Затянувшееся молчание Милли было само по себе ответом.
— Гм. — Указательным пальцем Филип Бестон потер ободок своей пустой чашки. — Извините меня, но я некоторым образом начинаю подозревать, что мой братец Джек вас капитально надул. Хочу сделать вам предложение — это всего лишь предложение, но я бы хотел, чтобы вы за несколько следующих часов его обдумали и сказали мне, что вы по этому поводу чувствуете. Хорошо?
Милли чувствовала, что от нее требуется что-то большее, нежели просто сидеть, глазеть и кивать.
— Какого рода предложение?
— Вы совершили крупное открытие. Оно официально известно как аномалия Ву-Бестона. Далее, для среднего обитателя Солнечной системы один Бестон ничего не хуже другого. Средний человек не знает, Ву-Джек это или Ву-Филип Бестон, и ему глубоко на это плевать. Кроме того, для той же самой средней персоны существует весьма слабое различие между станцией «Аргус» и станцией «Цербер» — обе они находятся на внешнем рубеже неизвестности. Ведь вы, как я понимаю, долгосрочного контракта на работу с Джеком не подписывали?
Милли помотала головой.
— А это означает, что вы в любой момент вольны уйти. Далее, если вы прибудете сюда и станете работать на меня, могу заверить вас в трех вещах. Во-первых, вы будете удостоены полной и продолжительной чести за ваше открытие. Во-вторых, я организую для вас получение максимально возможной финансовой награды за это открытие, включая учетверение вашего текущего жалованья. А в-третьих — со временем это окажется важнее первых двух пунктов — вы займете старшее положение в интерпретационной группе на станции «Цербер». — Филип поставил свою чашку на столик перед собой. — Никогда не забывайте этого, Милли. Регистрация важна, подтверждение не менее важно; однако главной славы и признания общественности будет удостоена та персона или группа, которой удастся интерпретировать сигнал со звезд. Разве вы не хотите стать первой, кто сможет сказать, что этот сигнал означает, и указать его ценность для всего человечества? Подумайте об этом.
Милли подумала. И решила, что Филип Бестон полный дебил, если он воображает, что она занимается этим за деньги. Слава — еще куда ни шло. Милли до сих пор внутренне трепетала, слыша про «аномалию Ву-Бестона». Но деньги — никоим образом. Во-вторых, Филип Бестон был сущим проходимцем. Вся эта болтовня про то, что никому нет никакого дела, какой Бестон стоит в «Ву-Бестоне», однозначно переводилась следующим образом: он страшно хотел, чтобы люди думали, что именно он, Филип Бестон, был тем самым Бестоном, на которого в данном случае ссылались. Надежным способом это обеспечить было подключить Милли к своему проекту на станции «Цербер» до начала интерпретации и даже до завершения процедуры подтверждения.
Филип в ожидании на нее смотрел.
— Я об этом подумаю, — сказала Милли. — Хотя, если разобраться, я уже достаточно об этом подумала.
— И что вы решили?
— Я решила, что кличка, которую Джек для вас придумал, совершенно точна. Вы Филип Ублюдок. Тот сорт ублюдка, который сделает все, лишь бы у родного брата украсть. Джек может быть Людоедом, когда дело до работы доходит, но он стоит десятка таких, как вы.
Для того, что Милли только что сделала, существовала совершенно точная фраза: сжечь мосты. Но, поразительное дело, Филип Бестон казался ничуть не расстроенным.
— Ох уж этот мой братец, — сказал он. — Даже не знаю, как у него это получается. Заставляет своих людей работать до упаду, при каждом удобном случае их оскорбляет — а вы все равно у него с руки едите. В чем тут фокус, Милли? Исполнил он перед вами то представление с маленьким потерянным мальчиком, заставляя вас думать, что он весь такой ужасно нервный, уязвимый и неуверенный? Со мной у него это прекрасно работало, когда мы были детьми, пока я не понял, что это наглое надувательство. Братец Джек отлично знает, как людьми манипулировать, и всегда знал.
«Нервный, уязвимый и неуверенный». Эти слова до жути точно описывали то впечатление, которое сложилось у Милли от Джека за время их совместного путешествия от станции «Аргус».
Либо Филип Бестон был полностью уверен в своей оценке, либо отклик Милли его попросту не интересовал. Прежде чем она успела ответить, он встал и направился к двери.
— Интуиция подсказывает мне, что мы близки к нужной регулировке блока антенн. — Казалось, Филип скорее обращается к себе, нежели к Милли. — Давайте найдем место, откуда можно будет увидеть, что происходит.
Милли сомневалась, что это была интуиция — куда более вероятно, в ухе у Филипа имелся приемник, — и все же от его слов у нее аж мурашки по коже побежали. Она поспешила за ним. Когда вся твоя жизнь зависела от нескольких следующих минут, то, что Джек и Филип Бестоны вытворяли друг с другом, отходило куда-то на уровень фонового шума. Комната, в которую он ее привел, оказалась пуста, но славно оборудована виртуалами. Милли увидела три объема дисплеев. В первом была панорама открытого космоса, с блоком антенн, теперь уже твердо зафиксированным или подстраивающимся так тонко, что человеческий глаз не мог различить движения. Второй виртуал, судя по всему, давал вид аппаратной, где с полдюжины сотрудников разглядывали выходные таблицы и возбужденно переговаривались. Третий виртуал показывал Джека Бестона, сидящего там, где Милли и Филип его оставили, и внимательно изучающим то, что, как она догадалась, было миниатюрными версиями других виртуалов.
— Где мы сейчас, Ласло? — тихо спросил Филип Бестон.
Одна из фигур в аппаратной оторвала взгляд от монитора.
— У нас есть захват, и очень крепкий. Максимум среднего квадратического нашего сигнала лежит в 0,6 угловых секундах от координат, выданных станцией «Аргус». Мы находим в точности тот же самый паттерн для угасания сигнала с углом — круговое нормальное распределение с сигмой в 1,3 угловых секунды. — Его голос оставался ровным и сухим, цитируя статистику, но последние слова стали другими, более оживленными. — Он там, Филип — на этот счет никакого сомнения. Он там, он определенный, он четкий и он на межзвездном расстоянии. Наша прикидка дает максимально вероятное значение в 25,8 световых лет, а наименьшее расстояние — 19 световых лет.
— Целевая звезда?
— Отсутствует. Судя по всему, сигнал генерируется в открытом космосе. Особого удивления тут нет — мы всегда считали, что система межзвездных реле должна иметь смысл.
Ласло говорил о том, что Милли и Филип Бестон уже определенно знали. Учитывая то возбуждение, которое испытывал он и все остальные в виртуалах, не было ничего странного в том, что Ласло слегка болтал лишнего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
