Яну некогда было любоваться великолепием звезд, уже не затуманенных атмосферой планеты: их полет не начнется, пока он не сделает свою работу. Он включил пеленгатор и двинулся вдоль поручня туда, куда показывала голографическая зеленая стрела, плывшая в пространстве перед ним. Вдруг из отверстия в оболочке корабля, совсем рядом, вылетела струя ледяной пыли. Ян остановился как вкопанный. Однако за ней вылетело еще несколько струй — он улыбнулся про себя и двинулся дальше. Это корабль выбрасывал из грузовых контейнеров влажный воздух, который мгновенно превращался в микроскопические частицы льда. Космический вакуум обезводит и сохранит зерно, облегчит груз и предотвратит межпланетное расселение микроорганизмов.
К тому моменту, когда он добрался до нужного захвата, морозные султаны уже рассеялись. Ян открыл ключом кожух реле управления и нажал кнопку ручного пуска. Завертелись моторы — он ощущал ладонью их вибрацию, — и массивные челюсти медленно разошлись. Он присмотрелся повнимательнее к гладким поверхностям — и на одной из них увидел замерзшую, плоскую лепешечку грязи. Он сбил эту лепешечку и нажал кнопку на реле. На этот раз захваты прижались по всей длине, и засветилась зеленая лампочка.
Не самый трудный ремонт, подумал Ян, снова запирая кожух.
— Назад, немедленно!..
Радио громко каркнуло ему в уши и умолкло. Никаких объяснений. Ян отстегнул страховочный трос и стал подтягиваться к шлюзовой камере. Она была закрыта. Заперта. Задраена.
Он еще пытался усвоить этот невероятный факт, пытался что-то сделать со своей рацией — и тут увидел, в чем дело.
Полыхая реактивными дюзами и вытянув магнитные захваты, к ним приближался еще один космолет. В ярком солнечном свете на борту была хорошо видна знакомая эмблема: голубой шар на белом фоне. Знамя Земли.
Долгие секунды Ян не двигался, слушая, как колотится в ушах сердце, и пытаясь понять, что происходит. И увидел, как на чужом корабле начал открываться шлюз.
Конечно! Земные силы не хотят так легко сдаваться. Они были настороже, следили… Они наблюдали, как готовился продовольственный конвой, и без труда сообразили, кому он предназначен… Зерно в этих контейнерах нужно Земле не меньше, чем мятежным планетам. Чтобы есть самим и использовать его как оружие, чтобы заставить голодного противника сдаться. Нельзя этого допустить!
Не успел он так подумать, как из шлюза земного космолета вынырнула фигура в скафандре и полетела в сторону их корабля. Их надо остановить!.. Ян порылся в сумке с инструментами, вытащил самую мощную электродрель и включил на максимальные обороты.
Завертелся патрон с рабочим инструментом, встроенный противовес стал вращаться в обратную сторону, гася вращающий момент. Держа импровизированное оружие перед собой, Ян бросился к приближающемуся космонавту.
На его стороне была внезапность: в тени корабля его не было видно. Когда Ян приблизился вплотную, человек стал поворачиваться, но было уже поздно. Ян ухватился за него и прижал вращающуюся дрель к его боку. И увидел, как металл вгрызается в плотную ткань и воздух вылетает из скафандра султаном ледяной пыли. Человек изогнулся, дернулся и обмяк. Ян оттолкнул труп, повернулся и отпихнул ногой другого нападавшего — тот проплыл мимо… И приготовился вонзить свое оружие в третьего, подлетевшего следом.
Во второй раз это было уже не так просто. Когда Ян схватил его за руку, он стал сопротивляться. Они кувыркались в невесомости, наконец кто-то схватил Яна за ногу, потом еще один…
Борьба оказалась неравной, победить он не мог. Враги были вооружены — Ян увидел ракетные пистолеты, — но, захватив его, оружие спрятали. Ян прекратил сопротивляться. Убивать его они не собирались — во всяком случае, пока, — им явно нужны были пленные. Ян пришел в состояние полного отчаяния, когда его подтащили к входу в шлюз, откуда вылетали все новые и новые десантники. Как только они высыпались наружу, его затянули в корабль. Едва шлюзовая камера закрылась, с него сорвали скафандр и сбили с ног. Один из хозяев шагнул вперед и сильно ударил Яна ногой по голове, потом несколько раз по ребрам — от боли потемнело в глазах. Пленные нужны живыми, но и только; а синяки никому не мешают… Это была его последняя мысль. Тяжелый сапог снова попал по голове, и он со стоном провалился в наполненный болью мрак.
Глава 4
— Нескольких они убили, — сказал Дебху, прижимая к виску Яна мокрую тряпку. — Но только тех, кто очень уж сопротивлялся. Им пленные нужны. Они на нас навалились, чуть не задавили, побили дубинками. Тебе получше?
— Кажется, будто череп изнутри раскалывается.
— Нет, это только ушибы. Рваные раны они зашили, а ребра у тебя все целы; так доктор сказал. Мы им нужны в приличном виде, чтобы на Земле показать. До того как они нас захватили, у них было не много пленных. Не такая это война. — Он секунду поколебался и заговорил еще тише: — Ты у них значишься где-нибудь? Я хочу сказать, могут ли они узнать, кем ты был? Установить личность?
— Почему тебя это интересует?
— Я никогда не бывал на Земле и ни разу в жизни не сталкивался с землянами. Быть может, у них есть досье и на меня, не знаю. Они сделали снимки сетчатки наших глаз. Твоих тоже, пока ты был без сознания.
Ян кивнул и тотчас же зажмурился от боли, плеснувшей в голове.
— Они, наверное, очень обрадуются, узнав, кто я. А вот я вряд ли обрадуюсь.
Рисунок кровеносных капилляров внутри глаза надежнее любой дактилоскопии: его нельзя ни подделать, ни уничтожить. На Земле этот рисунок регистрируется при рождении — и потом регулярно проверяется. Если компьютеру дать такой снимок, то он отсортирует миллиарды фотографий за долю секунды. И найдет Яна Кулозика. Вместе с его учетной карточкой преступника. Они очень обрадуются, обнаружив, что он опять попался.
— Вообще-то вряд ли стоит беспокоиться, — сказал Дебху, откинувшись на металлическую стенку их тюрьмы. — Все мы попадем на живодерню, так или иначе. Быть может, для начала устроят какой-нибудь маленький процесс, пролам на забаву. А потом — кто знает, что потом? Но уж во всяком случае ничего хорошего, я уверен. Легкая смерть — это самое лучшее, на что мы можем рассчитывать.
— Ты не прав, это не самое лучшее, — возразил Ян. Он заставил себя сесть, превозмогая боль. — Нам надо бежать.
Дебху сочувственно улыбнулся:
— Да, конечно, я тоже так думаю.
— Ты меня не жалей, — рассердился Ян. — Я знаю, что говорю. Я с Земли, а этим здесь больше никто похвастаться не может. Я знаю, как мыслят эти люди и как себя ведут. Мы все равно мертвецы, так что хуже не будет. В любом случае попробовать стоит.
— Если даже мы вырвемся отсюда, то корабль захватить не сможем. Они вооружены.
— Значит, сейчас этого делать не нужно. Подождем до приземления. Конечно, нас и тогда не перестанут охранять, но вся команда будет на постах. И нам не придется захватывать корабль. Только бы вырваться из него.
— Совсем просто, — улыбнулся Дебху. — Я совершенно с тобой согласен. Но у тебя есть хоть какая-нибудь идея, как выбраться из этой запертой камеры?
— Идей много. Ты обойди всех потихоньку и собери, что у кого есть. Мне нужно все: часы, ключи, инструменты, монеты — все. Все, что не отобрали. Когда выяснится, чем мы располагаем, я тебе скажу, как мы будем выбираться отсюда.
Ян решил ничего не объяснять, чтобы не вселять в товарищей ложные надежды. Он попил воды и снова лег, оглядывая голое помещение, в котором они находились. По жесткому пластиковому полу было раскидано несколько тощих матрацев, у одной из стен раковина и унитаз. В противоположной стене располагалась простая металлическая дверь. Следящих устройств видно не было, но это вовсе не значило, что их на самом деле нет. Надо будет принимать всевозможные меры предосторожности — и только надеяться, что наблюдение ведется не постоянно, а время от времени.
— Как нас кормят? — спросил Ян, когда Дебху снова сел рядом.
— Передают еду вон через тот лючок в двери. Одноразовые тарелки, вроде вот этой чашки, что у тебя в руках. Ничего такого, что можно использовать в качестве оружия.
— Я не об этом. Что там за дверью?
— Короткий коридор. Потом еще одна дверь. Одновременно двери не открываются никогда: если одна открыта — другая заперта.
— Отлично. А в коридоре стража есть?
— Я не замечал ни разу. Да там никто и не нужен. Мы кое-что для тебя собрали…
— Ты мне ничего пока не показывай, только расскажи.
— В основном мура всякая. Монеты, ключи, ножнички маникюрные, маленький компьютер…
— Вот это замечательно! Часы есть?
— Нет, все часы отобрали. Компьютер сохранился случайно. Встроен в медальон, на шее висел. Но ты мне можешь сказать, зачем это все?
— Затем, чтобы выбраться отсюда. Я думаю, у нас наберется достаточно всякой всячины, чтобы слепить то, что мне нужно. Микроэлектронную схему. Это моя область; во всяком случае, была до ареста. Здесь свет когда-нибудь выключается?
