После короткого совещания было решено спустить шлюпку и высадиться на берег. Отправились Стеллер, Ваксель, коряк-переводчик и девять матросов. С собой они взяли оружие, но, чтобы не возбуждать подозрений, укрыли его парусиной.
Туземцы приняли их очень дружелюбно, вели под руки — «словно они были весьма важными персонами», одарили каждого куском жира. Когда путешественники начали собираться домой, алеуты долго не хотели их отпускать, особенно коряка, который лицом был очень похож на островитян. Моряков пытались удерживать насильно, схватив за руки. Алеуты делали это без дурного умысла, но чтобы отвязаться от них, Стеллеру и Вакселю пришлось для острастки дать залп в воздух. Эффект получился необычайный: туземцы попадали наземь. Очнувшись, они с негодованием стали знаками показывать, чтобы пришельцы поскорее убирались прочь, а некоторые схватились за камни. Моряки поторопились вернуться на пакетбот.
5 сентября к судну Беринга подошли на байдарках девять алеутов с такими же криками и церемониями, как и в первый раз. Обменявшись подарками, они вернулись на берег, развели большой огонь и некоторое время громко кричали. 6 сентября пакетбот снялся с якоря и вышел в море. Это событие туземцы опять приветствовали дружным криком.
Ветер был благоприятный, и к двум часам пополудни берег пропал из виду. «Святой Пётр» шёл на запад, вдоль цепи Алеутских островов, на некотором расстоянии к югу от них, но Беринг и его спутники этого не знали и считали, что плывут вдоль американского побережья. Новооткрытые земли беринговцы намерены были назвать Новой Россией — «по примеру других эвропейских вновь сысканных земель», однако, как пишет С. Ваксель, «без воли адмиралтейств-коллегии не смели». В отличие от «эвропейских» моряков над русскими первооткрывателями довлела воля столичных чиновников…
24 сентября «Святой Пётр» оказался на 51° с. ш., близ острова Атка из группы Алеутских островов, который путешественники назвали островом Святого Иоанна. Начинались осенние штормы. 27 сентября ветер достиг необычайной силы, волны перекатывались через палубу. Штурман Андреас Хессельберг, старик, полвека плававший по всем морям и океанам, говорил, что ни разу в жизни не видал такой жестокой бури. В течение последующих трёх недель не удалось продвинуться ни на милю к западу. Утром 30 сентября начался ещё более сильный шторм, какой, по словам Стеллера, даже нельзя себе представить. Каждую минуту ждали гибели судна. Никто не мог ни лежать, ни сидеть, ни стоять. Управлять судном не было никакой возможности. Половина команды была больна и лежала, прочие же были без сил от ужасной качки.
1 октября шторм продолжался. Офицеры начали говорить о том, что следовало бы вернуться и поискать убежища в Америке. 2 октября начало стихать, но зыбь на море оставалась ещё целые сутки.
8-го опять начался шторм. Он продолжался и 9-го, и 10-го. Ваксель стал убеждать командора направить пакетбот к Америке, чтобы перезимовать там. Но Беринг не дал на это согласия.
11 октября начало стихать. 12-го вечером снова начался шторм со снегом и дождём, с «неописанною жестокостию вестового (т. е. западного. — Примеч. авт.) ветра». Он продолжался более суток. За это время «Святой Пётр» отнесло приблизительно на 80 миль к востоку. 25-го октября, находясь на широте 51°, мореплаватели увидели на севере высокий безлесный остров, названный ими в честь Святого Маркиана (ныне о. Кыска). 28-го открыли остров Святого Стефана (Булдыр), а 29-го — остров Авраамия, самый восточный из островов Семичи, относящихся к группе Ближних. Отсюда беринговцы вновь повернули на запад.
Трудное плавание, непрекращающаяся штормовая погода и повальная болезнь привели к тому, что на пакетботе осталось лишь несколько человек, способных передвигаться и управлять парусами. Положение создалось отчаянное, и с каждым днём оно всё более ухудшалось. Начиная с конца октября ежедневно один-два члена экипажа умирали. Снасти изорвались, сухарей почти не было, воды осталось очень мало.
Утром 5 ноября с борта пакетбота увидели землю.
«Велика и безмерна, — вспоминает Стеллер, — была наша радость при виде земли. Полумёртвые выползли на палубу, чтобы на неё взглянуть». Открывшаяся земля казалась Камчаткой, а именно — окрестностями Авачинской бухты. Во всяком случае, все хотели верить в это. Однако густая низкая облачность не позволяла определить координаты этого места с помощью навигационных приборов. (На самом деле это была не Камчатка. «Святой Пётр» оказался в виду острова Беринга из группы Командорских островов, который находится на 2° севернее и на 8° восточнее Авачинской бухты.)
Когда выглянуло солнце, штурманы определили местонахождение судна. Оно оказалось немного севернее Авачинской бухты. Все, кто оставался на ногах, собрались в каюте больного Беринга. Обсуждался один вопрос: идти в Петропавловскую гавань или высаживаться на неизвестном берегу? После долгих споров постановили идти к незнакомой земле, «дабы сыскать якорное место для зимования и стать на якорь для своего спасения».
«Святой Пётр» шёл вдоль острова. Мореплаватели внимательно осматривали берег. Наконец, выбрали место с широким песчаным пляжем, укрытое горами, долиной и речкой. Якорь бросили у открытого каменистого берега, но канат лопнул, и пакетбот понесло к берегу. Каким-то чудом волны, подхватившие судно, перекинули его через каменистую гряду и поставили совершенно невредимым в спокойную лагуну у берега, на глубине четырёх с половиной саженей.
Это было вечером 6 ноября 1741 года.
Утром 7 ноября спустили единственную оставшуюся шлюпку. На ней на берег съехали Ваксель, Стеллер, капрал Плениснер и несколько больных. Эту ночь Стеллер и его спутники провели на берегу. Удивляло обилие никого и ничего не боящихся песцов, а на следующий день Стеллер увидел близ берега никогда не виданных морских коров. Оба обстоятельства заставили натуралиста усомниться, действительно ли они находятся на Камчатке.
8 ноября начали перевозить на берег больных и размещать их в землянках, покрытых парусами. Измождённые люди продолжали умирать. Некоторые падали замертво, едва ступив на берег. В земле острова навечно остались лежать 14 членов экипажа «Святого Петра», в том числе капитан-командор Витус Ионассен Беринг, проживший после высадки всего месяц…
На берегу Беринг казался спокойным и довольным. Он спросил Стеллера: как он думает, что это за земля? Стеллер ответил, что это вряд ли Камчатка. Беринг тоже сознавал, что земля, на которую выбросило пакетбот, не была Камчаткой, но скрывал это от команды, чтобы не лишать её бодрости. По его настоянию в разведку был отправлен матрос Анчугов. Он вернулся спустя четыре недели, но уже не застал Беринга в живых: 8 декабря, за 2 часа до рассвета, начальник Камчатской экспедиции скончался.
