Но и на восьмой день «после Гидеона» Ева Трэмелл продолжала зализывать незаживающие раны, причем это могло затянуться очень надолго. Возможно, навсегда, потому что мне трудно было представить, чтобы я могла полюбить кого-то другого так, как любила Гидеона. К худу ли, к добру ли, но он был для меня родной душой. Во многих отношениях моим отраже¬нием.
— Ева? — вырвал меня из задумчивости Кэри.
— Все, — решительно заявила я. — Желаю новую стрижку. Что-нибудь короткое, игривое и шикарное. Ногти покрою ярко-красным, как пожарная машина, лаком — и на руках, и на ногах. Хочу стать новой Евой.
У Кэри поднялись брови.
— Ногти — да. Волосы — быть может. Но не стоит принимать огульных решений только потому, что ты переживаешь из-за парня. Тебе это потом аукнется.
Я вздернула подбородок:
— Я уже делаю это, Кэри Тейлор. А тебе остается или поддержать меня, или заткнуться и смотреть.
— Ева! — воскликнула мама. — Ты будешь выглядеть потрясающе. Я знаю, что надо сделать с твоими волосами. Ты будешь в восторге!
— Кэри скептически поджал губы:
— Ну ладно, детка. Посмотрим, какова из себя будет Новая Ева.
Новая Ева предстала современной, чуточку нервной секс-бомбой. Мои прежде длинные, прямые светлые волосы подстригли лесенкой и сделали платиновое мелирование. Теперь они, обрамляя лицо, доходили только до плеч. К новой прическе пришлось подобрать и соответствующий макияж, ну а мягкий розовый блеск для губ прекрасно сочетался с дымчато-серыми глазами. А вот от красного лака для ногтей я все-таки отказалась, заменив его на шоколадный, — и не прогадала. Во всяком случае, сейчас он меня устраивал. Как вариант для переходного периода.
— Ладно, беру свои слова обратно, — присвистнув, произнес Кэри. — Похоже, что разрыв отношений ты переносишь очень даже неплохо.
— Видишь? — радостно подхватила улыбающаяся мама. — Я ж тебе говорила! Сейчас ты выглядишь настоящей утонченной столичной штучкой.
— Ну-ну, стало быть, вот вы что так называете? Глядя на свое отражение, я нашла, что, преобразившись, стала выглядеть чуть старше. Определенно более ухоженной. Безусловно, сексуальнее. Меня воодушевило то, что из зеркала на меня смотрела не совсем та подавленная, с опустошенным взглядом молодая женщина, к облику которой я успела привыкнуть уже почти за две недели. Ну а печаль в глазах и похудевшее лицо каким-то образом сочетались с моим новым, более смелым образом.
Мама настояла на том, что, раз уж мы так прекрасно выглядим, нам просто необходимо посетить какой-нибудь ресторан. Она позвонила Стэнтону и сообщила о своих намерениях, причем по их разговору я поняла, что ее прямо-таки девичья непосредственность порадовала мужа. Поручив ему подобрать подходящее местечко и заказать столик, она вновь переключилась на меня и извлекла из шкафа маленькое черное платье. А пока я примеряла его, достала еще одно мое платье для коктейлей цвета слоновой кости.
— То, что надо, — сказала я ей, находя удивительным и чудесным то, что мама запросто может появиться на людях в одежде, вроде бы предназначенной для особы, которая чуть ли не на двадцать лет моложе ее.
Когда мы привели себя в надлежащий вид, она отправилась в комнату Кэри и помогла собраться ему. Я смотрела сквозь дверь, как моя мать хлопочет возле него, говоря что-то в своей, вовсе не требующей непременного ответа манере. На лице Кэри светилась улыбка, он следил за перемещениями мамы по комнате с выражением, сильно смахивавшим на восторг. Аккуратно разгладив ладонями рубашку на его широких плечах, она умело завязала галстук и отступила на шаг полюбоваться делом своих рук. Один рукав у него оставался закатанным из-за гипса, да и синяки на лице все еще проступали, однако даже это не могло умалить очарования Кэри Тейлора в элегантном вечернем наряде.
Улыбка моей мамы осветила всю комнату.
— Ошеломляюще, Кэри. Просто ошеломляюще.
— Спасибо.
Она поцеловала его в щеку:
— Снаружи ты почти так же прекрасен, как и внутри.
Он моргнул и посмотрел на меня со смущением в зеленых глазах. Я прислонилась к дверной раме и сказала:
— Чтоб ты знал, Кэри Тейлор, некоторые из нас видят насквозь, так что всем этим внешним великолепием нас не обдуришь. Мы-то знаем, что внутри у тебя большое и прекрасное сердце.
— Пошли! — Мама взяла нас обоих за руки и потащила к выходу.
Спустившись, мы обнаружили, что лимузин Стэнтона уже поджидает нас. Выйдя из задней двери, мой отчим заключил маму в объятия и легонько поцеловал в щечку, поскольку знал, что размазывать ее губную помаду нежелательно. Стэнтон был симпатичным мужчиной с серебристой сединой и голубыми, как джинса, глазами. Возраст уже наложил определенный отпечаток на его лицо, но он оставался привлекательным, хорошо сложенным и энергичным.
— Ева! — Он обнял меня и тоже поцеловал в щеку. — Выглядишь сногсшибательно!
Я улыбнулась, не будучи уверена в том, что в данном случае значит «сногсшибательно»: то, что я убиваю наповал или же сама выгляжу так, будто вот-вот свалюсь с ног. С Кэри Стэнтон поздоровался за руку и слегка похлопал его по плечу.
— Рад снова видеть вас на ногах, молодой человек. Нам всем пришлось поволноваться.
— Большое спасибо. За все.
— Не стоит благодарностей, — отмахнулся Стэнтон. — Всегда рады помочь, чем можем.
У моей мамы вырвался глубокий вздох. На Стэнтона она смотрела сияющими глазами, а когда поймала мой взгляд, улыбнулась. И улыбка эта была умиротворенной.
Мы поехали в частный клуб, где играл большой оркестр и выступали превосходные солисты — певец и певица. На протяжении вечера они сменяли друг друга, создавая великолепный аккомпанемент, вполне соответствовавший превосходным блюдам, свечам на столе и бархатной отделке ресторанной кабинки. Я была просто очарована.
Между основным блюдом и десертом Кэри пригласил меня на танец. По настоянию моей матери мы с ним оба закончили танцевальные классы, но в этот раз движения пришлось упростить из-за его телесных повреждений. В основном мы просто покачивались в обнимку на месте, смакуя удовольствие от того, что удачный день завершался прекрасным вечером в кругу таких близких людей.
— Ты только взгляни на них, — сказал Кэри, глядя, как Стэнтон умело ведет маму по танцполу. — Он от нее без ума.
— Это точно. И она хорошо к нему относится. Они дают друг другу то, что каждому из них нужно.
Кэри посмотрел на меня:
— Думаешь о своем отце?
— Немножко.
Я пробежалась рукой по его волосам, воображая себе другие, длиннее и темнее, похожие на ощупь на плотный шелк
