ягодного блеска. Ага, еще и щечки пощипала, чтобы у бородатого вообще перемкнуло. Причем знатно так, качественно!
И затем спустилась и покинула дом, направляясь к флигелю, где за столом обнаружился мой водитель, что-то рьяно печатающий в своем ноутбуке.
— Да? — поднял он на меня свои зеленые глазищи.
— Роман, будьте готовы через пару часов отвезти меня в город, — и дыхание затаила, ожидая хоть какой-то его реакции.
Он был просто обязан клюнуть на мои слова! И да, он сделал это.
— Зачем?
— На свидание меня отвезете, — а в животе все скрутило от того, что его взгляд медленно жрал меня с ног до головы.
— С кем?
— С Сергеем, — и губы мои растягиваются в улыбке, когда я вижу, что он брезгливо морщится и захлопывает крышку ноутбука.
— С кем, прости?
— Бабушка разрешила, да и мама поведала о нем только положительные вещи, — наскоро вру я, — она знает его родителей. Там глубоко положительная семья и Сергей, конечно же, не может быть плохим человеком, как вы нам тут нарассказывали.
Хмыкаю, закатывая глаза и добавляю.
— Чушь несусветная! Сказочки для дураков!
Разворачиваюсь и медленно иду к выходу, вся в напряженном ожидании того, что он пойдет за мной.
И он идет!
— Ну-ка постой!
— И не подумаю, — почти захлебываюсь я восторгом.
— Я тебя предупреждал, что выбью ему зубы? Будет шамкать на досуге.
— Не посмеешь, — оглядываюсь я на него, но с еще большим рвением кидаюсь к дому.
Бабуля в оранжерее. Не должна помешать, если что…
— Тебе лучше не знать, что я посмею, а что нет. Стой, кому говорю? Соня!
— Сушите весла, мужчина! — и вбежала в дом, но только было хотела закрыть дверь, как ее толкнул Роман.
И мне ничего не осталось, как только броситься наверх, перепрыгивая через две ступеньки. А тот за мной, и я почти взвизгиваю от страха, предвкушения и дикой порции адреналина, что мгновенно впрыснулась мне в кровь.
Моя комната прямо по курсу, и я вбегаю в нее. Следом и Роман, оскаливаясь, словно голодный зверь.
— Никуда ты не поедешь! Я точно к этому мальчику-зайчику тебя не повезу.
— Хорошо, с ним поеду, — сглатываю я и облизываюсь, когда Рома закрывает за собой дверь.
— Не поедешь.
— Не вижу других вариантов, — развела я руками.
— Я вижу. Иди сюда, — и двинул в мою сторону, а я только прикусила губу, покорно ожидая, когда же он набросится на меня.
Всего два шага и я в его руках. Сердце бьется где-то в горле, а я смотрю на него и понимаю, что все!
Приплыли.
Я согласна.
На все!
— Чего ты ждешь? — шепчу я.
— Я бы тебя уже давно сожрал, Сонь, но Фаина Моисеевна…, - почти стонет Рома, ведя костяшками пальцев по моей щеке, а я не выдерживаю и блаженно прикрываю глаза.
— Она там с розами до ночи возиться будет. А ты уже здесь, Ром, решай, как быть…
— Какая же ты змея! — почти восхищенно тянет он и я улыбаюсь.
— Какая? — и внутри меня начинает порхать безумный рой обдолбанных бабочек.
— Любимая, — шепчет почти беззвучно у самых губ, а уже в следующее мгновение набрасывается на них.
Жадно. Жарко. Упоительно.
— Скажи, что ты моя, Сонь. Ну скажи же уже, наконец.
— Твоя, — вылетает слово само собой, но я ему не препятствую.
Наоборот.
Я вся в огне. Я пылаю. Я живу! Я дышу полными легкими и только рядом с ним, со своим бородатым, наглым и совершенно невозможным водителем, что завладел всеми моими мыслями.
Как? Это уже не важно.
Его губы жалят. Его пальцы обжигают, приподнимая пуловер и дотрагиваясь до спины, живота и выше. Большой палец пробегается в мимолетной ласке по напряженному соску.
Шипит. Матерится сдавленно.
— Сонь, нам бы поговорить…
— Потом, — прижимаюсь я к нему еще сильнее.
— Пожалуйста!
— Да, Ром, пожалуйста, — выгибаюсь в его руках и нам окончательно срывает крышу.
Моя кофточка слетает за секунду через голову. Его футболку постигает та же участь.
И пока Рома заваливает меня на кровать, и вытряхивает из джинсов, то непрерывно выговаривает мне за мое рвение, а я улыбаюсь, любуясь его кубиками пресса, что наконец-то рядом и я их могу потрогать.
Дай! Дай! Дай!
На груди его монетка. Что это значит? Ай, потом…
— Я твоего брата ждал, собирался просить твоей руки. Готовился получать по морде, а ты вот как, значит, да?
— Ну выскажи же уже мне, — вся вибрирую я, как струна, пока он снимает с себя джинсы.
— Я люблю тебя, маленькая моя.
И я задыхаюсь от восторга. А еще от почти болезненной вспышки воспоминаний, что промелькнула в моем сознании. Но я гоню все прочь. Все потом, сейчас я делаю глупости, мне в высшей степени некогда.
Я смотрю на него. На его член, стоящий колом. На его пальцы, что ухватились за тесемки моих трусиков. Они тянут их вниз, пока тонкое кружево окончательно не слетает с меня.
А дальше случается армагеддон. Потому что Рома весь перекрытый, я чувствую это. А мои мозги вдруг начинают просыпаться от спячки.
Что я делаю, безумная?
Вот только Рома не дает мне шанса окончательно прийти в себя. Я вся заласкана его руками, языком и даже членом, который он потирает между моими мокрыми складочками. Меня всю выкручивает, соски ноют, грудь налилась. Я вся бесстыдно открыта перед ним.
Вот только ему нужно больше.
— Скажи мне «да».
— Да, — почти в полубреду выдаю я, потому что понимаю.
Он. Мне. Нужен.
И Рома врывается в меня. Резко. Сразу на всю длину.
Вспышка! Где-то это уже было…
Оба стонем. Кайф нереальный. За гранью. Такое сложно вынести. Почти невозможно переварить. Только вариться во всем этом и надеяться, что тебя не разорвет на куски от наслаждения.
Толчок.
Еще одна вспышка. Ярче!
И с каждым его движением меня ломает под гнетом слишком реалистичных картинок. Там я. Там парень с зелеными глазами. Его тоже зовут Рома.
Вот мы целуемся первый раз в клубе. А вот катаемся на кораблике. А вот купаемся в лазуревых водах затерянного карьера.
Остро. Горячо. Сладко до безобразия. Это меня берут на какой-то квартире.
Больно. Одиноко. Постыло. Это меня кидают после первого же раза.
Качели. Крылатые. Изо дня в день. И везде его глаза зеленые.
Я их узнала.
— Рома, — выдыхаю сдавленно.
— Маленькая моя, — шепчет, целуя в висок и вдалбливаясь в меня все сильнее.
А я отворачиваюсь, пытаясь не заорать в голос, с ужасом понимая, что с ресницы срывается слеза.
Красавин? Косяков?
Сука, юморист!
Я все вспомнила, сволочь…
