Вот только забыл он это. Все забыл и вел себя вполне благопристойно, хотя в душе был все таким же черным и злым. Просто жил один, и особенно срываться ему было не на кого.
Тебе пока все понятно? — Айвазовский тряхнул мальчика за плечо, не спит ли.
— Все, все, продолжай, пожалуйста.
— Ну, так вот. Как я уже говорил, живущие рядом с отшельником люди считали его святым монахом, который молится за их души, и несли ему подарки. Прознали об этом черт с дьяволом и обиделись. С чего это их верному слуге вдруг в святые одежды рядиться, праведника из себя строить. Думали, думали, как заставить неслуха показать перед людьми свое подлинное личико, и наконец придумали. Однажды в жуткую грозу подошла к пещере отшельника кошка, ну, разумеется, это была не кошка, а дьявол. Заскреблась у шкуры, заменяющей отшельнику дверь, замяукала жалобным голосом. Мяу-мяу…
— Мяу, мяу, — помог дедушке Миша.
— Вот-вот, — Иван Константинович погладил внучка по голове. — Плакала кошка, просилась пустить ее в тепло. Поднялся со своего ложа монах, вышел из пещеры, забрал кошку, отогрел ее, покормил. И стали они жить вместе. Только недолго жили, вскоре рассердился отшельник на свою любимицу, схватил ее за хвост и выбросил из пещеры. Улыбнулся такому делу дьявол, радостно потер лапу о лапу черт, поздравили себя с удачным началом и дальше за «праведника» принялись.
Раз пошел отшельник на море, раз закинул в воду невод, пришел невод с одной водой, во второй раз забросил в море невод и поймал водоросли и камни, в третий раз бросил он сеть в воду, потяжелела сеть. Обрадовался отшельник, тянет-потянет и вытянул девушку чуть живую. Девушка, как ты наверное догадался, была чертом.
Быстро расправил монах сеть, вынул девушку, а та вдруг улыбнулась и обняла старика за шею. Тот тотчас вспомнил былое, тоже обнял красотку, повалил ее на песок. А кошка-дьявол за этим делом тут же наблюдала, заклинания мурлыча. Очень уж хотелось нечистой силе, чтобы отшельник из святых снова сделался разбойником и кровь человеческую лил, на радость ада. Только ничего из их задумок тогда не вышло, потому что видевшее все солнце прокляло тут же и кошку-дьявола, и девушку-черта и монаха-оборотня. Ибо нельзя гневаться понапрасну, негоже блудодействовать. И уж совсем не нужно было доброму солнышку, чтобы вспомнивший свою прошлую жизнь отшельник снова принялся за старое.
Грозно дохнуло на них солнце, и окаменели они на веки вечные, в назидание живущим. Так что те, кто приезжает в Симеиз, по сей день видят стоящего монаха, лежащую перед ним в неприличной позе девушку и наблюдающую за всем этим кошку.
Глава 25
Твоею кистею волшебнойТы Рафаэля воскресилИ дар художества, бесценныйНа русской почве ты привил,Прекрасной кистею твоеюТы все умеешь сотворить,Все дивно родится под нею,Ты все умеешь оживить.
П. Е. Делло. Грамматика (посвящение Айвазовскому) (1867 год)
В то лето Айвазовский вновь ушел с головой в строительство, решил сделать каменную пристройку к собственному дому, в которой будет размещаться художественная галерея. Все по собственному проекту и на личные средства. Когда-нибудь после его смерти эта галерея перейдет в собственность Феодосии. Когда-нибудь… Айвазовский не любит тянуть да откладывать, ему за шестьдесят, мало кто в этом возрасте может сохранять прежний темп работы, Айвазовский же делает все очень быстро. Врачи пугают перспективой дряхлости, в любой момент может произойти все что угодно, отказать сердце, мозг, и тогда… нет, он не имеет права останавливаться, нужно столько еще успеть. Зал в пятьдесят один аршин длины, восемнадцать аршин ширины и одиннадцать аршин высоты был окончен за шесть месяцев почти не прерывающейся работы. Планировка современная и удобная, через балкон из галереи можно пройти в мастерскую и жилые комнаты. Выставочный зал с яркими пурпурными стенами, которые Айвазовский украсил картинами, на заднике Иван Константинович написал вид Неаполя.
Открытие картинной галереи состоялось в 1880 году, звучала музыка. Айвазовский не поскупился, позвав лучших певцов и музыкантов, которых только смог отыскать в Крыму, после осмотра выставки гостей пригласили отобедать.
Хвалебную речь в честь Айвазовского произнес нынешний городничий Феодосии г. Алтухов. Рассуждая о вкладе своего земляка в мировое искусство и безмерной гордости Феодосии за то, что здесь живет и работает ее талантливый сын, Алтухов зачитал постановление феодосийской городской думы — присвоить художнику Айвазовскому звание почетного гражданина города Феодосия. В честь Айвазовского улица, на которой он родился, будет теперь носить его имя, а от его дома в самом скором времени протянется бульвар Айвазовского. Когда городской Глава поднял свой бокал, произнеся: «Да здравствует славный художник и доблестный гражданин наш Иван Константинович Айвазовский на многие лета!» — гости устроили овацию.
После того как все тосты были произнесены и кушанья съедены, Айвазовский повел своих гостей на прогулку. В саду у дома, скрытые за цветущими кустами диких роз и желтой акации, устроились музыканты, которые, меняясь, играли в честь художника и его гостей день и ночь. А в небе Феодосии сверкал фейерверк. В центре сада был установлен большой фотографический портрет Айвазовского, украшенный гирляндами из цветов, и тут же полыхали огнями три сплетенные в вензель буквы «И», «К», «А» — инициалы художника.
Ночью бравурная музыка сменилась нежными итальянскими серенадами, и света от небольших развешанных по саду фонариков было столько, что можно было гулять хоть до рассвета.
После праздника Айвазовский дал в газеты объявление об открытии галереи и о том, что готов брать на обучение живописи одаренных молодых людей.
Всю зиму Иван Константинович получал письма от начинающих и уже состоявшихся художников, которые мечтали обучаться именно у него. Некоторые из будущих учеников уже сейчас учились в Петербургской Академии художеств, тем не менее они были готовы оставить обучение в столице в надежде на благосклонность феодосийского метра. Осенью залы галереи были заполнены приехавшими в Феодосию молодыми людьми. Ученики старательно копировали картины Айвазовского, вместе с ним выбирались на природу, где писали этюды. Или просто наблюдали за тем, как работал их знаменитый учитель. Но угнаться за ним было не под силу даже самым бойким и любящим свое дело художникам, потому что Айвазовский не просто быстро работал, но закончив одно дело, тут же принимался за другое, потом за третье. Никто не видел его праздным. Если Айвазовский просто сидел и смотрел на море, все понимали, что за вялой спокойной позой на самом деле скрывается напряженная работа мысли. Иван Константинович знал море в мельчайших его проявлениях, мог говорить с морем, понимая его язык. Ходили слухи, будто бы Юлия Яковлевна оттого и ушла от мужа, что не могла мириться с его разговорами с волнами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
