Рассказывают, что в Анхелесе (где я тоже никогда не бывал) процветает и обыкновенная проституция, затрагивающая взрослых женщин и мужчин, а еще рассказывают, что женщины там услужливы, цены невысоки, а правительственные предписания практически не действуют, хотя на Филиппинах, как и в Таиланде, проституция официально запрещена. Можно связаться по интернету с турагентством, которое организует полный пакет туристических услуг в Анхелесе: туда включены авиабилеты, оплата гостиницы и женщины. “Секс ради развлечения – превосходный вид спорта, – уверял потенциальных клиентов один веб-сайт, по сведениям статьи из “Тайма”. – Вы сможете побыть героем-любовником независимо от возраста, веса, физических данных, навыков межличностного общения, финансового или социального положения”. Риск и разочарование исключены, удовлетворение обеспечено, и не стоит тревожиться, что ваши шансы уменьшатся из-за недостатка обаяния, внешней привлекательности или чистоплотности. Американцам, немцам или японцам, которые просиживали бы всю ночь напролет в барах для холостяков и уходили бы несолоно хлебавши, в Анхелесе или в Патпонге обеспечено внимание надушенных юных созданий”. В ту пору, когда вышел номер “Тайма” со статьей, агенства для секс-туристов предлагали двухнедельный “отдых” в Анхелесе за тысячу семьсот долларов.
Огласка, которую получила деятельность педофильских банд в местах вроде Анхелеса или Камбоджи, будто бы привела к некоторому улучшению обстановки в этих странах. По крайней мере, возрос риск преследования для мужчин, путешествующих по миру в поисках секса с малолетними, и нескольких таких “путешественников” даже упекли за решетку во Вьетнаме, Камбодже, на Филиппинах и в Таиланде. И все равно там ведется бойкая торговля телами несовершеннолетних мальчиков и девочек, которых держат пленниками в борделях Бангкока, Манилы и т. д. Многие из клиентов этих детей – местные жители. Тем не менее эта полуночная сторона глобализации секса наглядно показывает, что Азия продолжает предлагать западным людям такие сексуальные возможности, доступ к которым у них на родине получить гораздо труднее. Впрочем, педофилия не имеет никакого отношения к гаремной культуре. Она является лишь порождением крайней нищеты, коррумпированности полиции, политического бездействия и обоюдного желания содержателей борделей и их клиентов заниматься организацией и оплатой сексуальной эксплуатации детей.
И это никак не связано с жизнью и деятельностью тысяч американцев и других выходцев с Запада, которые обосновались в Таиланде и стараются быть респектабельными местными гражданами. Все отделения организации “Ветераны американских войн”, а их в Таиланде несколько: в Накхонратчасиме (Корат), Паттайе, Удонтхани и Бангкоке, то есть в тех местах, где расквартировывались американские солдаты в годы вьетнамской войны, – собирают средства для местных нужд, например на покупку школьной формы для тех детей, чьим семьям это не по карману, или на реставрацию местного буддийского храма. А еще ветераны заботятся друг о друге, когда кто-нибудь из них болеет или умирает. Иными словами, это община единомышленников, хотя, что охотно признает Ларсен, мы бы впали в сентиментальное заблуждение, если бы сочли, что при выборе здешних мест для проживания эти люди не руководствовались в большой степени доступностью секса особого рода, который оставался бы у них на родине недостижимой мечтой.
“Просто поразительно, насколько быстро привыкаешь к тому, что тут можно заполучить женщину по вызову круглые сутки и семь дней в неделю”, – сказал Ларсен. И все же он упоминает о некоторых особенностях здешней доморощенной гаремной культуры, которые стараются учитывать и осмотрительные американцы: тайцы придерживаются негласных правил в общении с проститутками – например, никогда не посещать проститутку в собственном районе и (самое главное) никогда не влюбляться в проститутку. Люди вроде Ларсена исповедуют основанные на житейской мудрости, нарочито неромантичные взгляды на отношения между западными мужчинами и тайскими женщинами, которые, по их словам, умеют выглядеть очень ласковыми и нежными созданиями, на деле же пускают в ход целый арсенал уловок для того, чтобы разлучить мужчин – в самом деле очень ласковых и нежных – с их деньгами. Сколько раз бывало так, что фаранг – этим тайским словом, образованным от английского foreigner, называют себя сами иностранцы – влюблялся в тайку, а потом обнаруживал, что на него навалилось неожиданное тяжкое бремя: постоянные требования денег для родни его любимой, а потом, если он оказывал сопротивление, прекращал давать деньги или пытался смыться, и угрозы для жизни.
Случаются очень неприятные истории. Я слышал из надежного источника об одном иностранце, который выплачивал столько денег своей якобы верной подруге, девушке из бара, что ее настоящий бойфренд (на тридцать лет моложе, чем этот фаранг) бросил работу и они оба зажили припеваючи на средства околпаченного иностранца, впридачу глумясь над его щедростью. А еще мне известна история бельгийца, с которым я познакомился в Паттайе: жена-тайка разводилась с ним и собиралась забрать себе пятикомнатный дом, купленный им (потому что согласно тайским законам дом приобретался на ее имя), а также изрядную часть его сбережений, которые она прибрала к рукам, украв его банковскую карточку. “Она хочет все у меня отнять!” – говорил бельгиец, качая головой, словно не в силах поверить в такую жадность женщины, которая когда-то соблазнила его кажущейся хрупкостьью и ранимостью. Неудивительно, что, как уже говорилось ранее, девушки из баров называют на своем сленге иностранцев “ходячими банкоматами”. Бельгиец оценил свои материальные потери в пять миллионов батов, почти сто семьдесят тысяч долларов.
Даже если отвлечься от этих опасностей, многим мужчинам (пожалуй, большинству) паттайские бары “гоу-гоу” показались бы скорее отталкивающими, нежели соблазнительными. “Все это очень быстро приедается”, – сказал об обстановке баров один давний житель Бангкока, вот уже тридцать лет счастливо женатый на местной уроженке, и можно не сомневаться, что многим мужчинам это тоже очень быстро приедается. Мои собственные ощущения во время посещения нескольких таких баров можно описать как смесь зачарованности, возбуждения и отвращения. Оказаться перед голыми девушками, танцующими на приподнятой платформе, значит неизбежно ощутить искушение. Когда в 2007 году я зашел в один бар “гоу-гоу” в Паттайе вместе с несколькими американскими ветеранами, бывший морской пехотинец воскликнул, словно не веря собственной удаче: “Можно же поиметь любую из этих девиц – какую захочешь!”
В самом деле, время от времени перед тобой вдруг возникает поистине обворожительное создание, как будто не похожее на остальных, чуточку более изящное, более стильное, более утонченное, нежное, и, когда это происходит (пускай даже женщина окажется куда менее обворожительной в беспощадном утреннем свете, чем тебе показалось в обманчивом и чувственном ночном освещении), почти невозможно не ощутить какого-то пьянящего притяжения. “Внезапно, – писал в романе “Бангкок-8” Джон Бердетт, – возвращение в гостиницу в одиночестве кажется более пугающим и даже более аморальным поступком, будто преступлением против самой жизни, чем общение с проституткой”. И все-таки чаще всего тайский бар “гоу-гоу” – это очень пошлое и безвкусное заведение и, разумеется, самое неподходящее место для завязывания глубоких, серьезных отношений с представительницей противоположного пола.
Как сказал мне друг много лет назад, существует два типа мужчин: одни проделывают одно и то же с сотней разных женщин, а другие – сотни разных вещей с одной женщиной. Бары “гоу-гоу”, безусловно, созданы для мужчин первого типа. Пожилые мужчины, которые воротят нос от пожилых женщин у себя на родине и делают выбор в пользу Таиланда, обеспечивающего им удовольствия, могут наслаждаться “сексом по требованию”, и для многих этого более чем достаточно. Вспоминается знаменитое высказывание Вуди Аллена про секс без любви – что это бессмысленный опыт, однако чертовски классный для бессмысленного опыта. Впрочем, другим мужчинам жизнь с девушкой из бара показалась бы чересчур пустой. Как мы еще увидим, бывают исключения, но мало кто из таких девушек способен утешить, поддержать или стать спутницей, единомышленницей, с которой можно было бы наслаждаться тем спокойным и медленным накоплением опыта, что и составляет суть совместной жизни при подлинно близких отношениях. Иными словами, мало кто из них способен оказаться достойной, цельной, душевно отзывчивой и умственно вдохновляющей женщиной, какую обычно стремятся обрести в лице любящей спутницы жизни. А потому благоразумные мужчины обуздывают свои надежды.
