Ройс здоровался с Макнейлом и даже не оглянулся в ее сторону – в отличие от аббата. Элли заставила себя помахать в ответ рукой.
Странно, подумала она, Ройс стал похож на бочку с порохом – того гляди, взорвется в любую минуту. Интересно, с чего бы это?
Нет, не хотелось бы мучиться сомнениями относительно их будущего. И вместе с тем неожиданно с предельной ясностью она поняла: всего одно лишнее слово с ее стороны, и она потеряет его. Потеряет раз и навсегда.
А ведь ей всего лишь хотелось знать, что изменилось после последней ночи, отчего он вдруг стал таким ранимым и вспыльчивым.
* * *
– Ты можешь успокоиться? – спросил его Макнейл.
Ройсу казалось, что он вот-вот задохнется. Но почему она таращится на всех Магистров? И хотя она явно провоцировала его, пыталась разжечь в нем ревность, в ее глазах читалось искреннее восхищение. Он прочел ее мысли – она любовалась их мускулистыми торсами, ее восхищали их красивые лица. И это ее восхищение не могло не настораживать. Впрочем, мечтала она и о нем. В ее сознании он нашел весьма красноречивые образы: они вместе в постели, и она корчится от страсти и кричит в экстазе.
Интересно, сколько еще она выдержит без любовника? – подумал Ройс. Женщина она горячая, без мужчины ей жизнь не всласть.
И хотя своими глупыми разговорами она не на шутку разозлила его, даже разговаривая с Макнейлом, он ощущал ее присутствие. Она стояла чуть в стороне, впервые по-настоящему обиженная на него, – да что там! – оскорбленная в своих лучших чувствах, полная сомнений относительного их будущего.
«Что ж, оно даже к лучшему», – раздраженно подумал он. Пусть сомневается. Это ей только на пользу. Ведь он Магистр и всегда им останется, кто бы ни был рядом с ним – она или другая женщина.
И среди ночи ты обнял меня, улыбнулся, и мы с тобой разговаривали…
Нет, это невероятно – быть с ней в постели и заниматься какими-то там разговорами! Такое в голове не укладывается!
Нет, он не просто лжец, но и слабак. Разве может настоящий мужчина всей душой мечтать именно об этом – обнять ее и разговаривать. Перед этой позорной мечтой даже желание иметь ее как женщину отступало на второй план.
Боже, что с ним происходит? Может, ему стоит напомнить себе, какие страдания терпела от Каэля Бридге – и все из-за него.
Ройс хмуро улыбнулся Макнейлу. Тот не спускал с него пристального взгляда.
– Она строптива и своевольна. Житья от нее нет, – поспешил объяснить Ройс. Свои истинные мысли он держал под надежным замком от Макнейла. – Такую нелегко защитить. Она не слушается меня.
Макнейл смерил его недоверчивым взглядом.
– Не соверши с ней той же ошибки, которую совершил с женой.
Ройс замер как вкопанный.
– Не смей вторгаться в мои мысли!
– А я и не вторгаюсь. Ты смотришь на нее так, как зеленый юнец смотрит на свою первую девушку. Твои чувства написаны на твоем лице. Стоит тебе отдать свое сердце, как ты обречен. Впрочем, возможно, и она тоже.
– У меня нет сердца, – огрызнулся Ройс. – Его давно вырезали из моей груди.
Его душил гнев, и он поспешил отвернуться. И – о боги! – его била дрожь.
Ты вошел в зал как муж, возвращающийся к молодой жене.
Что ж, если он ждал ее почти шестьсот лет, так, как ждет сейчас, то ничего удивительного в этом нет. Правда, ей никогда не быть ему женой, ни даже невестой или просто возлюбленной. Постель – да, в один прекрасный день постелью может все кончиться – не сейчас, так в будущем, в ее времени, при условии, конечно, что ему хватит терпения дождаться этого момента. Но и на этот счет у него имелись немалые сомнения.
А как его тянуло к ней – не проходило мгновения, чтобы он не думал о ней, не проходило и мгновения, чтобы его не терзала мысль о том, что наслаждение может быть так близко – и вместе с тем так далеко.
– Что ж, приятно слышать. Ведь она принадлежит Братству, и сейчас, и в будущем, – произнес Макнейл. – Я должен быть уверен, что она под надежной защитой. И если ты не в состоянии держаться от нее подальше, я поручу это дело кому-то другому.
В голосе аббата слышалось неодобрение.
Ройс выдержал его пристальный взгляд.
– И ты, и любой другой на твоем месте возжелали бы ее, как и я.
– Вот уж не думал, что из-за нее ты превратишься в похотливого мальчишку. Смотри, если с ее головы упадет хоть волос, отвечать тебе, – строго произнес Макнейл. Куда только подевалась его обычная улыбчивость.
– С ней ничего не случится, это я тебе обещаю! – воскликнул Ройс, радуясь в душе, что разговор перешел в более надежное русло. – Я спас ее вчера.
– Да, ты выполнил свой долг, и Древние довольны тобой.
Уф, пронесло. Успокоившись, Ройс осмелился повернуть голову к Элли. Она шагала в противоположную сторону, не иначе как направлялась в святилище – чему он был несказанно рад. Сердце его тотчас смягчилось. Ему ли не знать, как важны для нее Древние боги. Пусть побудет одна, может, в святилище ей вновь удастся обрести радость и умиротворение. Ведь она их заслужила как никто другой.
– Своими действиями Моффат объявил нам войну, – произнес Макнейл. – Я собираюсь нанести визит королю, хочу своими глазами убедиться, что его величество намерен поставить демона на место.
Вслед за Макнейлом Ройс прошел внутрь здания, в зал для аудиенций. Здесь оба удобно расположились в креслах возле очага.
– Тебе известно, что ждет нас в будущем?
Макнейл вопросительно поднял взгляд.
– Древние приоткрыли мне завесу, – ответил он, подбирая слова.
Ройс застыл в кресле. Макнейл был наделен мощным даром предвидения, который, если верить его утверждениям, принадлежал не ему, а Древним, которые по своему усмотрению давали ему возможность заглянуть в будущее. Ройс однажды ему поверил. Теперь же он был убежден – Макнейл видел то, что хотел увидеть. А чтобы не ставить себя в дурацкое положение – кто поручится, что предсказание окажется верным, – использовал свою любимую отговорку, точнее, валил всю ответственность на богов. Тем не менее Ройс сидел затаив дыхание – слишком многое было поставлено на карту.
– Значит, ты не говорил с Эйданом? Макнейл покачал головой.
– Я видел будущее в тот самый день, когда призвал тебя сюда на Айону, чтобы поведать тебе про Эйлиос – в тот самый день, когда я отправил тебя в две тысячи седьмой год.
У Ройса перехватило дыхание.
– Ты хочешь сказать, что видел мою смерть?
– Да.
Впрочем, почему это его удивляет. Ведь он стар и устал от жизни, и ему давно пора покинуть этот мир. И все-таки он встал, потрясенный до глубины души.
Макнейл тоже поднялся с места.
– Прости, Руари, но до две тысячи седьмого года еще далеко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
