Подводя итог, скажем еще раз, что глава 9, начавшись с Божьего выбора (6—29), завершилась разъяснением причины падения Израиля, которая коренится в его собственной гордости (30–33). В следующей главе Павел назовет Израиль народом «непослушным и упорным» (10:21).
Нет недостатка в либеральных толкователях Послания к Римлянам, настаивающих, что Апостол якобы противоречит сам себе, объясняя иудейское неверие в одном случае волей Бога, а в другом — их собственной гордыней и высокомерием. Такое заключение поверхностно и совершенно неприемлемо для тех, кто признает авторитет Павла как Апостола. Нет, здесь уместно слово «антиномия», а не «противоречие». Доктор Ллойд–Джонс подытоживает: «В стихах 6–29 растолковывается, почему происходит спасение: потому что это суверенный выбор Бога. В стихах 30–33 показано, почему многие приходят к погибели: причина — их собственный выбор»[551].
Очень немногим пасторам удалось сохранить это равновесие лучше, чем это сделал Чарлз Симеон из Кэмбриджа в первой половине XIX века. Он жил и нес служение во время жестокого обострения полемики между арминианами и кальвинистами и предостерегал свою конгрегацию от увлечения теологическими системами, что чревато отходом от Священного Писания. «Когда я открываю текст, в котором говорится об избранничестве, — сказал он Дж. Дж. Гернею в 1831 г., — я нахожу в этой доктрине необыкновенную радость. Когда Апостолы побуждают меня к покаянию и смирению и при этом указывают на свободу выбора, которую я имею, то я полностью вверяю себя им»[552].
Пытаясь объяснить причину такого радостного восприятия этих двух кажущихся противоположными истин, Симеон часто использовал образы из индустриальной сферы: «Как колеса сложной машины движутся в противоположных направлениях и тем не менее работают на достижение единой цели, так и истины, очевидно полярные друг другу, могут работать в совершенном согласии друг с другом, в равной степени обеспечивая исполнение конечного плана Бога: спасения человека»[553].
10:1–21
13. Вина Израиля: Бог сокрушен его непослушанием
Главы 9–11 посвящены иудейскому неверию. В главе 9 внимание уделено воле Бога, явленной в Его выборе; в главе 10 акцент переносится на человеческий фактор, на важность правильного понимания Евангелия (5—13), проповедание его (14–15), а также на ответ верой на эту проповедь (16–21). В главе 10 Павел обращается от прошлого к настоящему, от истолкования причин иудейского неверия к надежде на то, что они все же услышат Благую весть и поверят ей. Свое видение будущего он раскроет в главе 11.
1. Непонимание Израилем Божьей праведности (1–4)
Павел начинает эту главу, как он начинал предыдущую, с очень личного признания в любви к «ним». В греческом тексте слово «они» не расшифровывается, но НМВ, несомненно, права, когда добавляет туда «израильтяне». Обе эти главы начинаются почти одинаково. И в обеих Павел говорит о своем сердце: оно скорбит и исполнено горечи, потому что неверующий народ Израиля оказался потерянным (9:2 и дал.); его сердце желает им спасения и молится об этом Богу (1). Дж. Б. Филлипс так передает суть этой апостольской молитвы: Братья мои, в глубине сердца моего я жажду и молюсь о спасении Израиля!В начале главы 9 Павел выразил свое гипотетическое желание самому попасть под проклятие, если бы это помогло им обрести спасение (9:3); в середине главы 10 он высказывает страстное молитвенное желание их спасения. Далее, по мере того как боль его при осмыслении этого сочетания избранности с предрассудками (9:4 и дал.) возрастает, растет и беспокойство по поводу сочетания в них законнического рвения с невежеством (2).
Павел не сомневается в их религиозной искренности. Он свидетельствует о них из своего личного опыта, что имеют усердие к Богу[554]. И он знает, о чем говорит, потому что он в своей прежней жизни до обращения ко Христу сам был «неумеренным ревнителем» (Гал. 1:14), что проявлялось в организованных им гонениях на церковь (Гал. 1:13; Флп. 3:6). В самом деле, Павел был так же необычайно «усерден ради Бога»[555], как и многие его современники (Деян. 22:3), и даже воспринимал свое рвение как «одержимость» (Деян. 26:9 и дал.)[556]. Так что он чувствует себя обязанным сказать, что «их рвение не основано на знании» (2)[557]. Однако Писание говорит, что «нехорошо иметь усердие без знания» (Пр. 19:2)[558]. Одной искренности и преданности недостаточно, поскольку можно искренне ошибаться. Есть одно слово, которое полно характеризует рвение, не подкрепленное знанием, деяния без размышлений или энтузиазм без понимания — это «фанатизм». А фанатизм — страшное и опасное явление.
Установив общее, свойственное иудеям невежество, Павел задерживается на двух негативных заявлениях: не разумели праведности Божьей и не покорились праведности Божьей. Вместо этого они усиливались поставить собственную праведность (3). Современные толкователи, принявшие тезис профессора Э. П. Сандерса о «заветном номизме»[559], предлагают свою интерпретацию этого тезиса, очень отличную от традиционной. Профессор Данн, например, доказывает правоту иудеев, считавших подчинение закону «праведностью» и, следовательно, верностью завету (смысл сочетания «заветный номизм»). Но не нравы были они, по его мнению, в том, что строили свою праведность на таких вещах, как обрезание, соблюдение субботы, ограничения в пище и обрядовой обязательности.
Такое понимание закона было не только «чересчур поверхностным», но и «чересчур националистическим» по своему характеру[560], потому что оно отделяло язычников, которых Бог имел намерение присоединить. Поэтому их «собственная праведность» являлась той праведностью, которую они считали принадлежащей исключительно им и которую они сравнивали не с Божьей праведностью, но с праведностью других людей [561]. Их попытка «поставить» свою собственную праведность не была актом творения (то есть произведением чего–либо из ничего), но являлась утверждением того, что уже существовало (то есть их членства в завете и их праведности).
То, против чего возражал Павел, это «попытка Израиля монополизировать свою заветную праведность»[562]. Что же тогда значит фраза конец закона — Христос (4)? Христос положил конец закону, но какому? Не тому, который считался путем к достижению праведности перед Богом, но тому «закону, который включал особое положение об Израиле, выделявшее его из среды других народов…»[563].
Более всего меня беспокоит, откровенно говоря, не то, что утверждается (ведь иудеи были в этническом отношении особой нацией), но то, что отрицается. К примеру, заявление, что «их собственная праведность» не противопоставлена Божьей праведности, не подтверждается ни в 10:3, ни в Флп. 3:9. Я думаю, что иудеи (как и все человеческие существа) более склонны к самоправедности, чем считают профессора Сандерс и Данн. Как справедливо сказал Кальвин, «первый шаг к обретению Божьей праведности — это отречение от своей собственной»5.
По мнению других толкователей, утверждение Павла, что иудеи не разумели праведности Божьей, означает, что они еще ничего не знали о Божьем пути спасения, о том, как святой Бог приближает к Себе неправедных, даруя им статус праведников. В Евангелии открывается именно эта «Божья праведность», получаемая по вере независимо от закона, о чем Павел писал в начале Послания (1:17; 3:21). Трагическим последствием иудейского невежества было то, что, признавая свою нужду в праведности, то есть осознавая свое будущее предстояние Богу, они, тем не менее, усиливались поставить собственную праведность и не покорились праведности Божьей (3).
Подобное невежество, то есть незнание истинного пути, и подобный трагический выбор ложного пути характерен не только для еврейского народа. Это широко распространено среди религиозных людей различных вероисповеданий, включая исповедующих свою веру христиан. Все люди, знающие, что Бог свят и праведен, а они нет (поскольку «нет праведного, нет ни одного», 3:10), естественно, начинают искать такую праведность, которая позволила бы им предстать перед Богом.
И здесь перед нами открыты лишь два возможных пути. Первый: пытаться построить свою собственную праведность с помощью различных добрых дел и соблюдения религиозных обрядов. Но это обречено на провал, поскольку в глазах Бога «вся наша праведность — как грязное тряпье» (Ис. 64:6) [564]. Второй путь: покориться Божьей праведности, получив ее от Него как дар через веру в Иисуса Христа (Флп. 3:9). В стихах 5—6 Павел называет первое праведностью от закона, а второе — праведностью от веры.
Главнейшей ошибкой всех, пытающихся установить свою собственную праведность, является то, что они не понимают следующей истины Апостола Павла: Конец (telos) закона — Христос и таким образом праведность получает всякий, кто уверует (4)[565]. Telos может означать а) «конец» в смысле «цель» или «завершение», а за этим кроется мысль о том, что закон указывал на Христа и Он его исполнил; или б) «конец» в смысле «окончательное действие», «заключение», чем утверждается, что Христос отменил закон. Несомненно, что Павел говорит о втором. Однако отмена закона не дает никакого шанса ни антиномам, заявляющим о своем праве грешить, потому что они не под законом, но под благодатью (6:1, 15), ни тем, кто твердит, что сама категория «закона» уничтожена Христом, и объявляет единственным оставшимся абсолютом заповедь любви. Когда Павел говорит о том, что мы «умерли» для закона и «освобождены от него» (7:4, 6), так что мы более не «под» ним (6:15), он имеет в виду закон как путь к обретению Божьей благосклонности. С этим связана вторая часть стиха 4. Почему Христос положил конец закону? Чтобы …всякий верующий получил праведность.
