Вепрь сверху вниз посмотрел на Джино, достал из кармана коробок спичек, чиркнул одну, другую... Третьей, наконец-то зажегшейся, прикурил, и снова посмотрел на Ингвальда, словно только сейчас заметив его мундир. Пророкотал:
— О, парадный мундир! Извини, что встречаю без букета!
И с этими словами Монстр Зеркал вцепился в плечи юноши и рывком поднял его на ноги. На что рассчитывал Вепрь, сказать трудно, но ответом ему был лишь равнодушный взгляд Джино. Так смотрят на кухонного кибера, моющего посуду, или на сто раз виденный камень у дороги... И это равнодушие взбесило монстра.
— Ты что, совсем меня не боишься?! Ты не знаешь, кто я?!! — заорал он.
Не знало бедное чудище, не ведало про недавний разговор капитана мезонатора с незадачливым пиратом Дегризом-старшим!.. И, пожалуй, ошалело, когда Ингвальд вальяжно выдернул из клыкастой пасти горящую сигарету, затянулся, а затем выдохнул струю дыма прямо в клыкастую морду. Затем парень улыбнулся и наивно так вопросил:
— А чего мне тебя бояться, Эрель?
Фраза была произнесена. И ключевое слово сработало! Эрель-Вепрь вскинул руки, словно защищаясь от удара, и истерически взвизгнул:
— Нет! ОПЯТЬ!!! Не хочу! — что поделаешь, и воскресающие злодеи тоже хотят жить...
Фонтан пламени ударил в том месте, где только что стоял монстр, и только пепел посыпался на землю, проступившую из-под горелого снега...
Ингвальд облегченно перевел дух, взглянул на пепелище, присел (швы на его мундире снова затрещали), и сунул недокуренную сигарету фильтром вниз в горящий кружок на земле:
— На, докури!..
Затем посмотрел на догорающее пятно:
— Хорошо горит!
Перевел взгляд на жарко пылающую капсулу космокатера:
— И тут хорошо!..
И в этот момент капсула рванула. Фонтан огня вознесся к небесам, взрывная волна вновь швырнула Джино на мокрый снег и покатила по склону. Перекатываясь и чудом уклоняясь от пеньков и торчащих стволов деревьев, парнишка только и сумел, что процедить:
— Ни хрена себе "хорошо"!..
И был удар. И было забытье...
Глава 18
Крагер радовался: пусть и под другим именем, но он стал героем! Его славит народ! Ему поют почести и именно его решили изваять в бронзе, дабы вечно украшал он своею персоной дворцовую площадь. Ну и что, что на постаменте будет написано "Цесаревич Иоан"? Все равно за пределами этого мира все будут знать, что это именно ему памятник! Да и в этом мире есть такие, кто знает правду уже сейчас...
Жизнь Повелителя — такой праздник! Ну и что, что ни черта в государственных делах не понять? Для этого существует леди Морена, да и придворные советники там всякие.
Пиры, гулянки и вечный почет!
Эйфория улетучилась дней через семь. Напрочь. Переговоры между Британумом и Вольдаром. Принятие послов от деревушек при Ригатте, возжелавших испросить помощи в отстройке своего города. Скучные официальные обеды. Уже появившиеся шпионы. Небось — и заговорщики уже неподалеку... И самое главное — наконец-то парнишка осознал, что это все ему терпеть ВЕЧНО, ведь никогда не умрет он, не покинет сей трон, успевший опостылеть в первую же неделю! А этот этикет?! Нельзя ни в носу поковыряться, ни, пардон, пукнуть когда приспичило! "Следите за выражениями, Ваше Величество, послы могут обидеться или неправильно истолковать..." Правильно, правильно они истолкуют, именно это Крагер про них и думает!..
— Ваше Величество! Дозвольте слово молвить, не гоните, не выслушамши! — донесся приглушенный голос от двери.
Райен подскочил к створкам и резко распахнул их ударом ноги. Вовремя, чтобы увидеть двух стражников, оттаскивающих с порога слабо сопротивляющегося Брата Винченто. Несчастный священник взглянул в глаза Крагеру с мольбой и просьбой о чуде.
— Отставить таскать священника по полу! — рявкнул молодой царь первое, что пришло ему в голову. Стража послушно отпустила монаха, и он гулко шлепнулся об пол.
— Заходи, коли дело есть... — лаконично обратился к Винченто правитель и захлопнул перед носом стражи дверь, довольно усмехнувшись: ретивость, с которой привратники оберегали его от контактов с народом, тоже раздражала.
— Они говорили, что Вы сейчас решаете дело государственной важности, — осторожно начал монах. — Может, я действительно не вовремя?
— Да уж, дело государственной важности: плюнуть от скуки направо или налево! Ну, выкладывай, какой еще клад обнаружил...
— Да я не о кладах... — осторожно начал Винченто. — Я о душе... Понимаете, Ваше Величество, запало мне в душу то, что видел я под час Армагеддона, и понял я позже, почитав Великую Книгу Ръяг'Ху, что должно мне основать новую Церковь, дабы восславить настоящего Бога, который Любовь Ко Всему В Мире!.. А Книга та станет Священным Писанием, ежели ее должным образом преподнести, ибо там таки много и измышлений, в этом Творец был прав...
— Ну а от меня-то что требуется! — выдохнул разнесчастный царь.
— Так без Вашего ж благословения ничего не дозволят-то, так что не обессудьте — на мой прожект Вашу резолюцию надобно б...
— Ой, хитрец, сказал бы сразу — автограф мой нужон в количестве... скольки там страниц? Ну, давай, давай... Напишу на них свой "одобрямс"!..
— И тем продвинете Библию и в этом мире... — из стены шагнул Вильям Дорс, как всегда нежданно и без приглашения.
— Библию?!
— Ну да. Пресветлый потому и объявил ее запрещенной, что там один Бог, а тут, в этом мире, их целая куча. Главный-то, не спорю, был сам Пресветлый, да в помощниках-то у него малые боги ходили, целая свита! Тут и светлые: Кузнец, Часовщик, Воин и Целитель, и темные боги — Марах и Гор. Каждый замещал своего босса там, где тому не под силу было сладить. Вот тогда-то Созидатель и объявил Библию злокозненной книгой заклинаний, нарек ее Великой Книгой Ръяг'Ху и возжелал спрятать ото всех, ведь она — единственное в этом мире, что могло выдать в нем самозванца!
— Дело ясное, что дело темное... — вздохнул Крагер. — Одно хорошо: тут некого покорять и крестить, тут и так сейчас все народы объединились и благословлены самим Всевышним, его лучами осиянны! Так что, глядишь, и утрясется все без особых-то жертв...
— Или приведет к расколам, и раса пойдет на расу только из-за того, что кто-то не так крестится или не так смотрит на иконы.
— Так что мне — не подписывать эти бумаги? — остановился Райен.
— А с другой стороны, — продолжил Дорс, — Если сейчас эту новую веру не разрешить, то вновь возобновятся привычные культы Пресветлого и Шайтана, и тогда неважно будет, что истребили их — наново отрастут эти эгрегоры, эти пожиратели веры. И все вернется на круги своя...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
