Министерство жилищного обеспечения делало что могло, чтобы решить проблему нехватки жилья. Там разрабатывались новые проекты, которые были по силам малоопытным строителям; так мы получили возможность построить сотни домов в Эйндховене и его окрестностях.
Также мы провели любопытный эксперимент, закупив в Швеции двести двухквартирных домов. Эти сборные одноэтажные здания, выполненные из добротного шведского дерева, были выстроены на вересковой пустоши. Поселились в них молодые семьи, в основном выпускники университетов, и поскольку домики были славные, поселение сделалось очень популярным, настоящей деревенькой со своим собственным мэром, детским садом и прочими учреждениями. Там была такая чудесная атмосфера, что еще много лет спустя люди ностальгически вздыхали по своей «шведской деревне». Дома, однако, оказались недолговечны. Рассчитаны они были на пятнадцать лет, прослужили двадцать пять, а после этого их содержание сделалось столь обременительным, что всю деревню пришлось снести.
В те годы «Филипс» и впрямь строил очень много. Возводились заводы и частные дома, перестроили и наше управление, прибавив к нему маленькое крыло. Такого рода деятельность требовала тесного сотрудничества с муниципальными властями, так что у нас установились очень теплые отношения. Между тем в прежние времена «Филипс» и городские чиновники часто сталкивались лбами. Как-то мэр даже в гневе воскликнул, что очень желал бы знать, «Филипс» расположен в Эйндховене или Эйндховен в «Филипсе». Из-за строительных участков город и фирма вечно конфликтовали. К примеру, если муниципалитет нуждался в земле, он покупал ее у нас по цене гульден за квадратный метр, но захоти мы через год перекупить эту землю обратно, с нас запрашивали уже десять гульденов.
Разумеется, нас не радовало такое к нам отношение. И тогда Тромп составил «генеральный план» с целью создать основу для более гладкого проведения земельных сделок между двумя сторонами. Ныне делегация правления ежегодно встречается с мэром и его советниками. Обе стороны загодя сообщают о своих строительных планах и обсуждают услышанное, так что в итоге все заинтересованные лица удовлетворены. С 1945 года мы выстроили в Голландии свыше четырехсот заводских и управленческих зданий, из которых 130 располагаются в Эйндховене и его окрестностях. А в целом, прямо и опосредованно, мы участвовали в строительстве двадцати пяти тысяч зданий в городе и округе. Помимо этого, филипсовским служащим было обеспечено получение одиннадцати тысяч ссуд, что дало им возможность приобрести собственные дома.
Был такой момент, когда городские власти настаивали, чтобы мы строили многоквартирные дома. Я категорически возражал: по моему мнению, такой образ жизни не соответствует нашему нидерландскому нраву. Голландец должен жить на своем клочке земли, пусть даже крошечном. Отдельный дом каждой семье — вот, что нам нужно, и я счастлив, что большая часть домов, выстроенных или купленных «Филипсом», именно такова. Если никак нельзя было строить такие дома в Эйндховене, мы делали это в близлежащих деревнях, и теперь у каждого есть свой садик, где можно посидеть, поставить детскую коляску, вырастить грядку овощей.
Всю жизнь я считал, что сады и парки — это необыкновенно важно, и в том числе значимо как элемент заводской территории. После войны мы много заботились о том, чтобы зелень украшала людям жизнь, повышала им настроение. Также особое внимание обращалось на то, в какой цвет выкрашены станки и стены в цехах, как со стороны выглядят наши здания. Традиционно заводские цеха — это бетонные махины без особых затей. Я постарался привнести в это некоторые перемены. В ходе послевоенной реконструкции денег на радикальную перестройку не хватало, но здания, пострадавшие от налетов, выглядели обшарпанными, и это ранило глаз. Поэтому мы с Оттеном решились истратить 25 тысяч гульденов на покраску. Это вызвало любопытную реакцию у людей. Такие события, как коммунистический переворот в Чехословакии или война в Корее, несли в себе опасность новой большой войны, но оказалось, что свежая краска на заводских стенах способствует развитию оптимизма. Люди говорили: «О какой войне речь, если Филипс принялся красить башню! Будь на пороге война, уж Филипс бы знал!»
В команде с Францем ОттеномШестидесятилетие фирмы, которое мы справили в 1951 году, за все время существования «Филипса» стало первым юбилеем, свободным от глобальных тревог. В 1916 году шла первая мировая война. В тридцать первом была Великая депрессия. В сорок первом для празднования тем более не было никаких оснований, хотя стихийно оно произошло все равно. Но в пятьдесят первом сама жизнь потребовала праздника. Концерн снова встал на ноги. В 1948 году мы достигли уровня продукции 1939 года, а в 1950-м объем экспорта в два раза превысил довоенную цифру. И прочие данные тоже не подвели.
Все филипсовцы, включая правление, работали не покладая рук. Это была замечательная команда. Достоинства ван Валсема и Лаупарта я уже описывал выше. Гюпин, прекрасный юрист, был человеком на редкость уравновешенным и мудрым, а именно этим качествам нет цены при руководстве любым крупным предприятием. Предприимчивый, энергичный Тео Тромп превосходно управлял подчиненными ему заводами. Недреманное око Й. С. де Вриса зорко следило за нашим финансовым положением, заботясь, чтобы фирма прочно стояла на земле. И признанным руководителем этой спаянной, могучей команды был Франц Оттен. Я был его заместителем.
Мы с Оттеном по природе люди очень разные, и по подходу к проблемам, и по менталитету. Если речь шла об экономике, никаких разногласий не возникало, да и в вопросах взаимодействия с людьми или внедрения новых товаров мы мыслили всегда параллельно. Оттен был тактичным руководителем, которому, однако, хватало мужества прямо высказывать своё мнение. Некоторые считали, что он способен быть чрезвычайно грубым, но не думаю, чтобы кто-то когда-нибудь действительно пострадал от этого его свойства. И мне порой приходилось выслушивать от него резко критические высказывания, когда его не устраивали мои действия. Но и после любой стычки основы нашей дружбы всегда оставались неколебимы.
Работоспособность Оттена была поразительной. Он все делал с исключительной точностью, вникая в мельчайшие детали, касавшиеся цифр и фактов. Поэтому во время его президентства правлению не было нужды в человеке, особо занятом статистикой. На рабочих совещаниях Оттен сам мог извлекать из памяти почти все необходимые цифры. К таким совещаниям он всегда тщательнейшим образом готовился, порой за счет сна. Это было не по мне. Позже, став президентом, я сразу сказал, что в этом отношении заменить Оттена не смогу. Запоминание и детальный анализ цифр не давались мне от рождения, поэтому потребовалась помощь кого-нибудь, кто бы взял это на себя, и тогда к работе правления привлекли Петера Брека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
