– Знаешь, что, Энджи…
– Просто я оказалась плохой матерью.
– Ничего подобного. – Пейдж присела на подлокотник стула поближе к подруге. – Ничего подобного. И у тебя есть великолепное доказательство этого – умный и любящий сын. Подумай об этом, подруга. Мы каждый год осматриваем сотни детей. У многих из них есть различные недостатки, которые являются результатом недосмотра со стороны родителей. Вспомни, к примеру, Уилксов, Фоггсов, Легерсов – так вот, их можно назвать плохими родителями, а ни в коем случае не тебя. Даже при самом свободном полете воображения. Твой Дуги не имеет недостатков – ни физических, ни моральных. Он не совершал попыток к самоубийству, не убегал из школы, чтобы тискать девочек в котельной. Он не пьянствовал на ступенях памятника погибшим во время войны, не воровал диски колес с автомобилей туристов, проезжающих через наш город. Он хорошо развитый молодой человек, который достиг вполне естественной стадии, когда подросткам необходимо общаться с себе подобными. Вполне возможно, если бы Маунт-Корт находился в трех часах езды от города, он бы никогда и не подумал уезжать от вас, но поскольку Маунт-Корт в пяти минутах, то искушение оказалось для него слишком сильным – жить в общежитии с молодежью и иметь любящих родителей под боком. Таким образом, парень собирает урожай с двух делянок. Он у тебя умница.
– И не такой уж маленький, – вставила Энджи. – И мне постоянно следует напоминать себе об этом. А кроме того, о том, что он живет в одной комнате с одним из лучших ребят из своих сверстников, о том, что преподаватель, наблюдающий за поведением пансионеров, – молодой и очень внимательный к детям, а также о том, что директор школы настолько верит в систему закрытых школ, что даже собственную дочь поселил в общежитии. Кстати, ты знаешь, что его дочь тоже учится в Маунт-Корте?
Знает ли она? Конечно, знает. Просто Пейдж полагала, что это секрет.
– Кто тебе сказал?
– Мариан Фаулер, одна из обитателей Таккера, член совета попечителей Маунт-Корта. Я позвонила ей сразу перед тем, как Дуги собрался переезжать в общежитие. Я знала, что она постарается обрисовать мне школу в самых розовых тонах, но мне, собственно, именно это и было надо. Она заявила, что уж если новый директор не побоялся отдать в школу собственную дочь, то уж мне и подавно не стоит бояться. – Она помолчала, потом сказала осторожно: – Я еще кое-что слышала про нового директора.
Пейдж изогнула бровь дугой, давая ей понять, что это ей интересно.
– Я слышала, – продолжала Энджи, – что люди видели, как он сегодня утром выходил из твоего дома. Ты что, бегаешь с ним?
Да, парадный вход есть парадный вход. Это вам не окно. Пейдж знала, что это как-нибудь да выяснится.
– Гм, не то чтобы бегаю. Просто мы друзья. Он пробегал мимо и заскочил ко мне, чтобы поздороваться и перекинуться словом.
– И насколько близкие вы друзья?
Пейдж пожала плечами как можно небрежнее. Она не знала, как назвать тот вариант отношений, который установился между ней и Ноа. Она даже не была уверена, что вообще может назвать Ноа своим другом. Впрочем, выбор у нее был небогатый. Или друг, или босс, или любовник, причем два последних варианта подходили к случаю еще меньше, чем первый.
– Он весьма привлекательный мужчина, – ободряюще произнесла Энджи.
Если бы Пейдж стала отрицать такой очевидный факт, это вызвало бы у Энджи ненужные подозрения. Поэтому она даже не пыталась.
– Именно эта мысль и пришла мне в голову первой. Я подумала, что девочки в Маунт-Корте должны влюбляться в него пачками. – Тут она отрицательно покачала головой. – Выяснилось, что они терпеть не могут новых строгих правил, которые он ввел. Я и сама их не одобряю. Этот человек иногда кажется ужасным сухарем.
– Со стороны родителей, наоборот, претензий к нему нет, – прокомментировала Энджи замечание Пейдж. – Только поговорив с ним о Дуги, я почувствовала себя относительно спокойно и дала окончательное согласие на его проживание в общежитии.
Пейдж представила себе Ноа сидящим за столом и беседующим с Энджи. Что ж, он, без сомнения, умел убеждать людей. Он был собранным, целеустремленным и преданным своему делу. Принимая во внимание, что он был назначен на пост директора всего на год, он мог бы просто поддерживать установившийся порядок в школе. Вместо этого он решился пойти на непопулярные меры. Пейдж могла соглашаться или не соглашаться с некоторыми новыми правилами, которые он ввел, но не могла не уважать его за мужество.
Она не видела его с того самого утра, когда он выбрался из ее постели и ушел из дома через дверь, а не через окно, что значительно больше устроило бы Пейдж. Но это в реальности, мысленно же она встречалась с ним десятки раз и всегда в весьма пикантных ситуациях.
– Эй, Пейдж?
– Гм-да?
– Что означает твой отрешенный взгляд?
– Взгляд? – переспросила она, возвращаясь с некоторой долей раздражения к прерванной беседе. – Никаких взглядов, так, всякие пустяковые мысли, не относящиеся к делу.
– Тогда сосредоточься и послушай. Последняя школа, в которой работал Ноа Перрини, находилась в пригороде Таксона и считалась весьма привилегированной. Там он сделал карьеру, поднявшись от простого преподавателя до заместителя директора школы по развитию. Он уже шел к директорскому креслу, когда неожиданно уволился. Похоже на то, что эта должность требовала от него слишком частых разъездов. Его жена, родом из Нью-Йорка, не слишком жаждала следовать за мужем в какое-нибудь захолустье. Ей еще меньше нравились его частые отлучки в одиночку. Она полагала, что он хочет оставить ее и воспитывать их дочь самостоятельно. Тогда она рассказала все одной учительнице из школы, где работал Ноа. Когда он вернулся из последней поездки, то вся школа уже знала, что произошло.
Пейдж почувствовала, что ей по-человечески жаль Ноа.
– Какой ужас, – только и сказала она.
– Это была маленькая школа, а дурная слава распространяется быстро. Он сразу понял, что место директора ему теперь заказано навсегда, и ушел.
– Наверно, это было очень унизительно, – добавила Пейдж.
Ей не верилось, что он оставил школу только потому, что не рассчитывал больше стать в ней директором. Он никогда не казался ей слишком амбициозным. В таком тесном окружении эта ситуация была бы невыносимой.
Энджи продолжала свое повествование и выглядела теперь значительно спокойнее, поскольку речь шла не о Бене и Дуги.
– Его жена с любовником уехали вскоре после увольнения Ноа и поселились в Сан-Франциско, где в течение многих лет разыгрывали из себя представителей научной элиты, пока не развелись в прошлом году.
Ага. Вот что может объяснить причину размолвки между Сарой и ее матерью. Пейдж всегда думала, что Сара скорее сторона пострадавшая, чем злонамеренная. Если напряженность в доме, где жила Сара, возникла из-за неудачного второго брака матери, и Сара обвиняла в этом мать, то ничего удивительного, что она обратилась к родному отцу в поисках хотя бы относительной стабильности.
