобы...
Семидесятидвухчасовое исчезновение.
А по возвращении юноша, едва способный зажечь свечу своей магией стихий, оказался достаточно силен, чтобы создать зрелищный водоворот.
Защити его Фортуна.
– Средство, которое я дал Уинтервейлу и которое вызвало у него судороги... Ты знаешь, что такое «нематериальное вторжение»?
Фэрфакс придушенно охнула:
– Я слышала об этом прежде. Коллега учителя Хейвуда изучал оккультизм. Ведь сказать, что кто-то подвергся нематериальному вторжению, – это более многословный способ назвать человека одержимым?
«Одержимым…»
– Защити нас всех Фортуна. – Она внезапно охрипла. – Ты дал Уинтервейлу экзорцистское средство?
В самом деле?
– А что случится, если дать его по ошибке?
– Ничего. Именно так обнаруживали, одержим человек или притворяется. Подсыпали в еду средство, и если не было реакции, то это лишь игра. Но если у испытуемого начинались судороги...
Они в ужасе смотрели друг на друга. Именно это произошло с Уинтервейлом.
А затем Тит в панике затолкнул ему в глотку королевскую дозу панацеи. Единственная цель панацеи – стабилизация всей системы. Лекарство остановило изгнание и все сражения, которые могло вести тело Уинтервейла в попытке избавиться от того, что им овладело.
Тит вспомнил сигнал бедствия, сообщивший ему о присутствии Уинтервейла. И слова Фэрфакс: «На месте леди Уинтервейл я бы вывела из строя сигнал бедствия на спасательной шлюпке. Вероятно, это и позволило Атлантиде выследить Уинтервейла».
А если сигнал намеренно снова включили, чтобы Тит наверняка все увидел?
Они уже пришли к заключению, что Лиходей способен «ездить» в других телах, похожих на его собственное. Кто может сказать, что он не в силах управлять телом, отличным от своего?
– Измеритель здоровья определил у Уинтервейла умственную нестабильность, – услышал Тит свой практически ровный голос. – Что, если это именно так и есть?
– И неспособность Уинтервейла ходить без помощи... Должно быть, она вызвана тем, что он совершенно не похож на управляемое им тело, – добавила Фэрфакс. – Вот почему до сих пор Лиходей использовал только похожие тела – вероятно, мозг не может настолько обмануть себя, чтобы все контролировать, если лицо выглядит иначе.
– И охрана возле дома миссис Долиш – ее не было в начале семестра. Стражники появились только после водоворота.
Их поставили не для того, чтобы наблюдать за Титом, как он считал, но для обеспечения безопасности кого-то другого.
Фэрфакс потянула за воротничок, словно он стал слишком тесным.
– Я всегда считала чудом, что Атлантида позволила тебе вернуться в школу в этом семестре. Не стоило.
Икар Халкедон был прав. Когда великая комета появилась и исчезла, Лиходей действительно вошел в пансион миссис Долиш. В теле Уинтервейла. А Уэст исчез, потому что, на свою беду, походил на Лиходея. И тот всегда мог использовать еще запасные части.
– Но я по-прежнему не понимаю, для чего все это, – продолжала Фэрфакс. – Чего Лиходей пытается добиться?
Тит схватил ее за плечи:
– Тебя, разве не видишь? Он не смог найти тебя раньше, и все эти трюки нужны, чтобы добраться до моего разума. Ведь в случае удачи ему открылись бы все мои секреты. После случившегося в прошлый раз нет возможности подвергнуть меня новой инквизиции, не спровоцировав войну. Да и нет в его распоряжении сколько-нибудь сильного мага мысли после того, как я убил инквизитора. А обычные заклинания для контроля памяти или ума на меня не действуют, поскольку наследники дома Элберона с рождения защищены от подобных махинаций. Единственный способ для Лиходея проникнуть в мой мозг – контакт-зависимые заклинания.
Фэрфакс вздрогнула:
– Вот почему он всегда хотел, чтобы ты поддерживал его при ходьбе. И потому же напал на Кашкари с книгой и черепицей, ведь тот мешал его стремлению попытаться накопить достаточное время прямого контакта с тобой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
