А вечером дома Лариса не находила себе места, с болью в душе реагируя на каждый посторонний звук. Единственной надеждой и утешением была мысль о том, что возможно муж почему — то остался у своих родителей.
— А вдруг случилось что — то страшное? — Ларису пробрала дрожь.
— Не глупи! — тут же одёрнул её внутренний голос. — Что — то случилось, но не смертельное.
То, что муж жив, Лариса чувствовала. Ругая себя, надеясь не известно на что, она весь вечер простояла у окна, кожей ощущая промозглый дождик, холодными струйками стекавший по стеклу. Лариса мысленно перебирала все ситуации своей недолгой семейной жизни, анализируя их и пытаясь выявить свою вину. Но она её не видела, так же как и оправдания действиям Вадима. Что она сделала не так? И почему Вадим исчез ничего ей не объяснив?
Ларисе было очень обидно!
— В любом случае ты можешь вернуться ко мне! — когда почти стемнело, нервно вздохнув, она послала мужу зов, не утруждая себя открыть рот.
А в ответ — тишина. Лишь капли из плохо закрытого кухонного крана, словно молотом, стучали по раскалывавшейся от боли голове.
— Возвращайся скорее, я без тебя устала! — взмолилась Лариса. И пришёл страх одиночества.
Примерно через час телефон ожил.
— Ты куда пропала? — тревожилась за подругу соседка Юлька. — У тебя всё в порядке?
— У меня всё хорошо, насколько это сейчас возможно, — Лариса отключила телефон и села, тупо уставившись в одну точку невидящими глазами и под конец разревелась.
— Господи, почему я не могу принять то, что не могу изменить и у меня не хватает сил изменить то, что я не могу принять? — всхлипывала она, мысленно повторяя один и тот же вопрос.
Но ответа не было! Лишь тихо тикали электронные часы на кухне, да ещё где — то в дальней комнате иногда раздавался глухой звук, который Ларисе не нравился.
Наконец ранним утром третьего дня Вадим открыл дверь своим ключом, сбросил ботинки, мимоходом поцеловал жену, завалился на диван и тут же захрапел.
Лариса собиралась на работу. Её хмурое лицо на миг озарила радостная улыбка, которая тут же исчезла. Чувство радости боролось в её душе с чувством глубокого отчаяния. Ей так хотелось сесть рядом с мужем, смотреть на него, слушать его дыхание, ощущать исходящее от него тепло.
Но от Вадима несло перегаром, нестиранной одеждой и запахом женских духов, причём дешёвых. Некоторое время в Ларисе росло возмущение, постоянно грозящее вырваться наружу.
Лариса сварила себе кофе, обожглась о него, отставила чашку и тут же про неё забыла.
Но проходя в очередной раз мимо мужа, Лариса заволновалась: на той его щеке, которую ей было плохо видно, алела кровь. У Ларисы от жалости сжалось сердце. Она даже подошла к дивану, что бы снять со спящего мужа ботинки и, наклонившись ниже, снова взглянула на его лицо.
Нет, это не кровь! Его щека была вымазана в губной помаде! Губы Ларисы передёрнулись в отвращении и брезгливости. К такой жуткой подробности она оказалась не готова психологически.
Лариса ушла из дома, громко хлопнув дверью, а после работы прилетела обратно, словно на трепещущих крыльях, боясь, что Вадим обидится на неё и опять исчезнет. Но муж был дома и мылся в ванне, что — то тихонько напевая.
Так и не сказав тогда друг другу ни слова, они продолжили свою семейную жизнь. Редкое горе может продолжаться вечно. Со временем Лариса стала внимательнее к мужу, заставляла себя быть всегда привлекательной, старалась не раздражаться по пустякам, готовила на ужин что — то особенное, в постель ложилась в кружевах.
— Прекрати вспоминать про это! — Она честно пыталась забыть предательство мужа, но её ум упорно продолжал муссировать мысли об этом.
Теперь в их семье появился не званный третий — страх, причины которого Лариса могла понять. Страх неприятный и липкий, вползавший в душу без спросу и оставлявший после себя бессонные ночи, противный привкус меди во рту и нежданные прострелы в области груди и вариации на ту же тему.
Но Лариса пока не сдавалась. Она зубами вцепилась в эти свои странные отношения. Она всячески старалась быть нужной Вадиму.
Один раз ей удалось вытащить мужа в ресторан, где они приятно провели вечер в компании общих друзей. А потом была незабываемая звёздная ночь.
Но ещё через пару дней, идя домой, Лариса вдруг остро почувствовала, будто что — то должно случиться. Она поняла, что сегодня Вадим опять не придёт.
И он действительно пропал неизвестно куда. Эта неизвестность продолжалась несколько долгих дней и ночей. Конечно, Лариса понимала, что блудный характер Вадима ей не изменить. Ведь он никогда не клялся ей в верности. И редко говорил о своей любви. Выходит, что он совсем её не уважал. Но она охотно игнорировала эту аксиому.
Потом позвонила Тамара Кузьминична и посетовала на то, что давно не видела любимого сыночка и сноху. Не пора ли им показаться ей на глаза? А то она уже соскучилась!
— Да, конечно, мы придём, непременно, — рассеянно пообещала Лариса свекрови, а у неё самой оборвалось сердце: значит, у родителей Вадим не был! А она так надеялась на этот маловероятный исход!
Всё последующее показалось сплошным кошмаром.
Она услышала, как у неё скрипят, готовые расплавиться, мозги: — А вдруг с ним случилось что — то такое, о чём он, жалея её, не может ей рассказать? А она такая бессердечна и сама ничего не предпринимает! Не ищет его! А ведь Вадим — единственный её родной человек. Где же её неземная любовь?
Пытаясь унять дрожь в руках, Лариса взяла старый мобильник Вадима. Он был разряжен. Зарядное устройство она искала долго, нервно выкидывая всё содержимое ящиков письменного стола. Её зубы непроизвольно выбивали дробь, а глаза горели безумным огнём. Когда немного подзарядила телефон, полистала его.
Номеров в телефоне было забито много. Ларисино внимание привлекла некая Людок. В её памяти мгновенно всплыла эта одноклеточная, которую она как — то видела на одной из тусовок. Сильно заторможенная, она тогда вызвала в Ларисе отвращение. Но сейчас это имя показалось ей чуть ли не спасательным кругом.
— Привет, котик, — не сразу откликнулась Людок.
— Люда, извините, это Лариса Темникова, — Лариса почувствовала, как стремительно падает в ведро с помоями. — Вадим пропал! Вы его не видели?
Людок молчала, но Лариса уже слышала страшные, обращённые к ней слова.
— Не волнуйся, — после короткой паузы снизошла до общения Людок. — Ничего с ним не случилось. И жив, и пьян! Он с Маринкой улетел на Ибицу.
17
Как же я забыл про Познякову Веру? — вдруг удивился Пейков так коварно подкравшемуся склерозу. — Скоро летние каникулы, а она всё ещё не в игре!
— Школа? — как обычно подстраховался он, набрав номер на дисплее своего нового мобильника.
— Бу — бубу, — ответила человекообразная обезьяна, научившаяся снимать телефонную трубку, но ещё не умевшая говорить.
— Как это? — недоумевал Артём Андреевич. — Как он ухитрился попасть в цирк? Или опять он негативно влияет на технику? Ведь он только недавно сменил телефон!
Пейков покосился на дисплей. Нет, набранный им номер точно соответствовал телефонному номеру школы, данному ему справочной службой.
— Может связь плохая? — по старой привычке он легонько дунул в телефон.
— Сдурел что ли? Чего его в ухо дуешь, шпана? А то щас так дуну, что тебя там сдует! — наконец смогла выговорить тучная секретарша, трескавшая пирожки из школьной столовой, вообще — то предназначенные для подкормки малоимущих детей.
— Будьте добры, пригласите, пожалуйста, к телефону Познякову Веру Александровну, — попросил Пейков, едва не сбитый с программы хамкой — секретаршей.
— Щас, разбежалась! — продолжала хамить работник школы. Наверно своим звонком Пейков прервал её перекус на самом вкусном месте. — У неё урок на втором этаже.
Но всё же Артёму Александровичу удалось уговорить недружелюбно настроенную секретаршу дать ему номер телефона учительской, куда он и перезвонил через пятнадцать минут.
— Алё? — отозвалась сама Вера, словно нарочно дежурившая у телефона.
— С вами говорят из туристического агентства, — представился тур оператор Пейков — скромный проводник на тот свет. — Вы собираетесь оплачивать путёвку? Время не терпит — скоро ехать!
— Какую путёвку? — не поняла Вера, но Пейков уже отключил свой мобильник.
— Ошиблись наверно, — подумала Вера, а после следующего, проведённого ею урока в бестолковом седьмом «Б», совсем забыла про звонок.
Но последние слова «скоро ехать» прочно записались её на подкорочку со всей подложкой информации. И примерно через месяц Пейков заметил Веру на фирме, ожидавшую решения вопроса по, поданному ей на рассмотрение, резюме. Артём Андреевич поспешил в кабинет Лаврищева, чтобы предотвратить возможные накладки. Ведь появившееся вакантное место он лично два дня назад освободил именно под Веру.
