— С кем, с кем? — самым равнодушным на свете голосом спросила Алёна. — А, со стриптизером…
— Ну да. Слушай, Алёна, я не очень позорно вчера выглядела? — жалобно спросила Зоя. — К тому времени я уже так наклюкалась…
— Да я тоже! Но, сколь помню, ты просто суперски смотрелась, честное слово! Жаль, что не осталось фото.
— Как не осталось? Надя все время снимала на мобильник, обещала перевести фотки на комп и бросить мне на мыло, а я тебе отправлю.
Опять смотреть на Дракончега в этом бесстыдном образе и знать, что больше никогда… никогда…
Алёна скрипнула зубами.
— А вдруг они на глаза Валере попадутся? — пробормотала хмуро. — Попроси, чтобы Надя их стерла и никому никуда не посылала.
— Ну да, наверное, ты права… — нерешительно сказала Зоя. — Ну ладно, Алёнушка, я пошла, меня клиенты ждут. Я с работы звоню.
— Ага, ну счастливо, — простилась Алёна.
Она быстро переоделась и вышла из зала прежде, чем Ирина и Оля опять начали задавать ненужные вопросы. Медленно пробрела через занесенный снегом, тихий, таинственный, всегда чуточку сумеречный, даже в самый яркий и солнечный полдень, всегда прекрасный, и зимой, и летом, и осенью, и весной, даже такой несуразной весной, как нынешняя, парк Пушкина. От запаха снега и морозной свежести — похоже было, что снова похолодает, — стало чуть легче. Все-таки после вчерашнего перееда и перепива тренироваться не следовало, опять затошнило что-то. А завтра снова придется идти в зал, потому что эта дамочка могла появиться там в ту смену, в которую работают Анжела с Ларисой Леонидовной, а у Анжелы тоже фотографическая память!
Нет, не туда она идет, спохватилась Алёна и свернула на тропку, ведущую к выходу из парка. Домой еще рано. Нужно обязательно зайти в «Клеопатру». Ведь, прежде чем явиться в шейпинг-зал и подменить Алёне браслет, та женщина должна была…
Стоп!
Она остановилась посреди тропки, и на нее немедленно налетела толстая, немолодая, какая-то вылинявше-серо-рыжая немецкая овчарка, спущенная с поводка и одышливо наслаждающаяся свободой.
— Сильва, стой! — закричала хозяйка — тоненькая, очень юная и очень встревоженная девушка, похожая в своем голубом спортивном костюме на Снегурочку-лыжницу. — Не бойтесь, она не кусается!
— Привет, — сказала Алёна собаке. — Все в порядке, не переживай.
И, сняв перчатку, протянула руку. Собака на миг положила в ее теплую ладонь холодный влажный нос и потрусила дальше, помахивая хвостом.
Ее хозяйка остановилась, недоумевающе глядя на Алёну. Потом расцвела улыбкой:
— Вы не боитесь собак?
Та покачала головой.
— Так здорово! — Снегурочка еще пуще разулыбалась. — Собаки ведь лают и вообще бросаются только на тех, кто их боится. Страх может толкнуть человека на самый неожиданный поступок, страх рождает агрессию, собаки это чувствуют, потому и нападают.
— А люди? — спросила Алёна, немного удивленная этим объяснением. — Почему люди нападают на людей?
— Не знаю, — растерялась Снегурочка. — По глупости, наверное. А вообще не знаю. На меня никто никогда не нападал.
— Ну да, с такой-то нянькой! — кивнула Алёна ласково.
— С Сильвой, что ли? — хихикнула девушка. — Да это не моя собака, а дяди моего, но я с ней часто гуляю, потому что дядя вечно в разъездах, в основном в Питере. Но она и правда ласковая, как нянька. Ну ладно, мы пошли. До свидания!
— Счастливо вам! — сказала Алёна.
— И вам!
Алёна пошла дальше, улыбаясь.
На самом деле эта симпатяга Сильва — когда-то у Алёниного деда была собака, которую тоже звали Сильвой, почему-то у него были все Сильвы да Найды, только дед-охотник предпочитал красных сеттеров… да, так вот — на самом деле эта симпатяга Сильва — защита никакая, слишком уж толста, великовозрастна и добродушна. Ничего, Снегурочка сама быстроногая, дай бог, убежит в случае чего. Вернее, не дай ей бог всяких случаев чего…
«О чем это я думала, прежде чем на меня налетела Сильва?» — нахмурилась Алёна.
Вот о чем! Чтобы подменить браслет, та женщина должна была знать, что он есть у Алёны. И она должна была знать, где Алёна его купила!
Откуда она узнала?
А черт ее знает.
Кому Алёна говорила о том, где купила браслет? Да вроде никому…
Парк кончился. Алёна перебежала Белинку и через улицу Новую, во времена оны носившую название Канатной, быстро вышла на площадь Горького и через несколько минут входила в «Клеопатру».
— Здравствуйте! — радушно улыбнулась из-за прилавка Секлита Георгиевна и с откровенно выжидательным выражением взглянула на Алёнину сумку.
О черт! Ей же был обещан роман…
— Я помню про роман! — выставила Алёна ладонь. — Я сейчас зашла непланово, а роман принесу, даже два, вот те крест святой!
— Да что вы, я ничего… — смутилась Секлита Георгиевна. — К нам, кстати, очень красивые браслетики поступили, корейские, правда, но чу-у-удные просто! Посмотрите?
— Секлита Георгиевна, скажите, вы эту женщину знаете? — Алёна, не глянув на корейские браслетики, достала фотографию.
— Нет вроде, — нерешительно ответила Секлита Георгиевна, внимательно разглядывая снимок. — А кто это?
— Ну, может, вы в магазине ее видели…
— Ой, у нас народу очень много бывает, разве всех запомнишь…
— Хорошо, поставим вопрос иначе, — улыбнулась Алёна. — Не эта ли женщина покупала такой же браслет, как мой?
— Господи, — встревожилась Секлита Георгиевна, — да что ж там с ним, с этим браслетом?!
— Да ничего особенного, просто какая-то ужасная путаница, — с досадой проговорила Алёна. — Вроде бы ничего криминального, хотя… Но ничего, я непременно докопаюсь, в чем там дело!
— Не сомневаюсь! — Секлита Георгиевна восхищенно вздохнула. — Ни капельки не сомневаюсь, что вы раскроете любую тайну и разгадаете любую загадку. Жаль, что не могу ничем помочь. Ведь браслет продала моя сменщица.
— Ах да! — вспомнила Алёна. — Раиса… как ее там…
— Раиса Федоровна, — подсказала продавщица.
— А она сегодня не работает?
— Работает, но она в подсобке — накладные проверяет.
— А вы не можете ей фотографию показать, а? И спросить… Мне она, похоже, ничего не скажет, а вам, по дружбе…
— Вернее, по службе, — поправила Секлита Георгиевна. — Сколько уж лет вместе работаем, а отношения у нас по-прежнему только служебные. Я даже толком не знаю, где она живет, верите ли? Впрочем, это к делу не относится. Пойду спрошу, а вы посмотрите тут, ладно?
Она вошла в небольшую дверку.
Алёна от нечего делать посмотрела на браслеты… ничего, конечно, но не вот прямо ах, вполне можно и без них обойтись.
Появилась Секлита Георгиевна.
— Ну как?
— Даже не знаю, как вам сказать… — зашептала Секлита Георгиевна, оглядываясь на дверь. — Сначала долго смотрела на фото, а у самой стало такое лицо… Как будто даже испугалась! А потом говорит — резко так! — нет, мол, никогда не видела, может, не она покупала браслет, а может, и она… не помню, мол! Только знаете что? — Она снова воровато оглянулась на дверь. — Я же говорю, мы вместе много лет работаем. Я ведь все ее гримасы наизусть знаю. И вот могу поклясться: она эту женщину узнала. Узнала! И врет, что не помнит, она или не она браслет покупала. Все отлично помнит. Это она!
— Думаете? — прищурилась Алёна.
— Уверена! — снова кивнула Секлита Георгиевна. — Можете даже не сомневаться! А вы этот портрет в милицию передадите? — спросила она с жадным любопытством.
— Ну что вы! — чуть не ахнула Алёна. — Зачем в милицию? Надеюсь, я сама разберусь.
— Вы — разберетесь! — вдохновенно провозгласила Секлита Георгиевна.
— Спасибо на добром слове! Роман — за мной! — И Алёна выскочила из магазина, чувствуя, конечно, себя очень польщенной, но буквально пошатываясь от вновь подступившей тошноты.
Дела давно минувших дней
Я, конечно, растерялся и что-то такое залопотал. Честно сознаюсь, что был испуган. Вспомнил, как меня предупреждали: губернаторша, мол, хочет стать актрисой… У меня даже мелькнула мысль, что она нарочно поддерживала бездарную Капитонову, чтобы поставить нас в безвыходную ситуацию…
— Эльвира Михайловна, вы когда-нибудь выходили на сцену? — робко спросил я.
— Никогда в жизни, — без всякого смущения призналась она. — Ну и что? Сейчас же мы поедем в театр, и до репетиции я проведу вам всю роль. Вы откровенно выскажете свое мнение. Я не могу рисковать. Вы понимаете, супруга губернатора не может играть плохо. Я не хочу стать посмешищем.
Я кивнул, не в силах молвить ни слова.
Мы отправились в театр. Эльвира Михайловна вежливо удалила из зала ламповщиков и закрыла все двери.
— Ну что ж, начнем, — сказала она, выходя на сцену.
Я был поражен с первого мгновения. Она знала не только роль, но и все мизансцены. Но этого мало! Голос ее был великолепен, движения плавны и обаятельны, мимика выразительна и очаровательна. Законченная актриса!
