числа унтер-офицеров Волынского полка увеличилось с 25 до 40 человек. На подготовку своего подразделения к выступлению на фронт Бочкарёва отвела всего две недели.
По состоянию на начало июня 1917 года только в Петрограде набралось, по воспоминаниям Марии Леонтьевны, около двух тысяч желающих поступить на военную службу. Пришлось их разделить на два подразделения, примерно по тысяче человек в каждом. Воинское формирование численностью 1000 человек в военной практике тех лет примерно соответствовало штату пехотного батальона. Иными словами, женщин набралось на два батальона.
Сама она, как командир, не была образцом исполнительности, примером дисциплинированности и соблюдения формы одежды.
На многих фотографиях тех дней она изображена с расстёгнутым воротом гимнастерки и без поясного ремня. Даже находясь в строю, встречая иностранных гостей или принимая рапорт дежурной.
Более того, в общении с генералами и с самим военным министром она часто переходила на крик, отказывалась выполнять приказы, срывала с себя погоны и грозилась самовольно оставить своё подразделение.
Как она вспоминала, за прямое неповиновение и отказ выполнить приказ о создании солдатского комитета её грозились расстрелять и Половцов, и Керенский.
При этом сама она стремилась добиваться беспрекословного подчинения доброволиц путем грубости и рукоприкладства.
Первое поражение – в казарме
Первоначально планировалось вручение знамени женской военной команде смерти и её отправка на фронт 11 июня 1917 года. Однако текущая внутренняя и военно-политическая обстановка внесли свои поправки.
Рукоприкладство и грубость стали одной из причин, приведших к расколу среди доброволиц. О масштабах этого чрезвычайного происшествия в женском формировании свидетельствует тот факт, что его покинуло, со слов Бочкарёвой, примерно 75 процентов личного состава. Ушли в основном наиболее образованные и интеллигентные доброволицы. Среди них были и такие, кто начинал службу ещё в императорской армии, имел боевой опыт и награды за храбрость.
Генерал Половцов в своих воспоминаниях прямо на это указывает: «…в самой роте происходят недоразумения: 4-й взвод, где собрались более интеллигентные особы, жалуется, что Бочкарёва слишком груба и бьет морды, как заправский вахмистр старого режима. Слухи о её зверствах доходят даже до Керенского». Не скрывала своих «мер воспитательного воздействия» и сама Бочкарёва. «Несколько раз я прибегала к пощечинам, – вспоминала унтер-офицер, – в качестве наказания за дурное поведение».
Конфликт удалось погасить, но ушедшие доброволицы в команду смерти Бочкарёвой не вернулись. Позже они вошли в состав 1-го Петроградского женского батальона и Женского батальона национальной обороны.
Свою вину в расколе не признала
С унтер-офицером Бочкарёвой осталось, с её слов, не более 300 человек. По её воспоминаниям, «она была больно уязвлена» и «близка к отчаянию». Пыталась уговорить отступниц уйти тихо, без скандала. Однако они отправили делегацию к генералу Половцову с жалобой на неё. Тот вызвал Бочкарёву с докладом о происшествии. Он попытался уговорить её создать солдатский комитет. Она была против. Иными словами, младший унтер-офицер Бочкарёва проявила открытое неповиновение генералу и отказалась выполнять приказ главнокомандующего войсками Петроградского военного округа о создании солдатского комитета.
Генерал пригрозил распустить батальон и доложил о происшествии Керенскому. Затем её вызвали к военному министру, который также потребовал создать солдатский комитет и обеспечить вежливое обращение с доброволицами. Его голос перешёл на крик, и он ударил кулаком по столу.
В ответ Мария тоже закричала, что не будет создавать комитет, и тоже грохнула кулаком по столу. Хлопнув дверью, она выскочила из кабинета министра.
Вернувшись в казарму, она заявила подчинённым, что отказалась выполнять приказ о создании комитета. Сообщила, что батальон будет расформирован, а она завтра уезжает домой.
Бочкарёва своими поступками спровоцировала вооруженное выступление доброволиц. Генерал Половцов, конечно же, не предполагал такого развития конфликтной ситуации. Окружённый толпой обозлённых женщин с оружием в руках, он пообещал не распускать батальон и наутро приехать в казарму для разбирательства на месте.
Половцов, как обещал, прибыл в 9 часов утра в сопровождении адъютанта Керенского капитана Дементьева. Вместе с ними приехали несколько дам-патронесс из высшего света.
Все вместе они стали уговаривать Бочкарёву создать комитет хотя бы формально. «Все это действовало мне на нервы… Я распалилась, совершенно потеряла контроль над собой, – вспоминала она, – впала в истерику». Эта недопустимая в армейской среде некрасивая сцена вызвала ответную реакцию генерала Половцова, который пообещал её расстрелять. В ответ Бочкарёва расстегнула шинель и потребовала убить её. Почему она в июне, когда по-летнему тепло, была в шинели, непонятно.
На наш взгляд, именно во время тех разбирательств конфликтной ситуации она утратила доверие и поддержку со стороны многих своих покровителей. Своё первое поражение она потерпела в казарме, показав свою полную беспомощность в качестве начальника женской команды смерти.
Женская рать после раскола
Как она сообщала на допросе в ВЧК 28 марта 1920 года, доброволицы из её батальона ушли якобы не сами. Она сообщила: «Я за плохое поведение расформировала – 1500 [чел.] в инженерный батальон». Но такого женского батальона в русской армии не было. Видимо, Бочкарёва так их называла по месту их нового расположения в Инженерном замке. Далее опять возникают вопросы относительно численности ушедших доброволиц. Фактически их оказалось примерно в три раза меньше тех полутора тысяч человек, о которых идёт речь в книге «Яшка» и во многих публикациях в печати и электронных СМИ.
Вскоре ушедшие доброволицы оказались в бедственном положении и обратились за помощью в Петроградский совет. Там назначили комиссию из трех человек от разных партий – эсеров, меньшевиков и большевиков. Член комиссии от большевиков подпрапорщик А. Г. Соловьёв, посетив доброволиц в Инженерном замке, отметил, что там находится примерно 500 человек. По воспоминаниям А. Г. Соловьёва, в Инженерном замке он дважды встречался с унтер-офицером Бочкарёвой, которая сама об этом нигде и никогда не рассказывала.
Причины ухода из «женского батальона смерти»
Фронтовичка Колюбакина в качестве основной причины отмечает то, что «отвратительна была сама Бочкарёва. Грубая муштра, нелепые придирки, наказания, когда по пустякам она ставила нас под ружье, – все это было нестерпимо. Нелепо было ее фанфаронство и хвастовство: „Смотрите, на какую высоту я поднялась, – говорила она. – Со мной сам министр, господин Керенский за руку здоровается. А графини и княгини меня в каретах катают и пирожками кормят“. Но нам на такую высоту не хотелось, казалось невозможным служить под таким руководством, и мы, целая группа добровольцев, с разрешения штаба округа ушли от Бочкарёвой». Как видим, доброволицы покинули казармы в Коломенской женской гимназии не самовольно, а с разрешения вышестоящего штаба.
Все ушедшие доброволицы стремились попасть на фронт.
Вручение знамени команде смерти Бочкарёвой
На 21 июня было намечено торжественное вручение знамени женской команде смерти перед отправкой на фронт.
