— Ну, ты знаешь вариант…
Анна резко остановилась.
— Ты предлагаешь все бросить?
— Смолина, остынь, я ничего не предлагаю! Просто как-то это все странно выглядит.
— Что странно?
— Да все! Ты слышала, что несла эта бабка? Облако спустилось с небес и убило коров, и это предвестник конца света! Я большего бреда в жизни не слышал! А сейчас мы ищем местного психа, чтобы спросить его про другого психа. Мне начинает казаться, что мы сами сходим с ума.
— Мне стганно такое говогить, но он пгав, — подал голос Виталик. Анна оглядела их.
— Может, я и спятила. Но мы не уедем отсюда, пока я не узнаю какого хрена происходит в этих деревнях. Понятно?
— Ну как скажешь, — развел руками Резнов и подмигнул Виталику: — Ты с нами, боец?
Сзади послышался топот — их догонял Пашук в наскоро накинутой телогрейке и вязаной шапочке.
— Значит, проводишь нас? — улыбнулась ему Анна.
— Ага, — радостно кивнул тот, видимо, гордясь такой ответственной задачей.
— Тебе в лесу не страшно жить?
— А чего бояться?
— Зверей диких.
— Дядя Ваня говорит что самый страшный зверь — это человек.
Резнов переглянулся с Анной.
— Какой он — дядя Ваня?
Пашук пожал плечами.
— Странный. Бабушка говорит, чтобы я держался от него подальше. Деревенские ребята его боятся.
— А ты?
Парень потупился и отвел взгляд.
— Я внутрь не пойду! Вас доведу, а там сами…
— Почему не пойдешь?
— Там Тайми, — испуганно шепнул Пашук.
— Она уже умерла?
— Старик закопал ее в кирхе, а не на кладбище! Прямо в земляном полу! Вся деревня отговаривала, но ему хоть кол на голове теши — все одно свое сделал!
— Похоже, разговор предстоит непростой, — присвистнул Резнов.
— Так что вы как хотите, а внутрь я не пойду! — повторил пацан.
Проселочная дорога к церкви вела через хвойный лес. Вокруг было необычайно тихо. Осенью лес и не бывает громким — птицы уже улетели к теплому морю на зимовку, но все же что-то было неживое в темной стене деревьев. Смолину не покидало чувство, что они идут по кладбищу.
Вскоре они действительно увидели кресты.
— Финское кладбище, — пояснил Пашук. — До кирхи недалеко уже.
Анна кивнула — остроконечный шпиль уже возвышался над такими же острыми вершинами елей. Смолина заметила краем глаза, как Резнов достал из-за пояса пистолет, снял с предохранителя и убрал в карман куртки. Он заметил ее взгляд.
— Кто знает что за псих засел в этой кирхе, — буркнул он.
Вскоре ели расступились, и они увидели старинную церковь. Кирха была монументальна и была не похожа на христианские храмы, которые привыкла видеть Анна. В ней было что-то от готического стиля скандинавов — высокая арка входа, длинные вертикальные линии, и вместе с тем она походила на небольшую крепость из-за толстых стен и узких окошек-бойниц. Видимо, в давние времена кирха служила пристанищем не только для заблудших душ, но и для местных жителей, спасающихся от набегов.
Кирха выглядела запущенной, но в то же время к ее стене была приставлена лестница, рядом стояли пустые ведра из-под штукатурки — похоже, местные действительно занимались ее восстановлением, но без бюджета это была та еще затея. Смолина подумала, что северный народ таких трудностей не замечает — уж если что решили, то обязательно завершат начатое, несмотря ни на что.
— Дядя Ваня! — крикнул Пашук в арочный проем. Испуганный его криком, с облезлого шпиля с громким карканьем слетел крупный ворон. — Дядя Ваня!
— Может, его там нет? — предположил Виталик.
— Там он, там! Иди, — он подтолкнул Анну. Та нерешительно сделал шаг, а Пашук бегом припустил в сторону деревни. Смолина пыталась что-то разглядеть через огромный дверной проем, в котором отсутствовала дверь. Внутри была темнота.
— Иван? — позвала она. Ей показалось, что во мраке что-то шевелится. Анна всматривалась во тьму, когда из нее вдруг возник старик с торчащей острой бородкой в грязном бушлате и с двустволкой наперевес.
— Вы кто такие? — гаркнул старик.
Все застыли. Резнов незаметно опустил руку в карман куртки.
— Вам чего тут надо? — зло спросил он.
— Мы хотели поговорить с Иваном Быстровым…
— Зачем вам Иван? — прищурился старик.
— Мы хотим узнать о Детях Рассвета…
— Вы осмелились прийти сюда, чтобы вербовать себе новых овец? — глаза старика налились кровью, он с сухим щелчком взвел на ружье оба курка.
— Э-э, отец, спокойно! — сказал Резнов. — Опусти ствол. Мы не одни из них.
— У нас есть сведения, что в этой обители происходят грязные дела, — добавила Анна.
Старик смерил их взглядом. Бородка торчала, словно острие ножа, угрожающе нацеленная на пришельцев из внешнего мира.
— Катитесь-ка вы отсюда с хренам собачьим!
— Спокойно, мы уходим! — Резнов начала медленно отступать, утягивая за собой Анну. Виталик семенил за его спиной. Смолина вырвалась.
— Я никуда не уйду, пока вы не расскажите мне о Светорожденном.
— А с хрена ли я тебе что-то должен рассказывать? — сузил глаза старик.
— Мы знаем, что к смерти Тайми причастен Светорожденный. Мы хотим помочь.
— Я вас тут раньше не видел! Вы кто такие?
— Мы из города. У меня дочь… она тоже пострадала от рук этой секты, как и еще несколько людей.
В глазах Ивана промелькнула глубокая тоска.
— Сколько лет твоей дочери?
— Четырнадцать.
Старик какое-то время молча смотрел на нее. Потом опустил ружье, кивком пригласил войти и исчез во тьме.
— А ещё говорят, что близость к природе успокаивает, — хмуро сказал Резнов и поставил пистолет обратно на предохранитель. — Ты что, пойдешь внутрь?
— А ты нет?
— Мне тоже надо? — испуганно спросил Виталик.
— Ты можешь остаться один в этом чудесном лесу, — саркастически ответил Резнов. — Хотя, почему один? Вон ворон на тебя уже поглядывает.
Виталик испуганно посмотрел на огромного ворона, присевшего неподалеку. Тот поворачивал голову из
