Процитировав слово Бога к Моисею (15) (Исх. 33:19), Павел приводит Его слово к фараону (17) (Исх. 9:16). Сказано, что …Писание говорит фараону…, ибо для Павла то, что говорит Бог, и то, что говорит Писание, — синонимы. Итак, …Писание говорит фараону: «Я поставил тебя ради конкретной цели, то есть возвел на ступень истории[527], для того, чтобы явить силу Мою через тебя и чтобы имя Мое было провозглашено по всей земле (17)[528]. В подтверждение приведем рефрен из повествования о фараоне и египетских бедствиях: дабы ты узнал, что нет никого, как Господь Бог наш (напр.: Исх. 8:10; ср.: Иез. 6:7, 14 и так дал.).
Эти Божественные обращения к Моисею (15) и к фараону (17), записанные в книге Исход, дополняют друг друга, и итог им подводит стих 18: Потому Бог являет милость тем, кому хочет [обращение к Моисею] и ожесточает тех, кого хочет [слово к фараону][529]. Доктор Леон Моррис справедливо замечает: «Ни здесь, ни где–либо еще не сказано, что Бог когда–либо ожесточал кого–то прежде, чем этот кто–то сам ожесточил свое сердце»[530]. Совершенно четко явлено в Писании, что фараон сам ожесточил свое сердце против Бога и отказался смирить его перед Ним (напр.: Исх. 4:42 и дал.; 7:13, 14, 22; 8:15, 19, 32; 9:7, 17, 27, 34 и дал.; 10:3, 16; 11:9; 13:15; 14:5). Следовательно, ожесточение его сердца Богом было актом правосудия, предавшим фараона его же собственному упорству (напр.: Исх. 4:21; 7:3; 9:12; 10:1, 20, 27; 11:10; 14:4, 8, 17):
Все это напоминает излияние Божьего гнева на безбожников, когда Он «предает их» их собственной «нечистоте» (1:24, 26, 28). Такое же сочетание человеческого упрямства и Божественного правосудия, выражающегося в ожесточении людских сердец, явлено в слове Бога, обращенном к Исайе («Сделай черствыми сердца этого народа»[531]), и эти слова приводит Иисус в Своем учении, а Павел — в своем (Ис. 6:9 и дал.; Мф. 13:13 и дал.; Мк. 4:11 и дал.; Ин. 12:39 и дал.; Деян. 28:25 и дал.).
Итак, Бог не бывает несправедлив. Дело в том, как свидетельствует Павел в предыдущих главах Послания к Римлянам, что все люди грешны и виновны перед Богом (3:9, 19), поэтому никто не заслуживает спасения. Если Бог ожесточает кого–то из них, то это не Его несправедливость. Это то, чего заслуживает их упорство в своих грехах. Если же, с другой стороны, Он имеет к кому–то милосердие, это опять же не потому, что Он несправедлив, но потому, что общается с ними из милости.
Поэтому достойно удивления не то, что одни спасены Богом, а другие нет, но то, что вообще кто–то удостаивается спасения. Ибо все мы не заслуживаем у Бога ничего, кроме осуждения. Получаем ли мы то, что заслуживаем (то есть суд), или то, чего не заслуживаем (то есть милость), — в обоих случаях Бог поступает справедливо. Значит, если люди погибают, это их вина, если же спасаются, это заслуга Бога. Эта кажущаяся парадоксальной истина содержит в себе тайну, понять которую наш современный уровень познания не позволяет, однако она полностью подтверждается Священным Писанием, историей и человеческим опытом.
Вопрос 3: «За что же еще обвиняет» нас Бог? (19—29)
Если наше спасение находится полностью в Его власти (а это так, о чем свидетельствует дважды стих 15 и дважды — стих 18) и если мы не противимся Его воле (а мы не делаем этого да и не можем), тогда кто–нибудь скажет: «Почему же Бог все же обвиняет нас? Кто противится Его воле?» (19)[532]. Другими словами, справедливо ли со стороны Бога держать нас в повиновении, если Он Сам принимает все решения? На это Павел дает три ответа, и все они показывают нам, кто есть Бог. Бблыная часть наших проблем происходит от того, что образ Бога в нашем сознании искажен.
Во–первых, Бог имеет власть горшечника над глиною (20— 21). В ответ на два вопроса, поставленных его оппонентами, Павел предлагает свои аргументы в виде вопросов, касающихся нашей сущности. В них Апостол спрашивает, знаем ли мы, кто мы есть на самом деле (А ты кто, человек …?) (20а), каковы, по нашим понятиям, отношения между нами и Богом, каким, по нашему мнению, должно быть наше отношение к Нему в связи со вторым вопросом.
Кроме того, все три вопроса обнажают пропасть, которая существует между человеческим существом и Богом (20 а), то есть между изделием мастера и самим мастером (между тем, что сделано и Тем, Кто сделал это, 206),[533] между куском глины и горшечником, придающим ей форму (21). А поскольку характер отношений между ними и Им именно таков, то неужели мы можем позволить себе спорить с Богом (20а) или неужели произведение искусства может возражать художнику по поводу того, что он исполнил его таким, а не другим (206), или неужели естественно для глиняного сосуда бросать вызов праву горшечника превратить кусок глины в сосуды для различного употребления (21)[534]?
Необходимо в этой связи подкрепить эти вопросы Павла некоторыми реалиями из Ветхого Завета. В те времена сельский горшечник со своим кружалом был типичной фигурой в Палестине, и его труд использовался для иллюстрации некоторых положений. К примеру, Иеремия говорил о мастерстве и сноровке горшечника, придающего новую форму испорченному сосуду (Иер. 18:1 и дал.). Но не это имеет в виду Павел. Он скорее делает ссылку на два места из Книги Пророка Исайи. Первое содержит поразительное замечание Бога: Вы все извратили[535]. Это значит, они отказали Богу в праве быть Богом, они даже сделали попытку обменяться с Ним ролями, как будто горшечник может стать сосудом, а сосуд — горшечником (Ис. 29:16). В другом тексте Бог произносит Свой приговор тому, кто препирается с Создателем своим, тому, кто сам есть лишь черепок, требующий у мастера отчета о деле рук его (Ис. 45:9).
Что же осуждает Павел? Здесь некоторые толкователи приходят в замешательство, а другие доходят до такой дерзости, что отвергают все учение Апостола. «Это самое слабое место во всем Послании», — заявляет К. X. Додц[536]. Ситуация требует разъяснения. Павел порицает не тех, кто действительно не разумеет и задает свои вопросы в искреннем недоумении, но тех, кто «ссорится» с Богом, кто препирается с Ним (20) или дерзит (ПНВ). Такой человек демонстрирует предосудительный дух бунтарства, направленного против Бога, отказ признавать Бога Богом и водворение себя в своем истинном статусе грешного творения на Его место.
Вместо этого нам следует, подобно Моисею, держаться на расстоянии и снять обувь свою, ибо стоим на святой земле, и даже покрыть лицо свое (Исх. 3:5 и дал.). Или, подобно Иову, положить руку на уста свои и признать, что мы осмеливаемся рассуждать о вещах, которых не понимаем. Отречься и раскаяться в прахе и пепле (Иов 40:4; 42:3, 6). Иов был прав, когда отверг традиционные разглагольствования своих так называемых «утешителей» (Иов 2:7 и дал.). Но ошибка Иова состояла в том, что он осмелился «состязаться» с Всемогущим, «обвинять» Его и даже пытался «поправлять» Его [537].
На этом история не заканчивается. Человеческие существа — это не куски безвольной глины, и в данной истории ярко продемонстрирована на аналогичных примерах опасность таких препирательств. Уподобление людей глиняным сосудам помогает осознать несравнимость нас и Бога.
Однако в библейском учении есть еще одна линия, подтверждающая истину о нашем подобии Богу, ибо мы сотворены по Его образу и все еще сохраняем его в себе со времени грехопадения (хотя и в искаженном варианте) (напр.: Быт. 9:6). Как носители образа Божия, мы рациональны, ответственны, нравственны и духовны; мы способны общаться с Ним, и, устремленные к познанию Его откровений, мы начинаем задавать вопросы и думать Его мыслями. Как следствие — то, что случилось с некоторыми библейскими персонажами, которые пали на лица свои перед Богом, слышали Его повеление встать, чтобы получить от Него полномочия (напр.: Иез. 1:28; 2:1 и дал.; Дан. 10:7 и дал.). Другими словами, есть правильное предстояние в сокрушении перед Богом, которое есть смиренное признание Его безграничного величия, и есть неверное предстояние перед Ним, унижающее нас отрицанием нашего человеческого достоинства и ответственности перед лицом Его.
Возвращаясь к Посланию, следует сказать, что Павел совсем не собирается пресекать искренние вопросы и сам задает их и отвечает на протяжении всей главы и всего Послания. Да, «Павел действительно властно налагает печать на уста, но не на те уста, которые в недоумении и в поиске истины изрекают вопросы, но на те, которые в бунтарстве своем бросают вызов Богу»[538].
В этом отрывке Павел подчеркивает, что как горшечник имеет право формировать глину, превращая ее в сосуды для различного употребления, так и Бог имеет власть поступать по отношению к падшему человечеству как по Своей милости, так и по Своему правосудию, о чем сказано в стихах 10–18. «Бог, утверждаемый здесь в Своей абсолютной суверенности, предстает перед нами не как Творец, но как Учитель нравственности». Нигде не сказано, что Бог имеет право «творить грешные существа для того, чтобы их наказывать», но сказано, что Он имеет право «общаться с грешными творениями по Своему благоволению», либо прощая, либо наказывая их [539].
