Не привела ли бы я себя чрезъ сіе въ необходимость принадлежать ему хотя бы я имѣла новыя причины убѣгать его видя его столь близко? Я давно примѣтила, что между двумя полами разстояніе служитъ только ко взаимному обману. О другъ мой! сколько я ни старалась быть благоразумною, сколько ни силилась избирать или отвергать все то, что почитала выгоднымъ или вреднымъ для своего благополучія; однако къ странному нещастію вижу, что все мое благоразуміе будетъ сопровождаться глупостію.
Ты мнѣ говорить съ обыкновеннымъ пристрастіемъ твоего дружества, что отъ меня надѣются того, чего бы отъ многихъ другихъ женьщинъ не надѣялись. Чувствую, что въ разсужденіи моемъ сердце мое тщетно бы было довольно своими побужденіями, если бы они не были извѣстны публикѣ. Жаловаться на худое расположеніе брата, есть обыкновенный случай въ корыстолюбивыхъ распряхъ. Но когда не можно обвинять брата, не обративъ нѣсколько порицанія на жестокости отца, то кто бы могъ освободиться отъ тяжести, дабы обременить оною столь дражайшую особу? Во всѣхъ сихъ предположеніяхъ ненависть Г. Ловеласа ко всей моей фамиліи, хотя она есть возмездіемъ той, которую ему объявила, не чрезмѣрно ли оскорбительною кажется: не показываетъ ли сіе, что въ его свойствѣ есть нѣчто непримиримое, какъ и чрезмѣрно неблагопристойное? и какая женьщина могла бы выдти замужъ, чтобъ жить въ вѣчной враждѣ съ своею фамиліею?
Но опасаясь отяготить тебя, и будучи,сама утоммлена, я оставляю перо.
Г. Сольмсъ находится здѣсь безпрестанно; тетка моя Гервей, и дядья мои также не удаляются. Безъ сомнѣнія что нибудь противъ меня замышляютъ: какое состояніе, быть въ безпрестанной тревогѣ, и видѣть обнаженнымъ меч, которой у насъ виситъ надъ головою?
Я ни о чемъ не могу быть увѣдомлена, какъ только о дерзкой Бетти, которая всегда пускаетъ на меня стрѣлы позволеннаго своего безстыдства. Какъ! сударыня, вы не приводите дѣла свои въ порядокъ! знайте, что надобно будетъ ѣхать, когда вы менѣе всего о томъ будете думать. Иногда она даетъ мнѣ знать по полу слову, и какъ бы въ намѣреніи меня обезпокоить, что одинъ, что другой обо мнѣ говоритъ, и о ихъ любопытствѣ, въ разсужденіи употребленія моего времени часто она вмѣшиваетъ тутъ огорчительной вопросъ моего брата, не занимаюсьли я сочиненіемъ исторіи о своихъ мученіяхъ?
Но я принуждена слушать ея рѣчи, ибо симъ единымъ средствомъ узнаю, прежде исполненія, предпріемлемыя противъ меня замыслы.
Я здѣсь останавливаюсь дабы отнести на условленное мѣсто то, что теперь написала, прощай любезный другъ.
Кл. Гарловъ.
Слѣдующее написано было на обверткѣ карандашомъ по случаю слѣдующаго письма, которое дѣвица Гарловъ начала на условленномъ мѣстѣ, принесши туда свое.
Я нахожу другое вчерашнее твое письмо; весьма благодарю твою мать за благосклонныя мнѣнія, которыя ты мнѣ съ ея стороны сообщаешь. Посылаемое мною письмо можетъ быть нѣсколько будетъ соотвѣтствовать ея чаянію. Ты можешь ей изъ него прочесть, что тебѣ заблагоразсудится.
Письмо LVII.
АННА ГОВЕ, къ КЛАРИССѢ ГлРЛОВъ.
Въ субботу 25 Марта.
Письмо сіе будетъ продолженіе послѣдняго моего, отъ того же числа, и которое я пишу къ тебѣ по нарочному повелѣнію. Ты видѣла въ предыдущемъ мнѣніе моей матери о той услугѣ, которую бы ты могла учинить, обязавъ своихъ родственниковъ противъ собственной своей склонности. Сношеніе наше о семъ было по случаю разговора, который мы имѣли съ Кавалеромъ Гарри Довнетонъ; и мать моя почитаетъ его столько важнымъ, что приказала мнѣ написать къ тебѣ объ немъ подробно. Я повинуюсь тѣмъ охотнѣе, что не малую находила трудность въ послѣднемъ своемъ письмѣ въ сообщеніи тебѣ совѣта; и что не только ты здѣсь увидишь мысли моей матери, но можетъ быть въ нихъ и отзывъ публики, если онъ о томъ только былъ увѣдомленъ, что она знаетъ, т. е. если онъ не такъ былъ увѣдомленъ какъ я. Мать моя разсуждаетъ весьма не выгоднымъ образомъ для тѣхъ особъ нашего пола, которыя предварительно ищутъ своего благополучія, выходя за мужъ за выбираемаго ими человѣка. Не знаю, какъ бы я приняла ея разсужденія, если бы не вѣдала, что они всегда относятся къ ея дочери, которая съ другой стороны, не знаетъ теперь ни кого, кому бы отдавала малѣйшее надъ другимъ преимущество, и которая не цѣнитъ за полушку того, о коемъ мать ея имѣетъ самое высокое мнѣніе. И такъ къ чему клонится, говорила она, дѣло, которое причиняетъ столько безпокойствій? не ужели есть столь важной поступокъ для молодой особы отрещись отъ своихъ склонностей, дабы услужить своимъ родственникамъ?
Очень хорошо, матушка отвѣчала я сама въ себѣ; вы можете нынѣ давать такіе вопросы, будучи на сороковомъ году своего возраста. Но сказали ли бы вы ето будучи осмнадцати лѣтъ? Вотъ о чемъ бы я хотѣла знать.
Или молодая сія особа, продолжала она, предубѣждена въ чрезмѣрной склонности, которой не можетъ преодолѣть, (чего нѣсколько нѣжная дѣвица ни когда не скажетъ) или нравъ ея есть столько упоренъ, что она неспособна къ тѣмъ расположеніямъ, чтобъ уступить, или онъ имѣетъ такихъ родителей, которыхъ мало старается обязывать.
Ты знаешь, любезный другъ, что мать моя разсуждаетъ иногда весьма хорошо, или по крайней мѣрѣ, что никогда не достаетъ жару въ ея разсужденіяхъ. Часто случается, что мы не согласуемся въ истиннахъ, и обѣ столь высокимъ почитаемъ свое мнѣніе, что весьма рѣдко которая нибудь имѣетъ щастіе убѣдить другую; случай очень обыкновенный, думаю во всѣхъ спорахъ, съ нѣкоторою запальчивостію соединенныхъ. Я имѣю довольно ума, говоритъ она мнѣ прямо, довольно живности. Я ей отвѣчаю, что она весьма разумна, т. е. соображаясь ея вопросу, что она болѣе не имѣетъ той младости, какая прежде ее украшала; или въ другихъ словахъ, что она пріобыкши къ матернимъ поступкамъ, позабываетъ, что была нѣкогда дѣвицею. Отсюда съ взаимнаго согласія, переходимъ мы къ другому какому нибудь предмѣту; что не препятствуетъ однакожъ намъ обращаться нѣсколько разъ къ тому, который оставили. И такъ оставляя его и опять принимаясь съ полуогорченнымъ видомъ, хотя умѣряемымъ принужденною улыбкою, который чрезъ цѣлый день едва насъ примиряетъ, мы не уходимъ, если время сна наступитъ, на свою постелю безъ какого нибудь не удовольствія; или, если говоримъ, то молчаніе моей матери прерывается нѣкоторыми восклицаніями ахъ! Нанси! Ты столько горда, столько вспыльчива! Я бы желала, дочь, чтобъ ты менѣе имѣла сходства съ своимъ отцемъ.
Я на нее же обращаю ея укоризны, думая, что мать моя не имѣетъ никакой причины отпираться отъ того, что говорила своей Нанси; и если дѣло пойдетъ съ ея стороны далѣе, нежели сколько бы я желала, то любимый ея Гикманъ не имѣетъ случая быть довольнымъ ею въ слѣдующій день.
Я знаю, что я рѣзва. Хотя бы я въ томъ не признавалась, однако увѣрена, что ты такъ бы думала. Если я нѣсколько замедлила надъ сими маловажными подробностями, то ето для того, дабы предварительно тебя увѣдомить, что я въ столь нѣжномъ случаѣ не дамъ тебѣ болѣе примѣтить своихъ дерзостей, ниже малыхъ запальчивостей моей матери, не хочу ограничить себя холодною и важною частію нашего разговора.
,,Посмотри, сказала она мнѣ, на супружества намъ извѣстныя, которыя почитаются произведеніемъ склонности, и которыя можетъ быть одолжены симъ именемъ глупой страсти по слѣпому случаю воспламененной, и сохраняемой духомъ разврата и упорности, (здѣсь, любезный другъ, имѣли мы слабое преніе, которымъ я тебя не отягощаю:),,Посмотри, щастливѣе ли они тѣхъ безчисленныхъ братьевъ, въ которыхъ главное побужденіе къ обязательству было сходство и намѣреніе услужить фамиліи? Большая часть изъ нихъ кажутся ли тебѣ столько щастливы? Ты увидишь, что два побужденія сходства и послушанія производятъ долговременное удовольствіе, которое весьма часто усугубляется временемъ и размышленіемъ; въ мѣсто того любовь, которая не имѣетъ никакого побужденія кромѣ любви, есть праздная страсть:,, (праздная во всякомъ отношеніи, сего то мать моя не можетъ сказать, ибо любовь есть столько же дѣятельна, какъ обезьяна, и столько же злобна, какъ школьникъ.),,ето есть кратко продолжающійся жаръ, какъ и всѣ прочія; лукъ чрезмѣрно натянутый, который тотчасъ перемѣняется въ естественное свое положеніе.
,,Какъ она вообще основывается на мысленныхъ совершенствахъ, коихъ самъ предмѣтъ не предпологалъ въ себѣ прежде, нежели они ему были приписаны, то чрезъ одинъ, два или три мѣсяца превращается все, съ обѣихъ сторонъ, въ истинный свой видъ, и каждый изъ двухъ прозрѣвъ совершенно, думаетъ справедливо о другомъ, такъ какъ свѣтъ прежде объ немъ думалъ.
,,Мечтательныя изящества по нѣкоторомъ времени изчезаютъ. Природное свойство и прежнія навыки, кои не съ малымъ трудомъ скрывали, обнаруживаются во всей своей силѣ. Завѣса разверзается и открываетъ съ каждой стороны самыя малѣйшія пятна. На конецъ, весьма щастливы, естьли не пріемлютъ столь низкое одинъ о другомъ мнѣніе, сколько оно высоко было по воображенію. Тогда страстная чета, которая не знала другаго щастія, кромѣ взаимнаго удовольствія видѣться, столько уклоняется отъ сихъ не оканчивающихся разговоровъ и сей безконечной въ нихъ перемѣны, которая заставляла нѣкогда думать, что всегда оставалось что нибудь сказать, что безпрестанное ихъ упраждненіе есть въ изысканіи удовольствій внѣ самихъ себя; и вкусъ ихъ можетъ быть, заключила моя мать, будетъ состоять въ избраніи того, въ чемъ другая сторона не имѣетъ участія.,, Я ей представила, что если бы ты по необходимости учинила какой нибудь отважный поступокъ, то въ томъ бы надлежало обвинять безразсудное насильствіе твоихъ родственниковъ. Не отрицаю, сказала я ей, чтобъ ея разсужденія о безчисленныхъ супружествахъ, коихъ успѣхъ не соотвѣтствовалъ чаяніямъ, не были весьма основательны; но я ее просила согласиться въ томъ, что если дѣти не всегда изслѣдываютъ трудности съ такимъ благоразуміемъ, какъ должны, то весьма часто также родители не имѣютъ къ ихъ младости, склонностямъ и къ недостатку ихъ въ опытности, всякой внимательности въ которой должны они признаться, что имѣли нужду въ такомъ возрастѣ. Отъ сюда обратилась она къ нравственнымъ свойствамъ Г. Ловеласа и къ оправданію ненависти твоихъ родителей къ человѣку провождающему столь вольную жизнь, и нестарающемуся перемѣнить оной. Отъ него самаго слышили, сказала она мнѣ, что нѣтъ такого зла, котораго бы онъ не рѣшился учинить нашему полу, дабы отмстить за худой съ нимъ поступокъ одной женьщины, когда онъ былъ весьма молодъ, которая не искренно любила.
