поездом из Петрограда вечером 23 июня с Варшавского вокзала. Об этом событии сообщили многие столичные газеты, например «Солдатское слово» в номере от 24 июня 1917 года.
Американка среди доброволиц
Удивительно, но в воспоминаниях Марии Леонтьевны об этом событии нет ни слова. Всё дело в том, что вместе с командой смерти в поезде на фронт, в тайне от других, ехала американская журналистка Рита Дорр. Да-да, та самая, что потом, в мае 1918 года в Нью-Йорке, предложит ей написать книгу о своей жизни и в качестве помощника-соавтора назовёт Дон Левина. Они ехали вместе в одном купе пассажирского вагона. В этом же купе ехали адъютант Мария Скрыдлова и знаменосец Орлова. В вагоне находились оружие, санитарные принадлежности, а также продукты на весь женский отряд. Продуктов, как позже вспоминала Р. Дорр, было довольно много. Постарались патронессы и другие друзья женской команды. В купе были загружены хлеб, масло, консервы, фрукты, чай, сахар и даже деликатесы военного времени – шоколад и пирожные.
Почти двое суток заняла дорога к фронту. По совету Скрыдловой американка поменяла свою модную шляпку на белую с красным крестом шапочку сестры милосердия. Потом еще девять суток американская журналистка жила с ними во временной казарме типа деревянного сарая. Р. Дорр покинула отряд Бочкарёвой накануне наступления. Впечатления от поездки на фронт она позже опубликовала в своей книге «Внутри русской революции», вышедшей в Нью-Йорке в ноябре 1917 года.
6.7. Начало фронтовой жизни
Команда смерти Марии Бочкарёвой прибыла в Молодечно, где располагался штаб 10-й армии Западного фронта. По прибытии на передовую женская команда смерти была доукомплектована вооружением, снаряжением и двумя полевыми кухнями. Уже на передовой женский отряд дополнительно получил в качестве подкрепления пулемётный взвод с восемью пулемётами и целый воз винтовочных патронов.
Необходимо также учитывать, что женская команда смерти прибыла на фронт в полной экипировке военного времени. На передовую женщины-солдаты выступили с полным снаряжением, общий вес которого составлял примерно 65 фунтов (около 27 кг. – М. С.). До своего места назначения им пришлось в пешем строю преодолеть путь длиной 30 вёрст. Не все доброволицы смогли осилить трудный марш в полном снаряжении. Некоторые из них были вынуждены из-за болезненного состояния остаться на лечение в прифронтовой полосе. Среди них, как вспоминала Бочкарёва, оказалась её адъютант Скрыдлова, дочь адмирала, и доброволица Дубровская, дочь генерала. Их отправили в госпиталь.
Конфликт с Керенским на фронте – быль или выдумка?
Как вспоминала потом Бочкарёва, из «Молодечно пришла телеграмма, уведомлявшая о прибытии туда Керенского. Не мешкая, генерал приказал приготовить свою машину, и мы помчались в Молодечно».
К сожалению, в книге «Яшка» не указана конкретная дата этого события, что затрудняет анализ дальнейших фактов, исторической обстановки, а также поступков и поведения прапорщика Бочкарёвой за описанным в книге обедом. Дело в том, что Керенский в описываемый период дважды был в Молодечно – 28 июня и 4 июля 1917 года. Скорее всего, такая встреча могла состояться 28 июня. Но почему-то в книге «Яшка» даже не упоминается о большой речи Керенского по поводу провала летнего наступления на Западном фронте. По окончании совещания под звуки «Марсельезы» Керенский выехал в Минск. Ни о каком застолье в газетных публикациях речи не было. Хотя, вполне возможно, обед был не протокольным мероприятием, а простым жестом гостеприимства со стороны фронтового командования.
«Когда обед был окончен и все поднялись из-за стола, – вспоминала Бочкарёва, – Керенский подошел к командиру корпуса и совершенно неожиданно не терпящим возражений голосом потребовал: „Вы должны позаботиться о том, чтобы в Батальоне смерти немедленно был создан комитет и чтобы она, – и он указал на меня, – перестала наказывать своих девушек!“». Далее в книге «Яшка» описывается конфликтная ситуация, которая якобы произошла на глазах командования фронта и армии, а также в присутствии других генералов и офицеров. «Я почувствовала, как кровь бросилась мне в голову, – вспоминала позже женщина-офицер. – Двумя резкими движениями я сорвала с плеч погоны и швырнула их в лицо военному министру. „Не желаю служить под вашим руководством! – воскликнула я. – Сегодня вы говорите одно, завтра – другое. Вы ведь разрешили мне командовать батальоном без комитетов. И я не буду создавать никаких комитетов! Я уезжаю домой!“».
Иными словами, она вновь впала в истерику и перестала контролировать свои слова и поступки. Потом Бочкарёва узнала, что после её ухода Керенский в гневе якобы требовал её расстрелять. Когда ему напомнили, что смертную казнь в армии он сам и отменил, военный министр настаивал, чтобы её отдали под суд.
Но для Марии всё обошлось благополучно. Правда, имел ли место такой эпизод вообще, утверждать не берёмся.
Готовясь к смертельной схватке с врагом
На боевом участке по состоянию на 7 июля находилось 170 доброволиц. При переходе в траншеи первой линии, со слов Бочкарёвой, несколько доброволиц получили ранения. Война оказалась совсем рядом. Многие женщины-солдаты впервые ощутили её смертельную опасность.
В книге «Яшка» упоминается об отказе солдат идти в наступление ночью 8 июля. «И тогда около семидесяти пяти офицеров во главе с подполковником Ивановым пришли ко мне с просьбой, – вспоминала она, – разрешить им влиться в строй батальона для совместной атаки. За ними последовали около трехсот наиболее здравомыслящих и храбрых солдат полка. В результате численность её батальона возросла до тысячи человек. Я предложила подполковнику Иванову принять командование как старшему по званию, но он отказался.
У каждого из офицеров была винтовка. Цепь построили так, что мужчины и женщины чередовались в ней и каждую женщину прикрывали с обеих сторон мужчины. Офицеров, а их насчитывалось теперь около сотни, поставили на равном расстоянии друг от друга по цепи». А теперь попробуем разобраться в приведённом эпизоде из фронтовых воспоминаний Марии Леонтьевны.
Боевой порядок доброволиц на передовой
Его определял Устав полевой службы 1912 года, который с дополнениями и изменениями действовал в годы Первой мировой войны. Применительно к рассматриваемой ситуации на боевом участке 525-го пехотного Кюрук-Даринского полка можно отметить следующие важные, на наш взгляд, моменты. Для наступления пехотный полк и его подразделения разворачивались в боевые порядки, которые состояли из боевых участков и резервов.
Протяженность боевых участков по фронту зависела от особенностей местности и обстановки на данном направлении фронта. Например, боевой участок, занимаемый батальоном, обычно имел протяженность около пятисот метров. При этом полоса наступления пехотной роты принималась примерно равной 250–300 шагам. Считалось, что окончательная победа пехоты в бою достигается только в результате штыковой атаки.
Из приведённых нормативов видно, что на боевом участке пехотной роты, который мог
