– Я не произносил таких слов.
Это была малоприятная правда, и подтверждать ее не хотелось.
– Нет, не произносил, даже когда умирал. Но в них не было надобности. Потому что любовь была написана в твоих глазах.
Ройс тряхнул головой.
– Неужели я к старости стал таким идиотом!
Эти его слова задели ее за живое.
– Ради бога, Ройс, разве это плохо – любить кого-то? Это не глупость, это прекрасно!
– Да, для обыкновенного человека.
Элли не сразу нашлась с ответом.
– У Малькольма есть Клэр.
– И я каждый день молюсь, чтобы она не страдала из-за этого. Я каждый день молюсь о том, чтобы Малькольм не пожалел о своем выборе! – воскликнул он.
Элли тотчас почувствовала, как в этот момент мысли его унеслись к юной женщине с огненно-рыжими волосами.
– Это все из-за Бридге?
Ройс сверкнул очами.
– Я дал обет. Я следую Кодексу. В моей жизни нет места глупым чувствам!
Элли покачала головой:
– Раньше я поняла, что ты боишься меня из-за того, что случилось с ней. Но ведь я не она! Я сильная! И если только из-за этого ты пытаешься избегать меня…
– Ты мне не жена, – перебил он ее, – и даже не возлюбленная – и тебе никогда не быть ни той ни другой! – бросил он ей в лицо.
Элли отпрянула, задетая его словами до глубины души. Ведь он любил свою жену! И хотя Элли было страшно подумать, через какие ужасы прошла Бридге, хотя все это случилось восемь веков назад, ей было неприятно, что Ройс когда-то любил жену и вот теперь наотрез отказывается отдать свое сердце ей.
– Моего сердца тебе не видать, даже не мечтай! – добавил он.
От этих его слов сердце ее сжалось, и Элли прижала руку к груди. Боже, неужели ему невдомек, как он жесток с ней?
– Ты целительница, Эйлиос, – добавил он, превозмогая свой гнев, – и ты принадлежишь миру, и никому больше.
Элли вздрогнула. Впрочем, он прав. Такова ее судьба. С этими словами Ройс резко развернулся и зашагал прочь. Она же осталась сидеть, дрожа в лучах рассвета.
* * *
Айона купалась в утреннем свете, ее песчаные берега переливались в лучах солнца перламутром.
Дрожа от волнения, Элли сама, без посторонней помощи, сошла с баркаса. Она провела ранние утренние часы, разрываясь между горечью и обидой по поводу того, что Ройс избегает ее, и собственной решимостью сокрушить стену, которую он возвел вокруг своего сердца. А еще ей причиняла немалые страдания мысль о том, что он до сих пор любит свою мертвую жену. Выходит, даже мертвая, Бридге ей все же соперница, а не просто бесплотный призрак прошлого.
Когда окончательно рассвело, они попрощались с Клэр и Малькольмом и погрузились на одномачтовый баркас. Гребцы налегли на весла, чтобы доставить их на крошечный остров. Пока она любовалась на зеленые холмы, что вздымались над полосой прибрежного песка, мысли ее унеслись прочь от Ройса. Даже океан и тот в этот день из свинцово-серого сделался ослепительно-синим и переливался, словно сапфир.
Взгляд Элли был прикован к каменной стене, за которой спрятались средневековые постройки, в том числе церковь. Из своих многократных посещений этого места она знала, что когда-то здесь было аббатство и бенедектинский монастырь. Впрочем, не успела она сосредоточить взгляд на острове, как зазвонили колокола. Элли тотчас ощутила присутствие женщин – мягкое, теплое, полное участия и сострадания – и поняла, что смотрит на аббатство.
Она медленно обернулась. Чуть дальше вдоль проселочной дороги высились еще одни стены, гораздо внушительнее. Из-за них исходила такая мощная энергетика, что у Элли перехватило дыхание – смесь тестостерона и физической силы, причем такая насыщенная, что Элли на мгновение застыла на месте, ощущая, как внутри нее нарастает напряжение. Ее женское естество невольно откликнулось на столь мощный зов. За теми стенами обитают Магистры, и она едва ли не кожей ощущала их присутствие.
Впрочем, где-то поблизости бродили и Древние боги. Она чувствовала их силу и их величие.
– Эйлиос, пойдем!
Ройс стоял на причале и махал ей рукой. Элли улыбнулась ему, и на нее накатила новая волна ликования.
– Я была здесь не один раз! Это удивительное, святое место! Мне всегда казалось, что я ощущала присутствие людей, их энергетику. Мне слышались голоса, и тогда я смеялась над собой, убеждала себя, что здесь водятся привидения!
Ройс заглянул ей в глаза.
– Ты сквозь время чувствовала наше присутствие.
– Еще как! – воскликнула Элли и, в радостном порыве, схватила его за руку. – Пойдем! И давай, улыбнись мне, от улыбки еще никто не умирал.
Он вырвал руку, лицо его оставалось хмурым, словно каменная маска. Радости и волнения Элли как не бывало. С того момента, как они погрузились на баркас, Ройс хранил суровое молчание. Элли чувствовала его внутреннее напряжение, в котором не было и намека на похоть. Его аура дрожала, то вспыхивая, то бледнея, как будто изнутри его мучила боль. «Как жаль, что я не умею читать его мысли, – подумала Элли, – тогда бы я знала, что терзает его».
В одном она была почти уверена – его хмурое настроение как-то связано с их разговором о будущем. Они двинулись по дороге, оставив баркас стоять на якоре у причала.
– Какой прекрасный день, – задумчиво произнесла Элли. – Но признайся, что-то не так?
Ройс посмотрел на нее. Он шагал твердым, размашистым шагом, и она с трудом поспевала за ним.
– Это почему же? Все так. Мне предстоит разговор с Макнейлом, и я не знаю, чего он от меня хочет на этот раз.
– У тебя печальный вид.
Ройс косо посмотрел на нее.
– У меня нет времени на то, чтобы печалиться. Я пробуду здесь час-два, после чего мы вернемся в Кэррик, – сказал он и зашагал вперед.
Элли семенила сзади. Одно ей было понятно – что-то причиняет ему внутреннюю боль. Может, стоит ему помочь? Она на мгновение задумалась, но потом решила рискнуть и укутала его облаком целительной энергии.
Он тотчас обернулся к ней. Его аура впитывала ее энергию, как губка впитывает воду.
– Ты что себе позволяешь? – прорычал он.
– Всего лишь пытаюсь облегчить твои страдания, – негромко произнесла Элли и, подойдя ближе, протянула к нему руку.
Но он оттолкнул ее руку.
– Ты можешь облегчить мою боль своим телом, но не своей целительной силой, – довольно грубо проговорил он. – Моя боль у меня между ног – и нигде больше.
– Разумеется, – шутливо согласилась Элли, – я хочу исцелить тебя, а ты вновь переводишь разговор на секс.
Он наклонился к ней ближе и заявил:
– Я не нуждаюсь в исцелении. И как только ты перестанешь забивать себе голову любовью, я смогу облегчить свою боль в любое время.
Сказал и зашагал прочь. Подойдя к монастырской стене, он рывком открыл тяжелую, обитую железом дверь. Та оказалась не заперта – ни на замок, ни на засов – но с другой стороны, какой демон осмелится шагнуть хотя бы одной ногой на священную землю острова?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
