национальных спортивных организаций), а также получение спортсменами-студентами спортивных или академических стипендий.
1985 год: возглавляемый Хуаном Антонио Самаранчем МОК допускает профессиональных спортсменов в возрасте до 23 лет к участию в соревнованиях Олимпийских игр по футболу, теннису и хоккею с шайбой. Обсуждается новый кодекс допуска: для того, чтобы быть допущенным к участию в олимпийском движении и в Олимпийских играх, спортсмен должен соблюдать и уважать Олимпийскую хартию, а также правила той международной спортивной федерации, к которой он принадлежит. Существовавшие ранее ограничения в отношении финансирования подготовки и участия спортсменов в соревнованиях снимаются, основные требования к допуску на Игры сводятся к необходимости уважения духа честной игры, отказу от насилия и соблюдению Медицинского кодекса МОК.
1986 год: к Олимпийским играм допускаются спортсмены-профессионалы по футболу (с некоторыми возрастными ограничениями), хоккею с шайбой, конному спорту и легкой атлетике.
1987 год: к участию в Играх подключились теннисисты-профессионалы.
1989 год: а за ними и баскетболисты-профессионалы…
В ныне действующей редакции Олимпийской хартии в «Кодексе допуска» сказано: «Чтобы быть допущенным к участию в Олимпийских играх, спортсмен, тренер, инструктор или другой представитель команды должен выполнять правила Олимпийской хартии, правила соответствующей спортивной федерации, утвержденные Международным олимпийским комитетом, и быть заявленным своим национальным олимпийским комитетом. Участники игр должны уважать правила честной игры без жестокости и вести себя соответствующим образом, выполняя все положения Антидопингового кодекса олимпийского движения».
Можно сказать, что деньги и профессионализм успешно внедрились в Олимпийское движение. Движение хорохорилось, сопротивлялось, иногда вполне себе активно, но деньги тоже не сплоховали — с разных сторон заходили, под неожиданными предлогами кстати оказывались и взяли штурмом: слово «любитель» стыдливо ушло из текста хартии. Под прикрытием вполне понятного желания собрать на одних соревнованиях сильнейших спортсменов планеты был благополучно легализован олимпийский профессионализм.
Начинали за здравие. Кончили — соревнованием сильнейших.
Глава IX. Заключение
Вновь, вновь золото манит нас
Спорт начинался с любителей.
В Древней Греции это были аристократы, обладавшие свободным временем и жаждой проявить доблесть в мирное время. Никаких призов не было и быть не могло — наградой, по замыслу, должна была стать именно доблесть — сама по себе, без примесей, — только тогда победа оправданна. Перефразируя Лютера, который установил «оправдание одной верой», можно сказать, что первые состязания оправдывались одной доблестью.
Понадобились два столетия (примерно), чтобы деньги проникли в олимпийский спорт Древней Греции, и во времена развитой демократии, в том числе в правление Перикла, появились обильные материальные стимулы. Сила, скорость и ловкость по-прежнему присутствовали, но уже с осадком. Изначальный смысл размывался, лодка доблести разбилась о свободный доступ всех желающих к соревнованиям, при этом желающие желали не только славы, но и сопутствующих ей льгот и щедрого финансирования.
При возобновлении Олимпиад в конце XIX века попытались совместить не совсем совместимое — сытых волков и целых овец: с одной стороны, строжайше запретив материальные стимулы и призы, с другой стороны, открыв доступ к соревнованиям всем желающим.
Понадобилось примерно 80 лет, чтобы деньги штурмом взяли неприступную, казалось бы, крепость Олимпийских принципов. С середины 70-х годов XX века профессиональные спортсмены допускаются к участию в состязаниях, и любым участникам, в том числе — спортсменам-любителям, разрешается получать деньги от национальных олимпийских комитетов.
С футболом было еще быстрее. Изначально футбол был любительским — члены первых клубов платили ежемесячные взносы и скидывались дополнительно на накладные расходы. Деньги догнали футбол за 22 года и стали обосновываться в новом владении. Примерно через сто лет после Рождества футбола в Англии произошла зарплатная революция, и деньги, разрушив последние (ну, или предпоследние) планки и ограничения, прибрали к себе, если не все, то многое.
Продавцы ног
Через десять лет после английской зарплатной революции появляются первые футбольные агенты — так называемые продавцы ног. Кстати — это были 70-е годы XX века, то есть время, когда в Олимпийскую хартию вносятся изменения в сторону денег и профессионального спорта. Не иначе в эти годы произошло серьезное сражение между джедаями и ситхами, и, судя по тому, что происходило в дальнейшем, джедаи не победили. Серые кардиналы футбола (футбольные агенты) приобрели законный статус через 20 лет, но в принципе они и без статуса хорошо справлялись со своей работой.
В развитых футбольных европейских странах количество продавцов ног достигает трех сотен на страну, где-то превышая эту цифру. В принципе кардиналы не заинтересованы в расширении количественного состава — придется делиться.
Как правило, агенты-опекуны футболистов после совершения сделки получают 10 % от оклада проданного футболиста. Кроме того, в соответствии со сложившейся практикой, футбольному агенту полагаются еще и комиссионные, которые он может получать после каждого повышения зарплаты опекаемого им игрока.
Понятно, что где крутятся большие деньги, присутствует и большой риск. Так что, служба этих парней и опасна, и трудна, и вызывает весьма неоднозначные оценки. Знаменитый английский футболист и тренер Бобби Робсон назвал этих людей «паразитами» (и остался жив). А Грэм Тейлор, один из немногих тренеров, чьи команды провели более тысячи матчей в высшем дивизионе, вообще предложил построить кардиналов в шеренгу и расстрелять.
С одной стороны, мы не любим перекупщиков футбольного таланта чисто из зависти. С другой стороны, нельзя не отметить: с их появлением футбол не стал лучше. Ничего не изменилось — качественного прорыва не произошло.
Рассказывать о доходах футбольных агентов очень тоскливо — понятно, что товарищи нашли хорошую жилу, вполне себе золотую, — просто удивительно, что раньше как-то футболисты справлялись без кураторов и все делали сами.
Но то было раньше. У нынешнего футболиста тяжелая доля. Тренер за него думает тактически, персональный врач лечит простуду и инспектирует суставы, личный адвокат ведет переговоры с недовольной женой, а финансовый советник помогает пристроить безостановочный поток денежных средств. Личный психолог определяет — как лучше спать и не сойти с ума от накопившихся валютных завалов, клубный пресс-аташе подсказывает, что нужно говорить назойливым журналистам, и рекомендует, как лучше общаться в социальных сетях, ну а футбольный агент со всеми вокруг договаривается. Все эти добрые люди пытаются освободить игрока от лишних нервов, напрасных телодвижений и напряжения нейронов головного мозга. За определенное вознаграждение, разумеется.
При этом не стоит забывать, что свобода — вещь небезопасная, она может подбросить хитрые ловушки.
Личное
А теперь о соотношении между личным и общественным.
Спорт возник как индивидуальный порыв к доблести. Ни у кого в те давние и, возможно, не самые плохие времена не могло в принципе появиться мысли приплести к состязаниям национальные интересы.
