Кто именно и в чем – я не придумала, потому что слишком много всяких «онов» были передо мной виноваты в последние дни.
Я еще минут десять просто полежала под пологом, а потом меня закрутило, завертело…
Сон № 14
Я оказалась в знакомом коридоре с деревянными дверьми. Хотя еще несколько минут назад такое решение казалось очень разумным, теперь мне стало страшно.
Будем считать это благословением здешней покровительницы. В Лес она меня не послала. Сама общаться не захотела. Но она не возражает, чтобы я реализовала свое намерение. Я решительно взялась за ручку ближайшей двери и дернула за нее.
И сразу, безо всяких издевательств над измученной психикой, оказалась в знакомом кабинете с камином.
Гадский принц пребывал в одиночестве и изволили хлебать бесцветный напиток из бокала. Можно было предположить, что воду. Но его наклюканный вид намекал, что таки нет.
Он пьяный. Я наадреналиленная. Это даже хуже, чем пьяная. Все условия для разговора по душам.
Я направилась к камину и села во второе кресло, по соседству с принцем.
– О! Привидение! – воскликнул Джеро и отсалютовал бокалом. – Пришла мне мстить?
Он был не только пьян, он был избит. Красивое лицо было опухшим, в ссадинах и синяках. Видимо, Его Высочество не торопились приводить себя в божеский вид. Возможно, в надежде, что это спасет от дополнительных тумаков.
– А что, можно было? – удивилась я.
Забавно, но я об этом не подумала. Интересно, я могла бы яд с собой принести, например?
– Тогда зачем ты здесь? – поинтересовался пьяным голосом третий принц Родонии.
– Поговорить, – призналась я.
– А. Отец со мной вон уже поговорил, – ответил признанием на признание мой собеседник.
– Какой он у тебя разговорчивый, – отметила я. Я решила, что на правах привидения не обязана соблюдать этикет. – Но бывает хуже.
– Да, – согласился он. – Бывает. С Мизуми он поговорил хуже. Светлая ему память!
– Мизуми – это кто?
– Тот, кто хотел тебя зарубить, – коротко и ясно объяснил принц.
Значит, главный дипломат в делегации.
– Не могу сказать, что мы с ним были слишком близки, и я разделяю горечь твоей утраты.
– Я не говорил, что горюю, – возразил принц, опрокинул остатки жидкости из бокала себе в рот и налил еще. – Будешь? – поинтересовался он.
– Ты же сказал, что я жду ребенка, – напомнила я. – Или соврал?
Джеро помотал головой.
– Просто пошутил? – подсказала я.
Он снова помотал головой.
– Зачем? – пожал он плечами. – Это правда. Ваш маг подтвердил бы, если бы у него спросили.
Я сжала подлокотники и отпустила их. Мне стало страшно. Было очень приятно мечтать о лялечке в люлечке, но я не чувствовала себя готовой к такому шагу.
Совсем.
– Ты говорил что-то о проблеме, связанной с ребенком. Можешь объяснить, что это за проблема?
Он уставился на меня неожиданно трезвым взглядом. Я даже испугалась. Хотя что он может мне сделать во сне?
– Ты действительно не из Ледении, – скорее констатировал, чем спрашивал он.
Я кивнула.
– И даже не из соседних стран, – снова утвердительно сказал Джеро.
Я снова кивнула.
– А откуда? – поинтересовался родонец.
– Ну знаешь! Вопросы здесь задаю я!
– Да? – расстроился он. – Ладно.
И снова приложился к бокалу.
– Так что за проблема? – повторила я.
– Это же ребенок короля? – поинтересовался принц.
– С чего ты взял? – пошла я в отказную.
– Неважно. Королевский Артефакт легко определит в нем наличие или отсутствие королевской крови.
– А что и такой есть?
– Темнота, – презрительно фыркнул он. – Откуда он тебя откопал? А как, ты думаешь, проверяют на чистоту крови королевских отпрысков?
Я проигнорировала выпад в свою сторону.
– Ну ладно. Если бы вдруг обнаружилось, что это его ребенок. И что?
– И всё, – успокоил меня принц. – И всё для ее мамаши.
– Почему?
– Потому что законно такой ребенок не имеет права на наследования. Но Королевский Артефакт его признает. Понимаешь?
– Хочешь сказать, это возможность для переворота?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он кивнул.
– А почему нельзя – просто на секундочку предположим, что это возможно, – спровоцировать выкидыш? – спросила я и вдруг ощутила, как восстал против этой мысли ребенок, который, если мне не изменяют мои знания по биологии, представлял сейчас собою микроскопического червячка. Или его личинку.
– Где гарантия, что ребенок при этом погибнет? – рассмеялся Джеро, и мне стоило невероятных усилий заставить себя сдержаться и не ударить его кувшином по голове.
Как он смеет так говорить о моем ребенке?!
Даже если я не готова к встрече с ним.
– Женщина, которая носит ребенка короля, – это мишень для всех. Для тех, кто хочет пробиться к власти с помощью него или без него, просто уничтожив действующего монарха. Ведь в случае смерти короля, при отсутствии законных наследников именно бастард получит преимущество от Королевского Артефакта. Королевский бастард – это физическая угроза трону. А его мать – объект нескончаемых покушений и похищений. Так что хорошо, что ты умираешь сама.
Я показала ему комбинацию из пальцев с вытянутым средним.
– Знаешь, у нас этот жест означает срамную часть мужского тела, – заметил Джеро флегматично.
– У нас тоже, – поддакнула я.
– Тогда на что ты намекаешь?
– На то, что я не умираю, – проговорила я, глядя в пламя камина.
Известия об опасности, в которой мы с ребенком оказались, придавило меня к резному креслу, как бетонной плитой.
– Я мог бы тебя спасти. У нас, здесь, – с мечтательным выражением проговорил родонец.
– Сейчас я сплю, – призналась я. – И меня здесь нет.
– Конечно, тебя здесь нет, – подтвердил Джеро и вдруг оживился. – Но ты же соврала, правда? Не знаю как, но соврала. Тогда, во время танца, да? На самом деле ты всё помнишь.
Я кивнула. Честно говоря, сейчас мне больше всего хотелось проснуться, обнять подушку и зареветь.
Король, в отличие от Джеро, прекрасно знал о том, что моей жизни ничего не угрожает.
Вот тебе и сон в белом платье…
– Я помог бы тебе сбежать, – продолжал он мечтать с расфокусированным взглядом.
– Вы же не женитесь на женщинах чужой крови, – напомнила я.
– Не женимся, – подтвердил он. – Но можем иметь их в качестве наложниц, – он плотоядно оглядел мой домашний наряд.
На меня вдруг напал ранний токсикоз. В смысле, чуть не вырвало.
– Вот чего я хочу сейчас меньше всего, так это чтобы меня имели. К тому же, прости, у вас что, в государстве к вопросам бастардов относятся проще?
– Нет. Но я умею делать так, чтобы у женщины не было детей, – самонадеянно заявил Джеро.
И тут я рассмеялась. Признаюсь, смех был истерический. И принц обиделся.
– Ой, уморил, – произнесла я, вытирая слезы с глаз. – Его Величество говорили то же самое. Проблема в том, что на меня не действует магия.
– То есть как «не действует»? – в одно мгновение протрезвел мой собеседник и развернулся ко мне всем корпусом.
– Никак, – пожала я плечами.
– Я устрою побег, – твердо сообщил он.
– С чего ты взял, что я соглашусь? – усмехнулась я.
– Но ты же хочешь жить?
Я хмыкнула.
– Тебя отправят сюда телепортом, – поставил меня в известность Джеро, словно это был свершившийся факт.
– Иуда всё же Куасталленыш, – подвела я итог и перевела для непонимающего родонца на общедоступный: – Перешлет меня сюда кузен герцога та Куасталла, Нарсис.
– Да, – кивнул принц.
Ну да, ну да. Только совсем не факт, что он отправит меня в Родонию, а не в подземелье своего замка. Чтобы сначала самому поиметь меня в качестве наложницы. А потом реализовать планы рода на захват трона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но я не стала разочаровывать Джеро. Пусть пребывает в мире иллюзий.
– Я подумаю, – сказала я и встала.
Думаю, всё, что можно было узнать от родонца, я уже узнала.
