— Через несколько дней. Думает, что едет ко мне. Я ее встречу. Заранее скажу, что в тот же день будет вечеринка по поводу дня рождения моего друга. И этот день рождения будет в вашем ночном клубе. Я ее приодену в шикарное платье и прямо с поезда привезу сюда. Я сделаю все быстро потому, что не хочу терять время. В клубе я брошу ей в бокал легкий наркотик… как всегда. А через несколько дней мы сможем отправить ее из России. Я напичкаю ее наркотиками так, что она и не пикнет.
— План хороший. Мне даже понравилось, что бывает редко. Она сообщила о своем приезде кому-то в Москве?
— У нее никого здесь нет.
— Детали разработаем позже. Что-то еще?
— Нет.
— Деньги — когда девчонка будет в Германии. Сорвется с девочкой — похороню. Не забывай, сколько ты мне должен.
— Я помню…
— Тогда чего такой грустный? Девочку жалко? Не переживай! Она проживет недолго, это я знаю по опыту. Все. Разговор закончен. Звони.
— Я позвоню.
— Вот и хорошо. Убирайся.
Обернувшись возле самой двери, он хотел сказать что-то еще. Но ничего не сказал. Только когда шел по коридору, вдруг подумал, как было бы хорошо, если бы она не приехала. Он думал ее спасти, но… Но он слишком ценил себя, и душу покрывало накопленное слой за слоем холодное профессиональное равнодушие. В конце концов, жизнь женщины значит не так много. В средние века вообще считали, что у женщин нет души… Когда он сел в машину, грустные мысли полностью выветрились из его головы. Он выехал на шумную улицу и стал думать о других, более важных проблемах. “
КОНЕЦ РАССКАЗА.
“ Когда ты получишь это письмо, ты обо всем догадаешься сама, а если нет, ты еще глупее, чем я думал. Я не знаю, что произошло с твоей жизнью, да, если честно, совсем не хочу этого знать. Я только знаю, что для каждого человека существует много способов расправиться с собой. И каждый человек сам решает, что ему с собой сделать. Поверь, ты выбрала тяжелый и болезненный способ. Дело даже не в том, что от тебя не останется ничего, а однажды утром, взглянув на себя, ты не увидишь человеческого лица в зеркале. Дело в том, что постепенно ты останешься у черты, позади которой ничего нет. Ты будешь ежедневно умирать, прощаясь с собой. Ежечасно, ежесекундно ты будешь затягивать на своей шее шелковую петлю — до тех пор, пока однажды не задохнешься от собственного крика. Нельзя благословить себя на собственную казнь, надеясь спастись этим от того, от чего ты бежала. Ты будешь постоянно думать об этом, в глубине тебя поселится много различных людей, и ты поймешь, что тебя больше не существует. Это будет настолько ужасно, что, задыхаясь в крокодильих слезах, даже не сможешь понять до всей глубины пропасти, в которую сама себя столкнула.
Я не знаю, что ты пережила в жизни. Но для того, чтобы избавиться от этих воспоминаний, ты выбрала очень странный способ. Это все равно, что лечить ангину через повешение. Результат — один и тот же. Чтобы избавиться от неприятных воспоминаний, ты решила избавиться от себя.
Я поклялся, что узнаю все, что мог, а когда узнаю, то расскажу чистую правду. Сделаю это с радостью — потому, что так получилось, и я хочу все тебе рассказать. Но прежде я потребую, чтобы ты отложила листок в сторону и всерьез задумалась о том, что ты делаешь с собственной жизнью. Ты пережила боль и ты должна привыкнуть жить с ней. И это ничем не отличает от остальных, не делает ни лучше, ни хуже. Каждый человек что-то пережил, у каждого сознания своя собственная крышка дна. Нужно вовремя обуздать свою боль, пока ты не подошла к краю.
Первым сигналом тревоги было то, что ты бросилась в постель к этому Сергею… Это должно было бы если не образумить тебя, то насторожить. Но вместо того, чтобы остановиться вовремя, ты решила пойти еще дальше. Например, расправиться со своей жизнью. Перечеркнуть и свести на нет все то, ради чего ты жила. Ты решила позволить распоряжаться твоей судьбой постившемуся подонку и убийце. Господи, почему ты не могла это понять?!
Прости за менторский тон. Не мое дело — советовать тебе, как жить. Ты взрослый человек и сможешь правильно распорядиться собой. Но я рад, что ты узнала, что такое Сергей.
Далеко за полночь, в разгар клубной вечеринки я увидел его. За два до этого я пообщался с невероятным количеством людей и сделал больше сотни звонков — столько, сколько ни делал за весь последний год своей жизни. Я пошел на ту вечеринку, надеясь узнать что-то еще, хотя основная информация уже была собрана. Был будний день, и в клубе было не много людей. Сонный ди — джей что-то лениво крутил на устаревших винилах, в середине топтались те, кто уже принял достаточно, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Я направился к стойке бара и там увидел Сергея. Он сидел, облокотившись на стойку, низко опустив голову. Я не знаю, что подтолкнуло меня это сделать….. То, что случилось дальше, выходило за грани объяснимого. В моем кармане была твоя фотография — помнишь, я сфотографировал тебя на балконе, когда ты была в Москве прошлым летом? Я не был знаком лично с Сергеем, хотя мы изредка встречались в разных клубах. Я уже знал про него все, и услышать какое — либо подтверждение не было необходимости. Кроме того, я уже закончил письмо к тебе. Я сел рядом с ним и положил твою фотографию на стойку бара вверх изображением. Потом — подвинул поближе к нему.
Представить его реакцию ты не можешь. Он дернулся так, будто через его тело пропустили электрический ток.
— Что вам нужно?
— Вы ее знаете?
Он хмыкнул:
— Вижу первый раз в жизни!
Я не выдержал:
— Что, списка уже нет?
— Она не приедет…
Только в тот момент я заметил, что он был очень сильно пьян. Думаю, именно потому, что он был сильно пьян, он и ввязался в эту беседу. А может, ему просто хотелось поговорить. Излить душу…
— И вы сильно переживаете по этому поводу?
— Что?
— То, что она не приедет.
— Я счастлив. Но вы мне все равно не поверите! Я счастлив, что она не приедет.
Мы оба замолчали. Молодой бармен загремел бутылками, не обращая на нас ни малейшего внимания. Он нарушил молчание первым:
— Вы ее друг?
— А что?
— Вы когда-то ее увидите?
— Зачем вам нужно, чтобы я ее увидел?
— Скажите ей… скажите… что…. Знаете, сегодня я попросил у нее прощение. Позвонил прямо отсюда и попросил меня простить. Хотя я сомневаюсь, что она когда-то меня простит. А может, если не будет знать все в точности…
Я не удержался и хмыкнул. Он понял.
— Значит, вы ей обо всем расскажите. Она будет знать… Что ж, тем хуже. Тогда скажите ей… Только вначале пообещайте, что вы это скажете!
— Обещаю.
— Скажите, что я ее любил. Я действительно ее любил. И для меня всегда она будет единственной женщиной…
