Вольф что-то сказал ему, но на этот раз Вэндем не понял и притворился, что не слышит. Вольф повторил свои слова, и Вэндему послышалось слово «бензин», произнесенное по-арабски. Вольф показывал пальцем на автомобильную мастерскую, мимо которой они проезжали. Вэндем постучал пальцем по шкале расхода топлива на приборном щитке, где стрелка показывала полный бак.
– Kifaya, – сказал он. – Хватит.
Вольф откинулся на сиденье, по-видимому, удовлетворенный ответом.
Притворяясь, что поправляет зеркало, Вэндем украдкой бросил взгляд на Билли – интересно, он узнал своего отца или нет? Билли с выражением восхищения на лице уставился ему в затылок. Вэндем взмолился про себя: «Ради бога, не испорть мне игру!»
Город остался позади, и они выехали на прямую дорогу, уходившую на юг, в пустыню. По левой стороне тянулись поля с ирригационными канавами и посадки деревьев, по правой – стеной стояли гранитные утесы, припорошенные желтовато-коричневой песчаной пылью. Внутри автомобиля была особая, невидимая глазу атмосфера. Вэндем кожей ощущал нервозность Элин, эйфорию Билли и нетерпение Вольфа. Да и сам он чувствовал себя неспокойно. Интересно, Вольф что-нибудь улавливает? Ведь достаточно только повнимательнее посмотреть на водителя, и ему сразу станет ясно, что за рулем находится тот самый человек, который проверял у него документы в поезде. Вэндем уповал на то, что Вольф слишком занят мыслями о своем передатчике.
– Ruh alyaminak, – произнес Вольф.
Вэндем знал, что это означает «поворачивай направо». Впереди он увидел поворот, который, казалось, ведет прямо к скалам. Он притормозил и, повернув, увидел, что дорога идет к проходу между холмов.
Вэндем был удивлен. Согласно карте Ньюмена, дальше по южной трассе находились несколько деревень, а также знаменитый монастырь, а за этими холмами ничего не было – только Западная пустыня. Если Вольф закопал свой передатчик в песке, ему никогда его не найти. Значит, он знает, что делает. «Надеюсь, что это так, – подумал Вэндем, – потому что если планы Вольфа сорвутся, то и у меня ничего не получится».
Дорога пошла вверх, и старенький автомобиль перестал справляться с подъемом. Вэндем несколько раз переключал скорость, пока наконец не одолел подъем на второй передаче. Вокруг была пустыня без каких-либо признаков жизни. Жаль, что они не на джипе. Интересно, им еще долго так ехать? Хорошо бы вернуться назад в Асьют до того, как стемнеет. Боясь обнаружить свое незнание арабского, он не стал задавать Вольфу вопросов.
Дорога превратилась в обычную колею. Вэндем гнал машину по пустыне на предельной скорости в ожидании приказаний от Вольфа. Впереди солнце опустилось до линии горизонта. Через час попалось небольшое стадо овец, пасущихся на маленьком участке, заросшем верблюжьей колючкой, и охраняемых мужчиной и мальчиком. Вольф выпрямился на сиденье и стал оглядываться вокруг.
Вскоре они доехали до пересечения дороги с пересохшим руслом реки. Вэндем поехал вдоль берега.
– Ruh ashshimalak, – приказал Вольф.
Вэндем довернул налево. Грунт был твердый. С удивлением Вэндем увидел людей, палатки и домашних животных. Здесь, в высохшем русле, было спрятано целое поселение. Проехав еще милю, они увидели и объяснение: колодец.
Оголовок колодца был обозначен низкой круглой стеной из глиняных блоков. Четыре грубо обтесанных бревна стояли пирамидой над отверстием колодца, а на них был укреплен примитивный подъемный механизм. Четверо или пятеро мужчин непрерывно поднимали воду, опорожняя ведра в четыре канавы, веером расходящиеся от колодца. Вдоль канав толпились женщины и верблюды.
Вэндем подъехал прямо к колодцу.
– Andak, – сказал Вольф.
Вэндем нажал на тормоз. Обитатели пустыни не отличались любопытством, хотя автомобили они, конечно, видели не часто. Нелегкая жизнь научила их не обращать ни на что внимания, подумал Вэндем. Вольф заговорил по-арабски с одним из мужчин. Они обменялись несколькими фразами. Мужчина указал рукой куда-то вперед. Вольф приказал Вэндему:
– Dughri.
Наконец они доехали до большого лагеря, где Вольф приказал остановить машину. Они увидели стоящие рядом шатры, овец в ограде, нескольких стреноженных верблюдов и несколько очагов для приготовления пищи. Неожиданным и быстрым движением Вольф подался вперед, выключил зажигание и вытащил ключ. Затем, не говоря ни слова, он вышел из машины.
* * *
Исмаил сидел у костра и заваривал чай. Он поднял глаза и сказал: «Мир тебе» таким обычным тоном, как будто Вольф только что вышел из соседней палатки.
– Тебе желаю здоровья и благословения Господа, – проговорил формальное приветствие Вольф.
– Как твое здоровье?
– Благословит тебя Господь. Я здоров, слава богу.
Вольф сел на корточки. Исмаил протянул ему пиалу.
– Возьми.
– Да умножит Бог твое состояние, – сказал Вольф.
– И твое тоже.
Вольф стал пить чай – горячий, сладкий и очень крепкий. Он вспомнил, как с помощью чая восстанавливал свои силы во время перехода через пустыню… всего два месяца назад.
После того, как Вольф выпил чай, Исмаил поднял руки к голове и произнес:
– Да благословит Господь твою пищу и питье.
– Воистину!
Покончив с формальностями, Исмаил спросил:
– Что с твоими друзьями?
Он кивнул в сторону автомобиля, нелепо стоявшего среди шатров и верблюдов.
– Они не друзья, – ответил Вольф.
Исмаил кивнул. Он не был любопытен. «Несмотря на вежливые расспросы о здоровье, – подумал Вольф, – кочевников совершенно не интересует жизнь горожан: для них она слишком далека и непонятна».
– Мой ящик все еще у тебя? – спросил Вольф.
– Да.
«Исмаил сказал „да“, но это еще не значит, что ящик у него, – подумал Вольф. – У арабов свой ритм жизни». Вместо того чтобы пойти и принести ящик, Исмаил продолжал сидеть. Он был не способен торопиться. «Быстро» для него означало «в течение нескольких дней», а «немедленно» означало «завтра».
– Я должен сегодня же вернуться в город, – сказал Вольф.
– Ты заночуешь в моем шатре.
– Увы, не могу.
– Тогда разделишь с нами трапезу.
– Еще раз – увы. Солнце уже низко, а мне нужно попасть в город до наступления ночи.
Исмаил печально покачал головой. На лице его было такое выражение, как у доктора, осматривающего безнадежного больного.
– Ты приехал за своим ящиком.
– Да. Пожалуйста, принеси его, брат мой.
Исмаил обратился к мужчине, стоявшему позади, который в свою очередь подозвал юношу, а уж тот послал за ящиком мальчишку. Исмаил угостил Вольфа сигаретой, которую тот из вежливости принял. Они прикурили от тлеющей головни. «Интересно узнать происхождение этих сигарет», – подумал Вольф. Мальчишка принес ящик и подал его Исмаилу. Исмаил указал на Вольфа.
Вольф открыл крышку. Увидев внутри передатчик, книгу и ключ к коду, он испытал чувство огромного облегчения. Во время долгого и скучного путешествия на поезде его эйфория испарилась, но сейчас она вновь охватила его. Он пьянел от чувства собственной значимости и близости победы. К нему опять вернулась уверенность в том, что именно он сыграет в этой победе решающую роль. Он захлопнул крышку. Руки у него дрожали.
Исмаил наблюдал за ним сквозь прищуренные веки.
– Этот ящик имеет важное значение для тебя.
– Он имеет важное значение для всего мира.
Исмаил произнес:
– Солнце встает и заходит. Временами идет дождь. Мы живем, а затем умираем.
Он пожал плечами.
«Ему не дано это понять, – подумал Вольф, – но другие поймут». Он встал.
– Благодарю тебя, брат мой.
– Храни тебя Бог.
Вольф повернулся и зашагал к такси.
* * *
Элин увидела, как Вольф идет к ним с чемоданчиком в руке.
– Он возвращается, – предупредила она. – Что теперь?
– Он захочет вернуться в Асьют, – сказал Вэндем, не глядя на нее. – Эти передатчики не работают от батареек, их надо включать в сеть. Он поедет туда, где есть электричество, а это значит – в Асьют.
– Можно мне сесть рядом с тобой? – спросил Билли.
– Нет, – ответил Вэндем. – Сиди тихо. Уже недолго осталось.
– Я его боюсь.
– Я тоже.
Элин содрогнулась.
– В Асьют, – приказал Вольф, садясь в машину.
Вэндем протянул ладонь, и Вольф отдал ему ключ от зажигания. Вэндем завел мотор и развернул автомобиль.
Они поехали вдоль ложбины, мимо колодца, а затем повернули на дорогу. Элин думала о чемоданчике, который Вольф держал у себя на коленях. В нем были передатчик, книга и ключ к шифру «Ребекка». Абсурд какой-то: из-за этого чемоданчика она рисковала жизнью, а Вэндем рисковал жизнью своего сына. Она чувствовала себя ужасно усталой. Солнце позади них опустилось совсем низко, и все мельчайшие предметы: камни, кустарники, кустики травы – отбрасывали длинные тени. Над холмами, видневшимися впереди, собирались вечерние облака.
