его малолетнему сыну-королю! А вот помощь живого Филиппа своему сыну стала весьма условной, и тот вскоре свернул все предприятие. Так в истории и не появился английский король Людовик I. А о том, как король Иоанн покинул этот суетный мир, рассказывает Холиншед, наверняка не воздержавшись от очередного поклепа на короля, выставленного им просто человеконенавистником: «Король, потеряв свою армию, спасся в монастырь Свинстэд в Линкольншире и там был неприятно поражен дешевизной и изобилием зерна. Ненавидя английский народ, предавший своего короля Людовику, и желая этому народу всевозможных несчастий, в своем гневе он сказал, что постарается сделать так, чтобы через несколько дней хлеб поднялся в цене. Один из монахов, услышав такие речи и желая спасти свою страну от угнетения, дал королю чашу с отравленным элем, а чтобы у того не возникло никаких подозрений, он первый отпил из нее, так что оба они умерли в одно время». Сюжет, поистине достойный пера Шекспира, потому великий драматург с успехом им и воспользовался (правда, есть и более «приземленные» версии кончины короля – вроде дизентерии). Тело Иоанна не повезли за море, в Фонтевро, а предали погребению в соборе Вустера согласно воле умирающего; впрочем, его сердце, как герцога Аквитании, было погребено именно в Фонтевро.
Элеоноре «повезло» не увидеть не только потерю Нормандии и прочих земель Плантагенетов во Франции, но и фактически гибель того самого куртуазного мира трубадуров, средоточием которого она была все долгие годы своей жизни. Речь идет о так называемых Альбигойских войнах, обрушившихся на весь юг Франции, «Окситанию», но в особенности на Тулузу, – как раз вскоре после ее смерти. Папство «заинтересовалось» еретиками-катарами (дословно с греческого – «очищенными»). Говоря совсем коротко, буквально в двух словах, катары противопоставляли себя римо-католикам и их развратному и алчному духовенству, стремились жить идеалами первых христиан (некоторые их самоназвания – «Добрые люди», «Добрые христиане»). У них существовала своя церковная иерархия, монашество и т. п. Графы Тулузские и некоторые другие местные властители оказывали им покровительство. Катализатором стало таинственное убийство папского легата в начале 1208 г. Римский папа провозгласил крестовый поход против альбигойцев (прозвание катаров по городу Альби), обещая крестоносцам прощение грехов и, самое главное, земельные наделы на юге Франции. В нашу задачу не входит подробный рассказ об этом бедствии – достаточно указать несколько примеров: при взятии города Безье крестоносцы вырезали без различия пола и возраста порядка 20 000 человек – именно тогда, когда предводитель крестоносцев спросил у папского легата, как отличить католиков от еретиков, тот сказал легендарную фразу: «Убивайте всех! Господь узнает своих». Людей сотнями жгли на кострах. Погибала и знать – вот что пишет один из авторов «Жизнеописаний трубадуров»: «В то время, когда французы и Церковь завладели землями графа Тулузского, потерявшего при этом Аржанс и Бокер, когда французы захватили Сен-Жиль, Альбигойскую округу и Каркассон, а Битерройскую разорили, и убит был виконт Безье, все же добрые тех мест люди, что не были убиты, в Тулузу бежали, – (трубадур Раймон де) Мираваль тогда пребывал у графа Тулузского, с коим друг друга они величали “Аудьярт”; жил он там в великой печали, ибо все люди благородные, коим граф был сеньор и глава, все дамы и рыцари его разорены были или убиты».
Многолетние войны (активная фаза продолжалась до 1229 г., основное сопротивление подавлено к 1244 г. – тогда пал замок Монсегюр, хорошо известный по прологу фильма «Ларец Марии Медичи») фактически положили конец южнофранцузскому трубадурству. Многие погибли, некоторые скрылись в Испании и Италии, но оказались и предатели – например, Пердигон, призывавший в своих песнях присоединиться к крестовому походу против соотечественников, за что «лишился Пердигон чести, славы и имения своего, и все люди достойные, какие оставались в живых, презрение ему выказали и ни видеть его не желали, ни говорить с ним… И вот, не смел Пердигон никуда показаться, а Дофин Овернский лишил его меж тем земли и ренты той, что прежде пожаловал». Бывший трубадур Арнаут Каталан стал инквизитором – «Владыка легат, архиепископ Вьеннский, назначил брата Арнаута Каталана, в то время монаха Тулузского монастыря, инквизитором по делам еретиков в альбийском диоцезе, и последний бесстрашно громил в своих проповедях еретиков и старался, по мере возможности, карать их со всею суровостью… Двух еретиков он все же осудил заживо, а именно Пейре из Пуджьпердютца, то есть из Разрушенного Пюи, и Пейре Бомасипа или иначе Бониманципия. Эти оба были преданы в разное время сожжению. Он осудил также несколько умерших и, повелев извлечь их из могил, тоже предал сожжению. Раздраженные этим жители Альби вознамерились его утопить в реке Тарне, но избитого, в разорванной одежде, с кровоточащим лицом все же, по настоянию некоторых, отпустили».
Безье. Современный вид
Но самую омерзительную карьеру сделал один из самых талантливых и знаменитых трубадуров своего времени, Фолькет Марсельский, наверняка знакомый Элеоноре. В 1195 г. сей певец любви постригся в монахи-цистерцианцы, причем заодно упек в монастыри и жену, и детей. И вот в 1205 г. он становится епископом Тулузы и вводит в ней инквизицию. Скупые строки хроник свидетельствуют о последствиях его «обращения»… Гильом де Пюи-Лоран, нотариус тулузской инквизиции, пишет в своем «Хрониконе»: «В каковом лагере граф Тулузский расположил отряд отважных мужей, а именно Понтия из Виллановы, Оливера из Термин и других многочисленных воинов. В этом войске пребывали также архиепископ Нарбоннский и епископ Тулузский, которого, когда он однажды со многими сопровождающими обходил стены города, засевшие в нем, громко крича, нечестиво обозвали епископом дьяволов. Когда бывшие с ним спросили его: “Слышите ли вы, как вас обзывают епископом дьяволов?”, он ответил: “Это сущая правда; ведь они дьяволы, а я их епископ”. Когда же разбитый метательными машинами город был с бою взят и немалое число рыцарей и пехотинцев под покровом ночи бежало, прочие, которых удалось обнаружить, были перебиты частично мечами, частично кольями. Малым детям и женщинам благочестивый епископ предоставил возможность выйти из города, еретики же Гираут де Мота, их дьякон и прочие его сотоварищи были сожжены в пламени костров».
Этьенн де Бурбон приводит следующий факт в произведении «О различных предметах, проповеди достойных»: «Епископ Тулузский в своей проповеди к христианам “Остерегайтесь лжепророков, и т. д.” сказал, что волки – это еретики, а овцы – христиане. В разгар его поучения поднялся на ноги один еретик, которому по приказанию графа де Монфора отрезали нос и губы, а также выкололи глаза, ибо он таким же образом поступал с христианами[129], и произнес: “Вы
