— Значит, они становятся добрее?
— Только не в буквальном смысле. Добро и доброта — разные вещи. Соприкасаясь с Сущностью, дети не становятся более нравственными и порядочными; эти черты характера определяются их природой и воспитанием. Зато они обретают дополнительную сопротивляемость ко злу — как к космическому, так и к банальному людскому. А ещё получают немножко силы Вышнего Мира в дополнение к своим колдовским способностям. Совсем чуть-чуть — самостоятельно она действовать не может, лишь усиливает их природную магию. За последние годы средняя успеваемость учеников школы заметно возросла. Ты обратил на это внимание?
— Нет, — покачал Марк головой. — Я ведь могу судить только по тем временам, когда сам учился, но тогда всё виделось в ином свете. Образно говоря, я был по другую сторону баррикад. А сравнивать оценки разных лет мне в голову не приходило. — Несколько секунд он помолчал, собираясь с мыслями, затем спросил: — А Вышние знают о том, что вы сделали?
— Да, знают, — кивнула Инга. — Мне дважды во сне являлись мои братья Сигурд и Гийом с Ривалом де Каэрденом. Оба раза они просили отказаться от нашего замысла и вернуть Сущность обратно Феликсу, однако их аргументы меня не убедили. А год назад Ривал приходил уже сам, но снова уговаривать меня не стал, лишь предупредил, что Нижний Мир — а конкретнее, Велиал, — напал на след. Впрочем, мы и сами об этом знали. За месяц до того один выпускник школы, очень способный паренёк, имел конфликт с двумя чёрными магами. Своих противников он победил и, очевидно, во время схватки вложил в свои заклятия слишком много силы, полученной от Сущности. Рано или поздно это должно было случиться, и мы готовились к такому повороту событий. Когда Велиал послал в школу шпиона, Ильмарссон сразу его раскусил, но вида не подал и взял на работу.
— А почему?
— Чтобы избежать худшего варианта, — объяснила Инга. — Попытки использовать для проникновения в школу одного из учеников, вселив в его тело душу умершего чёрного мага. Разумеется, такая затея была заранее обречена на провал, и Велиал, без сомнения, понимал это. Но он не остановился бы ни перед чем в своём стремлении проникнуть в школу. И мы ему позволили.
— Его шпион пытался добраться до Сущности?
— Не до неё, а до Феликса. Я полагаю, Велиал даже не догадывается, что я изъяла Сущность у мальчика. Когда в школе появился шпион, Ильмарссон каждую ночь на несколько часов усиливал действие моих чар до самого предела, чтобы они полностью изолировали Сущность от окружающего мира. Шпион, будучи чёрным магом, чувствовал на себе её действие и так же чувствовал, что в эти часы оно пропадало. Это должно было убедить Велиала, что Сандра с сыном прячутся в школе, в той самой шестьсот двенадцатой аудитории, но ежедневно покидают её для прогулок на свободе.
— И он поверил?
— Думаю, да. Во всяком случае, те его слуги, которые занимались поисками на Основе, были срочно переброшены в Торнинский архипелаг.
— А он не подозревает, что Андреа и есть Сандра?
— Очень в этом сомневаюсь. Чтобы прийти к такому выводу, Велиал должен был сделать целый ряд весьма нетривиальных допущений. Скорее, он решил, что Андреа моя дальняя родственница.
— Но тогда он понял, что вы здесь замешаны.
— Я и не собиралась этого скрывать. Как раз наоборот — подстроила всё так, чтобы шпион сразу прознал о наших с Ильмарссоном контактах. Это заставило и его, и Велиала действовать крайне осторожно. — Инга поставила пустую чашку на поднос и пытливо посмотрела на Марка. — И между прочим, вот что странно. Я сказала тебе, что Ильмарссон взял на работу чёрного мага, но ты ничуть не удивился, не спросил, как его зовут. Тебе что-то известно об этом?
Марк отвёл в сторону взгляд, взял из вазы конфету и съел её. После чего ответил:
— Ну, я мог бы сказать, что за весь прошлый год в школе появился только один новый учитель-колдун — Гидеон Викторикс… Но не буду хитрить. На следующий день после его отъезда, я случайно подслушал разговор Андреа и Гвен. Даже не весь разговор, а лишь небольшой отрывок, из которого понял, что Викторикс шпионил для Нижнего Мира, причём главный мастер об этом знал.
— Теперь понятно, — произнесла Инга. — Значит, тебя подтолкнуло к расследованию не любопытство, а беспокойство?
— Да. Хотя не стану отрицать, и любопытство имело место. Но главное было всё же беспокойство. И за школу, и за… — Он запнулся, слегка покраснел и торопливо продолжил: — Должен сказать, что конспирация у вас не на высоте. Это был не единственный разговор, который я подслушал. В позапрошлый четверг я оказался свидетелем того, как Андреа отчитывала Нильса за его игры в подвале. Как раз тогда я и понял, что он никакой не призрак и не астральная проекция, а живой кот, умеющий перемещаться на большие расстояния. А ещё перед мартовскими каникулами Ульрих Сондерс слышал, как главный мастер просил Гвен, чтобы она убедила Андреа никуда не ехать. Если бы это достигло ушей Викторикса, он бы мог заинтересоваться их поездками.
— Что касается этого случая, то тут я могу тебя успокоить. Насколько я понимаю, твой приятель услышал конец разговора, который как раз и предназначался для ушей Викторикса. Весь разговор целиком (тщательно отрепетированный, кстати) призван был убедить его в том, что эти поездки — всего лишь каприз девушек, которым наскучило постоянно находиться в школе, помогая Ильмарссону. Манёвр достиг цели, и ни в марте, ни в июле Викторикс не предпринимал никаких попыток проследить за ними. А насчёт Нильса ты, конечно, прав. Порой он ведёт себя немного безответственно. Однако на глаза Викториксу он ни за что не попался бы, это исключено. Нильс в своём роде уникальный кот, он превосходит чутьём даже Леопольда. Чует не только нечисть, но и чёрных магов, и даже чернокнижников. Так что Викторикс мог слышать лишь болтовню учеников о коте-призраке. А ему не было дела до всяких там призраков, все его помыслы занимала шестьсот двенадцатая аудитория. Вот только сделать он ничего не мог. Думаю, ему даже больно было приближаться к ней — не говоря уж о том, чтобы проникнуть внутрь. Тогда бы его моментально убило. В лучшем случае, лишило бы рассудка. Вышняя Сущность не церемонится с теми, кто имеет связь с Нижним Миром. Помнишь, что произошло с Чойбалсаном, смотрителем инфернального туннеля на Основе?
— Да, помню, — сказал Марк. — Но если вы говорите, что Сущность понемногу просачивалась, то как Викторикс мог находиться рядом с ней?
— Очевидно, он испытывал боль, когда приближался к шестьсот двенадцатой. Более того, я думаю, что ему вообще было крайне неуютно в школе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
