Наконец, 18 ноября 1520 года три оставшихся корабля вышли в океан. Стояло время штилей, и, очарованный его спокойной гладью Магеллан назвал океан Тихим. Переход через него оказался самым тяжёлым испытанием для моряков.
Тихий океан в своей центральной и западной части буквально кишит островами, однако волею судьбы корабли Магеллана почти за четыре (!) месяца так и не встретили суши. Запасы воды и провизии таяли с каждым днём. «Мы питались сухарями, но это уже были не сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями. Она сильно воняла крысиной мочой, — пишет Антонио Пигафетта. — Мы пили жёлтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели также воловью кожу, покрывавшую грот-мачту… Мы вымачивали её в морской воде в продолжение четырёх-пяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и съедали. Мы питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать».
Так, с невероятными лишениями, европейские корабли впервые в истории пересекли величайший океан нашей планеты.
Наконец, 6 марта на горизонте показалась долгожданная земля. Это был один из островов Микронезии, затерянный в океане. Туземцы встретили пришельцев недружелюбно: произошла стычка. Пополнить припасы практически не удалось. Моряки снова снялись с якоря и вышли в море. Разочарованные испанцы назвали эти острова Ладронес — «Разбойничьи».
16 марта путешественники подошли к цветущему острову Самар (в группе Филиппинских островов). Его жители оказались гораздо более гостеприимными. Здесь моряки получили вволю продуктов и пресной воды. На следующем филиппинском острове, Себу, Магеллан понял, что цель его путешествия уже где-то близко: один встретившийся им туземец знал язык слуги Магеллана, вывезенного им с Малакки. Однако добраться до желанной цели Магеллану было не суждено: 27 апреля 1521 года, вмешавшись в межплеменные распри между жителями острова, он был убит. Вместе с начальником экспедиции погибло ещё восемь моряков.
Эскадра, лишившаяся своего адмирала, двинулась дальше. Командование принял Элькано, капитан «Консепсьона», по иронии судьбы — один из главарей мятежников, поднявших бунт против Магеллана в бухте Пуэрто-Сан-Хулиан. После этого Элькано без малого пять месяцев провёл, скованный цепью с другими мятежниками, выполняя самую чёрную работу. Теперь ему предстояло завершить дело Магеллана…
Людей оставалось слишком мало. Один корабль — «Консепсьон» — пришлось сжечь. Оставшиеся в строю «Тринидад» и «Виктория» отправились на запад через Филиппинский архипелаг. Изрядно обветшавший «Тринидад» давал сильную течь. «Виктория» под командованием Элькано ушла далеко вперёд. Командир «Тринидада» Эспиноса сделал было попытку вернуться в Америку, но раздумал, повернул назад и кое-как сумел добраться до Молуккских островов.
«Виктория», имея на борту 47 испанцев и 13 туземцев, шла через Индийский океан. Потрёпанный корабль давал течь, провизии не хватало. В пути часть экипажа умерла от болезней, некоторые были казнены за провинности, другие убиты в стычках. Несколько раз корабль подвергался нападению португальцев. Когда «Виктория» зашла за припасами на острова Зелёного Мыса, португальцы хотели задержать её. Тогда Элькано, подняв паруса, бежал из гавани, оставив часть своих людей на берегу.
6 сентября 1522 года, после трёхлетнего отсутствия, «Виктория» причалила к набережной Севильи. Из 256 человек, ушедших с Магелланом, на берег сошли всего восемнадцать, причём все они были измучены до крайности — по словам очевидца, «более худые, чем самая заморённая кляча». Встречали их как истинных героев. Элькано были пожаловано звание рыцаря и пожизненная пенсия, а в его гербе появилось изображение земного шара, окружённое надписью: «Ты первый обошёл вокруг меня».
«История Китая» в Ледяной гавани
Первые попытки достичь Северного полюса были связаны с устойчивым заблуждением: очень долго сохранялась уверенность в том, что в районе Северного полюса существует свободное ото льда морское пространство, через которое можно проложить путь в Тихий океан и на восток Азии — в Китай и Индию. Поиск этого пути был главным стимулом первых устремлений к полюсу. Не случайно Виллема Баренца в его плавании на север сопровождала книга «История Китая»: он верил, что путь в Китай пролегает через околополюсный район…
* * *
В конце XVI столетия голландское правительство назначило премию тому, кто первым пройдёт Северо-восточным путём через высокие широты из Европы в Индию. В 1596 году из Амстердама на поиски Северо-восточного пути вышли два корабля. Одним из них командовал Ян Корнелисзоон де Рийп, другим — Яков ван Хемскерк. Штурманом на корабле Хемскерка был Виллем Баренц — опытный моряк, уже дважды побывавший в северных морях. Вскоре он стал фактическим командиром корабля.
Пройдя мыс Нордкап, голландцы повернули на северо-восток и вскоре достигли берегов небольшого острова. В память о застреленном здесь белом медведе они назвали его Медвежьим. 29 июня на горизонте замаячили контуры обширной гористой земли, которую моряки приняли за часть Гренландии. Горы, покрытые льдом, поднимались от самой воды. Голландцы назвали эту страну Шпицбергеном, что значит «горы с острыми пиками». Здесь пути Рийпа и Баренца разошлись. Баренц направился на восток, к Новой Земле, за которой, как он считал, лежал морской путь в Азию…
Пройдя через море, которое ныне носит название Баренцева, корабль достиг северной оконечности Новой Земли, которую Баренц окрестил Ледяным мысом — отсюда далее на восток начинались сплошные ледовые поля. Попытка пробиться вдоль побережья Новой Земли на юг успеха не принесла. Довольно долго команда пилила, колола и рубила лёд, но всё было бесполезно. Судно рыскало из стороны в сторону среди сжимавшихся разводий, ударялось о льдины и наконец крепко вмёрзло в ледяное поле. Пришлось высаживаться на берег. Так началась одна из первых в истории мореплавания арктических зимовок.
Место высадки голландские моряки назвали Ледяной гаванью. Они совершенно не были подготовлены к этой зимовке, не имели никакого снаряжения, и им пришлось использовать лишь подручные материалы и инструменты, оказавшиеся на борту. Первым делом требовалось соорудить жилище. Остров был совершенно лишён растительности, но, к счастью, морякам удалось найти скопление плавника, принесённого течением с сибирских берегов. Под руководством корабельного плотника они напилили досок и сколотили довольно прочный домик с дверью и с очагом посередине. Трубу на крыше смастерили из бочек. Стены проконопатили по всем правилам кораблестроения, но всё же, когда начались зимние вьюги, в них оказались многочисленные щели. Крышу устроили из паруса, натянутого на деревянную раму и для тепла засыпанного слоем песка. Укутанная снегом, эта крыша прекрасно прослужила зимовщикам вплоть до весенних оттепелей.
