Телята были резвые и упитанные, спины их лоснились – любо-дорого посмотреть. Том улыбнулся, вспомнив, каких заморышей пригнали они сюда тридцать лет назад, когда отец привез в этот край семью. У некоторых можно было ребра пересчитать.
На старом месте, в Кларк-Форк, Дэниел Букер пережил несколько суровых зим, но таких лютых морозов, как здесь, там все же не было. В первую же зиму он потерял почти всех телят. Холод и тревоги проложили новые морщины на его лице, уже и так навсегда потухшем после продажи родного дома. Но, поднявшись на ту высоту, где сейчас находился Том, отец радостно улыбнулся, потому что, оглядевшись, понял: здесь семья не пропадет и, напротив, добьется благоденствия.
Когда они пересекали плато, Том рассказал все это Энни. Раньше – утром и даже на привале – было много суеты, и им не удалось перекинуться даже словечком. Теперь же, когда все пошло отлаженным порядком, скот спокойно продвигался вперед, и у них появилось время поговорить. Они ехали рядом, и Энни спрашивала у Тома названия цветов. Он показал ей, как выглядит лен, лапчатка, бальзамин, а также цветок, которые местные называют петушиной головой. Энни слушала в своей обычной манере – очень серьезно и сосредоточенно, – откладывая эти знания в голове, как будто наступит день, когда ее проэкзаменуют и потребуют точного ответа.
Эта весна была одной из самых погожих на памяти Тома. Роскошная зеленая трава словно истекала соком под копытами лошадей. Указывая на горную цепь впереди, Том сказал, что когда-то они с отцом забирались на самую вершину, чтобы проверить, правильно ли выбраны пастбища.
Сегодня Том ехал на молодой и очень красивой кобыле – чалой с рыжиной. Энни – на Римроке. Том любовался ее осанкой. На ней и Грейс были шляпы и ботинки, которые он сам помог им купить вчера, когда стало известно, что Энни тоже едет. Ох и веселились же они, увидев себя в зеркале примерочной. Энни спросила, не придется ли им и ружья с собой носить, на что Том ответил: все зависит от того, кого им хочется убить. Единственный претендент – ее босс, ответила тогда Энни, но для него сойдет и томагавк.
Поездка по плоскогорью была сплошным удовольствием. Но, оказавшись у подножия горы, животные, видимо, поняли, что теперь им предстоит долгое карабканье наверх – они убыстрили шаг и замычали, словно сговариваясь, как действовать дальше. Том звал Энни ехать с ним вперед, но та с улыбкой отказалась, сказав, что лучше задержится и узнает, не нужна ли помощь Дайане. И он поехал один.
Стадо почти поравнялось с Томом. Повернув лошадь, он поехал по гребню горы, спугнув несколько оленей. Отбежав на безопасное расстояние, те остановились, разглядывая всадника. Беременные самки навострили уши, прикидывая, чего можно ждать от этого человека, но вожак быстро увел их прочь. Том видел за их подпрыгивающими спинами первый из узких перевалов, поросший сосной. Через эти перевалы им предстояло выйти к высокогорным пастбищам, огороженным снежными вершинами самых высоких гор, разделяющих две реки.
Том мечтал, чтобы сейчас рядом оказалась Энни: ему хотелось видеть ее лицо в тот момент, когда перед ней откроется вся эта красота. Он очень огорчился, когда она отказалась составить ему компанию и вернулась к Дайане. Может, почувствовала в его настойчивости желание побыть с ней наедине? Но он не думал об этом, то есть, конечно же, думал и очень к этому стремился, но не сейчас.
Когда они подъехали к перевалу, его уже окутала густая тень. И она быстро расплывалась, словно чернильное пятно, только самые отдаленные равнины были еще освещены солнцем. За сумрачными деревьями с обеих сторон высились серые скалистые стены – крики детей и мычание скота отзывались в этом каменном коридоре гулким эхом.
Фрэнк подбросил в огонь дров, и тут же сноп искр взметнулся в ночное небо. На пути им попалось очень подходящее сухое дерево – казалось, оно только их и ждало. И огонь, жадно охвативший изрубленный ствол и сучья, взвился ровным высоким пламенем в безветренном воздухе.
Отблески огня мерцали на лицах детей. Когда они смеялись, их глаза и зубы так и сверкали. Они по очереди загадывали загадки, и Грейс заставила всех поломать головы над любимой загадкой Роберта. Она залихватски надвинула на лоб новую шляпу, падающие на плечи локоны сейчас, в отсвете пламени, были золотисто-рыжими. Никогда еще она не выглядела такой хорошенькой, думала Энни.
Приготовленный на костре незатейливый ужин – бобы, бифштекс, ветчина и испеченный в золе картофель – был таким вкусным!
Фрэнк был у них за кострового, а Том отправился к источнику за водой для кофе. Дайана вместе с детьми пыталась разгадать загадку. Все думали, что Энни знает ответ, и, хотя на самом деле она его забыла, ей было приятно, что ее оставили в покое и она может просто посидеть, привалившись к седлу и думая о своем.
Они достигли этого места около девяти часов, когда уже почти стемнело. Этот и последний переход были тяжелыми – перевал очень крутой, а по бокам – словно стены собора. Наконец вслед за коровами они вышли к раскинувшемуся перед ними пастбищу.
Сочная густая трава в полумраке казалась совсем черной; весна сюда пришла позже, чем на равнины, и, наверное, поэтому цветов было меньше. Теперь над ними высилась одна, самая высокая гора, на западном склоне ее слабо розовело серебро снега, до которого все же доходили слабо теплившиеся лучи солнца.
Пастбище было окружено лесом, на более высоком его краю стояла хижина с небольшим загончиком для коней. По другую сторону меж деревьями петляла речушка – к ней они все сразу и устремились – и коровы, и люди, и лошади. Том предупреждал, что ночи здесь холодные и нужно захватить теплые одеяла, но пока вечер был теплый и благоухал ароматами.
– Ну как ты там, Энни? – Фрэнк подбросил в костер еще дров и подсел к ней. Из тьмы – где слышалось мычание невидимого скота, – возник вдруг Том.
– Замечательно, только вот чертовски ноет зад.
Фрэнк засмеялся. Но у Энни болел не только зад. Ныли икры, а внутреннюю часть бедер она так натерла, что морщилась при каждом движении. Грейс в последнее время ездила еще меньше, чем она, но когда Энни спросила ее, не болит ли нога, уверила, что нет, ничего не болит, все просто прекрасно. Врала, конечно, но Энни не стала допытываться правды.
– Помнишь тех швейцарцев, что мы повстречали в прошлом году, а, Том?
Том, наливавший воду в кофейник, засмеялся и сказал «еще бы!». Поставив кофейник на огонь, он сел рядом с Дайаной и стал слушать Фрэнка, который рассказывал, как они с Томом ехали на машине через Прайор-Маунтин и как им перекрыло дорогу стадо. А позади коров плелись эти ковбои, разодетые в пух и прах.
