Аналогично с системой, обеспечивающей поддержку выполнения государственной функции по надзору за безопасностью на промышленных, особо опасных и иных объектах. Выполнение этой задачи – прерогатива государства, а вот создание для нее новейшей информационной системы онлайн мониторинга и оценки, например, по допустимым отклонениям и иной материальной и технической базы – это уже потенциальный предмет для соглашения ГЧП.
Количество сделок по инвестициям в пенитенциарную систему в мире составляет свыше нескольких сотен. Причем такие инвестиции имеют место на всех континентах и осуществляются в странах с совершенно разным уровнем политического и экономического развития.
Это то, что в народе известно как «частные тюрьмы». Но в самом названии заложена ошибка. В большинстве анализируемых случаев создается не частная, а государственная собственность. Частник лишь инвестирует в нее, а потом управляет, но только в части технической эксплуатации объекта, поэтому в большинстве случаев это никак не может быть «частной» тюрьмой. Правда, в некоторых из подобных проектов право собственности все же остается у частника, а государство берет недвижимость (тюрьма без охранников – всего лишь объект недвижимости) в долгосрочную аренду.
При этом количество сделок, в которых пенитенциарная система выносит на инвестиционные конкурсы проекты без элементов капитального строительства, основанные на предоставлении долгосрочного сервиса, составляет еще несколько сотен.
Причина повышенного интереса частных компаний и финансовых институтов к инвестициям в надзорные ведомства и службы примерно такая же, как и в случае с военизированными министерствами.
«Природные» ограничения на инвестиционный капитал
Инвестирование в «силовые» и надзорные инвестиционные проекты, конечно же, имеет свои особенности. Например, существенно корректируются целевые аудитории потенциальных финансовых спонсоров, не каждый тип инвесторов будет рассматривать для себя такого рода проекты. Возникают сложности с некоторыми видами структурирования. Например, непросто будет разместить квазиинфраструктурные облигации специализированного общества проектного финансирования на рынке. Список участников потенциальных конкурсов существенно меньше, чем в обычных гражданских проектах, поскольку, скорее всего, в рамках конкурсной документации будут определенные ограничения, накладываемые на возможных участников.
Как следствие этих и некоторых иных отличий от традиционного сегмента ГЧП, вызванных самой природой проектов, целевая аудитория потенциальных исполнителей и список доступных финансово-инвестиционных инструментов в ряде случаев значительно сужаются. Иностранное даже портфельное инвестирование, не говоря уж о стратегическом, для многих из подобных проектов закрыто по понятным причинам национальной безопасности.
Несмотря на такое укорачивание линейки заинтересованных в проекте, остающиеся компании и инвестиционные институты обычно с повышенным интересом относятся к таким проектам, что в итоге и приводит к отсутствию каких-то более жестких параметров финансирования, чем в сравнимых гражданских проектах.
«Новообращенные» частные компании
Очередной крупной категорией новых потенциальных игроков рынка ГЧП и инфраструктурных инвестиций являются частные компании, которые, будучи вдохновленными примерами своих конкурентов, смежников, уже попробовавших ГЧП, или напитавшись слухами о текущем состоянии этого рынка, решили попробовать свои силы на нем.
В этом сегменте присутствуют разные компании с разными целями, стратегиями, планами, различающимся инструментарием. По большому счету объединяет этих неофитов только одно – стремление подписаться под инвестиционным инфраструктурным проектом. В остальном все они очень разные.
Во-первых, те компании, которые на самом деле действуют на этом рынке аккуратно, но весьма активно, явно решившие для себя сделать стратегическую ставку на вхождение в этот рынок. Наиболее ценная и полезная категория новых игроков.
Во-вторых, те компании, которые не вполне понимают, что такое ГЧП, его отличительные особенности и инструментарий. Они пытаются оседлать волну модности этой аббревиатуры, «продавая» потенциальные проекты тем госструктурам, до которых могут дотянуться. И, несмотря на то что в большинстве случаев из этого ничего особо не получается, они, сами того не понимая, неслабо тормозят развитие рынка.
Ведь что происходит, когда у них не получится запустить проект? Верно, топ-менеджмент докладывает акционерам, а заодно и информирует сообщество из числа тех, кто еще не пробовал сам, о том, что «баловство все это ваше ГЧП». А государственные органы, включая региональные власти, которые начинают прорабатывать с ними проект, просто теряют время и в итоге также приходят вместе с ними к негативным результатам, сильно затрудняющим старты иных проектов внебюджетных инвестиций.
Перефразируя правило рекламы, можно сказать, что десять положительных примеров внебюджетных инвестиций меньше вдохновляют рынок, чем один отрицательный его разочаровывает.
В-третьих, на рынке присутствует класс компаний, которые утверждают, что они активно интересуются проектами государственно-частного партнерства. На самом деле их основной интерес состоит в том, чтобы подвизаться на субподряд к какому-то крупному игроку, который стал партнером государства в амбициозном проекте. При этом такие компании вообще не делают для себя различий между проектами, реализуемыми, например, в рамках концессионного законодательства или госзакупок. Рекламируя свой интерес к таким проектам, они даже не понимают, в чем ключевая разница, пытаясь традиционно впихнуться в лекала госзаказа.
Им бывает весьма непросто объяснить, что вполне вероятно, что консорциум сложился еще раньше, контракты распределены. А если не распределены, то для того, чтобы входить в проект, необходимо удовлетворять таким-то критериям конкурсной документации и параметрам проекта. Смотрите: вот они таковы, удовлетворить вы им не можете, а если можете, то структура субподрядного контракта с вами будет совершенно иной, нежели вы привыкли в госзакупках или прямых подрядных контрактах в частном секторе.
Иногда эти компании впадают в другую крайность. Их желание участвовать в инфраструктурных инвестпроектах столь велико, что на фоне отсутствия собственного опыта и экспертизы они полностью доверяются лидеру консорциума еще на стадии его формирования, при этом считая, что он отстаивает их совместные интересы в процессе конкурса и в коммуникациях с государством. Безусловно, это так и есть. Но это не отменяет тот факт, что лидер консорциума одновременно ведет игру на два фронта, «торгуясь» с властями и участниками собственного консорциума.
Традиционным итогом неактивного подхода со стороны такого будущего участника консорциума является поздно приходящее осознание того, что работать на проекте ему предстоит долгие годы, а уровень доходности минимален и все его ожидания по дивидендам осели в карманах лидера консорциума.
На сленге таких участников консорциумов называют статистами. Нет, они могут быть весьма и весьма профессиональными в своем деле, даже зачастую относиться к лидерам рынка, но в проектах по модели ГЧП их роль обычно второстепенна.
В целом особого влияния на рынок эти компании не имеют и его развитию не мешают, если не брать в расчет тот факт, что просто на коммуникацию с ними обычно уходит немало времени.
Но это как раз и есть проблема: они могли бы развивать рынок и стать на нем полноценными игроками. Больше желания, инвестиционных навыков, креатива, подкрепленного прыткостью и ресурсами, могло бы привести к тому, что количество инвестиционных инфраструктурных проектов существенно выросло бы.
Среднего и крупного размера компании из совершенно различных типов бизнеса – IT, производства, поставки – могли бы стать участниками таких проектов, добавив к своему бизнесу функции эксплуатации, операторства, управления проектами – именно в них нуждается рынок и именно это на настоящий момент является свободной нишей.
Собственно договоры подряда, причем не только строительного, но и договоры поставки, относительно легко могут быть модернизированы до инвестиционных инфраструктурных проектов.
Можно быть производителем программного обеспечения и ежегодно мыкаться, продавая свою продукцию. Можно предложить государству действовать по-другому: создать проект по закупке сервиса итогового предоставления информации, подписав контракт лет на десять, и включить в него не только само оборудование, но и программное обеспечение, его обслуживание и эксплуатацию и зарабатывать на ритмичном предоставлении информации государству с заранее оговоренными сроками и объемами. Тому, чей базовый бизнес в разработке ПО, даже не придется сильно менять свою бизнес-модель, необходимо только иначе подходить к формированию проекта и взаимоотношениям с государством.
