Мэтью спиной почувствовал, что посол Т’хонг неспешно направилась к выходу… У политика оставалось мгновение, чтобы сделать хоть что-то:
– Мариам… – его голос проникновенно дрогнул, – Мариам, прекрасная дочь Земли, своей жизнью и… своей смертью ты показала, как должно служить делу укрепления связей между нашими народами, нашими расами… – Голос Мэтью Фиша взлетал к балкам перекрытия и стелился по полу между рядами кресел. Он был непреклонным, как гранитные скалы, и переливчатым, словно весенний ручей. Голос завораживал и пленял. Фиш был факиром, силой музыки заставляя медлить змею. Толпа была змеей. А посол Т’хонг – ее ядовитыми клыками. Люди, подчиняясь голосу Мэтью Фиша, замерли, боясь пропустить хоть слово.
– Противники объединения твердят, что им не дают слова, что их не пускают на телевидение! Я, Мэтью Фиш, заявляю: я готов встретиться с любым оппонентом. Более того, я готов оплатить дебаты из своих личных средств! Чтобы каждый мог сам увидеть, кто прав. И пусть эти мерзавцы прилюдно ответят за смерть прекрасной голубки мира, Мариам!
Мэтью гневно воздел руку, и шквал аплодисментов заставил фалабеллу испуганно рвануть к выходу из мэрии. Цокали подковы по плиткам пола, эхо отчаянно металось меж стен. Спасаясь, конь щедро украшал пол лепешками навоза. Послышались смешки. И только тогда Мэтью позволил себе мельком оглянуться на госпожу посла.
Она стояла в дверях и дипломатично аплодировала. И слегка улыбалась.
(Исследования показывают, что после секса с ведущей шоу привлекательность гостя в глазах телезрителей возрастает на 5,3 %, если они об этом не знают, и на 27,2 %, если знают…)
Опра VI была единственной из ведущих «шоу Опры», кто продержался перед камерами три сезона; и ей намекнули, что контракт, возможно, продлят. Так что в постели с Мэтью Фишем, восходящей на политическом небосклоне звездой, – она была особенно убедительна. Впрочем, как и с его соперником днем ранее. Ничего личного, такая работа.
Сенсационное шоу! Мэтью Фиш и Джеф О’Лири, в недавнем прошлом его преданный помощник, а ныне – яростный оппонент, встретились в прямом эфире. Двое самцов сошлись в бескомпромиссной схватке перед камерами.
– …они прилетели к нам без разрешения, им не нравится наше патриотическое кино, скоро они потребуют наши рабочие места! – О’Лири был сегодня в ударе. – Мухоиды насилуют наших женщин, а мы должны терпеть и утираться?
– О’Лири, старина, – импозантный Мэтью Фиш уверен в себе и прекрасно смотрится в кадре, – с момента, когда с’яу удостоили нас своим визитом, на территории Штатов не было ни одного теракта. И даже в России прошли первые в их истории демократические выборы! Авторитет Америки никогда не был так высок. Все это – плоды терпимости и толерантности. А если говорить об экономике, то…
Самцы разбегались, сверлили друг друга взглядами, рыли копытом дерн.
– …потакание инопланетникам – следствие политической импотенции и трусости!
– …трусость – нежелание меняться! Проще вернуться в каменный век и пугаться теней на стенах, нежели работать над своими предрассудками…
Удар, треск, скрещенные рога! Сдавленный хрип ненависти, раздувшиеся ноздри. Земля летит из-под копыт. Самочка застенчиво смотрит влажными глазами…
– …и это говорит человек, который свою невесту подложил под мухоидов?
– …повторю: институт брака – важнейший американский институт. Мы не должны своими руками подталкивать разумных существ с альтернативным сексуальным поведением в пучину разврата! Раз мы признаем право представителей ЛГБТ-сообщества на брак… А это великое достижение демократии! Раз мы признаем, то почему не готовы разрешить брак с представителями иной расы? Скажем, человека и фалабеллы? Или человека и с’яу, если это любовь, к примеру? По-моему, ты, О’Лири, оскорбляешь этим всех гей– и лесби-избирателей…
Молодой олень не может сдержать удар опытного рогача и заваливается на бок.
– …я с уважением отношусь к людям альтернативной сексуальной ориентации, к гей-американцам, к лесби-американцам. Но с’яу не являются американцами!
Матерый самец, вышедший победителем из десятков поединков, наносит добивающий удар! Мэтью Фиш вывел текст на планшет и показал его в камеру.
– Мной получено разъяснение Председателя Верховного суда Соединенных Штатов Америки. Если представитель расы c’яу подает заявление о натурализации, оно должно рассматриваться на общих основаниях. Иммигранты создали Америку, и она продолжает процветать и развиваться, в том числе благодаря им! И мы не позволим…
(Камера садистски задерживается на побелевшем лице ирландца. Перерыв на заставку передачи.)
Когда на экранах снова возникла студия, Мэтью Фиш выглядел так, словно за время паузы успел увести ведущую за декорации и там… Опра VI, мило зардевшись в кадре, одернула безупречно сидящую блузку:
– А теперь послушаем мнение телезрителей!
(Важно произносить эти слова бодрой скороговоркой, чтобы ни одна миллисекунда эфирного времени не пропала зря.)
Столь любимая возможность политикам попрактиковаться в остроумии, а зрителям – передохнуть перед ударной частью шоу. Съемки на улицах Детройта, в оклахомской глубинке, на палубе рыбацкой лодки. Предсказуемые вопросы, подбадривающие реплики, косноязычие и банальности. Джеф О’Лири и Мэтью Фиш идут ноздря в ноздрю, блистая красноречием.
И под самый конец блока:
– Мы вас слышим, говорите!
– Чтоб тебе гореть в Аду, молодой человек! Ты мне не сын больше, понял?
– Мама?
Что может быть лучше скандала во время шоу? Только хорошо подготовленный скандал! О’Лири ощерился удовлетворенно. Какой там олень-погодок? – хищник, тигр, саблезуб! Пальцы выбивают победную дробь по подлокотнику кресла.
Мэтью рванул с горла галстук и, глядя в телеэкран, где транслировалась картинка «с плохим зерном» (стандарт «полевого репортажа»), повторил: «Мама?» Замолчал. Опустил голову, уткнулся лбом в ладони.
Текли драгоценные секунды эфирного времени, и наконец Мэтью прошептал: «Ты не должна была так говорить… мама». А сверхчувствительные микрофоны сделали этот шепот достоянием мировой общественности.
– Опра, мой оппонент, в сущности, неплохой человек, – теперь, когда он фактически победил, Джеф мог позволить себе великодушие, – однако, когда я узнал, что даже его невеста…
Мэтью Фиш тяжело поднял голову, в его взгляде клубилась темная ненависть. Одна из камер пискнула и вышла из строя.
– …я сожалею, что позиция сенатора привела к ссоре с семьей.
– Хватит! – Мэтью Фиш грохнул кулаком. – У нас по программе вопросы телезрителей, верно? Или старина О’Лири уже покинул студию и уселся у своего TV где-то на Майами?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
