навещали ни разу, с тех пор как последний раз я чуть не сдох от передоза. И вуаля, незнакомец достаточно крепкого телосложения, с длинными темными волосами и короткой щетиной, что покрывала его выразительные скулы, сидел за столом напротив и буравил недоброжелательным взглядом.
Кто он был такой, мать его?
Мы долго смотрели друг на друга. До жути хотелось закурить, чтобы заполнить неприятную паузу, однако наличие охраны этого не позволило бы в любом случае. После пятиминутной игры молчаливыми взглядами, мне больше нечем было заняться, как выставлять себя напоказ суровому типу. Неважно, какие он принес с собой новости: хорошие или плохие.
А может быть, он немой маньяк, коллекционирующий в своей голове образы людей?
Мне едва удалось подавить смешок.
— Ты случаем не ошибся дверью? — начал я без приветствия.
Он тупо молчал.
— Я тебе не проститутка, чтобы пялиться на меня и оценивать взглядом. Здесь зрелища бывают покруче рок фестиваля, если ты за этим сюда привалил.
Наклонился к нему, чувствуя, что еще больше раздражаю своей забавой.
— Ты не проститутка, ты хуже, — наконец-то, издал звук, проговорил внятно, как будто смаковал слова. — Ты мразь, дерьмо на подошве ботинка. Разъедающая своим существованием гниль. Падаль, к которой даже вороны не притронуться, будь на то их воля.
Он сделал паузу. Глаза его горели огнем, грудь распирало от оскорблений.
Меня было не запугать, знавали и не таких, как он. Этому аборигену из сельской местности под силу только коров доить, да дерьмовые лепешки за лошадью убирать, а не мужские дебаты устраивать. На любое отрицательное о себе мнение, я плевал с высокой вышки. Жаль, что не мог пока поддаваться собственным эмоциям, а то, глядишь, — свернул бы ему башку в два счета, несмотря на его мощную шею.
— Зря стараешься. У тебя все?
Я бесил его своим спокойствием, отчего он заводился сильнее. Отлично, я обожал эти игры. Уже и позабыл, каково это — высасывать жизненную человеческую энергию. Идиотская игра взглядами продолжалась, но я не сдавался.
— Моя воля, я бы придушил тебя собственными руками, — продолжал чудак.
— Попробуй.
Должен сказать, мужлан вулканизировал яростью, благо не плевался пламенем изо рта. Он придвинулся ближе, чтобы заглянуть в мои глаза, и заявил с полуулыбкой.
— Не здесь и не сейчас. Это было бы слишком легко.
— Не ищешь простых путей?
— Поверь, и тебе придется умереть. Только я постараюсь, чтобы смерть твоя была долгой и мучительной.
Мы не были знакомы. Я видел его впервые. Но что-то подсказывало, что у него имелась жизненно важная для меня информация.
Глава 7
Я убью тебя
Бьорн едва сдерживал внутри себя воспламеняющий огонь ярости.
Этот мелкий сопляк, вальяжно раскинувшийся перед ним на стуле с идиотской улыбочкой и видом психопата-наркомана, заслуживал больше, чем мучительную смерть. Бьорн не должен был поддаваться настроению собеседника. Плясать его под чужую дудку никто не заставит. Ублюдок только и ждал, когда мужчина сорвется, чтобы сломать ему нос и не забыть вывихнуть челюсть.
— Я пришел сюда не за этим, — хриплый от злости голос выдавал нервное состояние Бьорна. — Лишить тебя жизни физически было бы слишком просто. И скучно.
— Валяй. Не тяни. А то спать охота, — Флойд наигранно зевнул и размял шею, хрустнув позвонками.
— Ты знаешь, о ком пойдет речь.
Глаза психопата забегали по лицу его собеседника.
Попался.
Многое во взгляде Флойда стало иначе. Уверенность испарилась, морщины на лбу омрачили лицо, скулы впали в одно мгновение, раздражающая улыбка исчезла. Сам он, как будто бы сдавался, уходил в себя.
Меж тем, Бьорн продолжал, упиваясь его уязвимостью. И, черт побери, этой слабостью было именно упоминание о Вивьен.
— Что? Дыхание сперло? Думал, она умерла?
Бьорна трясло мелкой дрожью, он почти сорвался, чтобы…
Разбить рожу подонку? Придушить руками?
Все это уже не имело значения.
— Сначала избить несчастную девушку, затем подвергнуть ее насилию, с помощью таких же ублюдков, как ты…
Бьорн не прекращал обвинять сидящего напротив притихшего Флойда. Но тот его уже не слушал. Он продолжал смотреть прямо перед собой. Словно лишенный эмоций, разгадывал сложившуюся в уме головоломку.
Собеседник делал больно не словами. А тем, что заставлял возвращаться в тот день в жуткие воспоминания. Он мало, что помнил в моменты, когда, обдолбаный и едва живой, валялся в собственной блевотине в одной из комнат дома Уолтера.
Вивьен ушла. Исчезла. Испарилась.
Будто и не существовала вовсе. А если и не показалось, то ее присутствие ощущалось неким сладким видением.
Как?
Никто не знал, где она, и куда стоило податься, чтобы искать девушку.
Сорвавшись в пропасть безумия от потери по собственной глупости, Флойд загремел сюда. Надолго ли? Ему казалось навсегда.
Теперь он знал. Она была жива. По-настоящему существовала и продолжала это делать. И сельский абориген определял ее местонахождение как никто другой.
А это означало, что Флойду торчать здесь осталось недолго. Он видел свою цель, ощущал ее нагую, жаждущую, стонущую под ним, над ним, спереди, сзади…. и не важно.
Главное, что его Вивьен была жива.
«Идиот», — мелькнула мысль в его голове.
Неотесанный здоровяк совершил ошибку, придя сюда. Указал и подсказал все, о чем Флойду в последнее время лишь
