Они провозились почти час, ободрав десяток елей, и заготовив приличную горку стружки и щепы. И все это — без шума, очень тихо, и от того — медленно. Потом ещё минут пятнадцать переносили заготовленное к забору, не туда, где они сидели в снегу, а чуть в сторону, там густые молодые елки подходили к забору особенно близко, и их ветки должны были быстро вспыхнуть.
Обложив забор и стволы окрестных деревьев лапником, Хосы острожно напихал под хвою сухие стружки и щепки, потом кивнул Сергею:
— Давай, дуй вдоль забора, не туда, где мы сидели, а метров на сорок подальше, и жди меня!
Воронцов, пригнувшись, двинулся вдоль забора, и вскоре уже сидел, приникнув к щели между ошкуренных бревнышек. Отсюда хорошо было видно ладные, срубленные «в лапу» домики внутри, и спящих в снегу у крылечек собак, похожих на обрывки рыжего меха, разбросанного по белому.
Собаки заволновались первыми. Сергей увидел, как одна, потом другая, потом третья подняли головы, прислушиваясь и принюхиваясь. Сам он ничего не слышал и не видел, но собак обмануть было трудно — вот матерый кобель встал, тревожно поводил головой, потом сделал несколько шагов по направлению к тому месту, где Хосы, уже, наверное, поджег их «заготовку».
И тут же вспыхнуло так, что все вокруг осветилось, как днем! Молоденькие елочки мгновенно охватывало пламенем, хвоя сгорала с громким треском, рассыпая тучи искр, а снизу, от корней уже полз по стволу плотный огонь, пожиравший саму древесину.
Собаки с лаем метались по огороженой забором площадке, из домов стали выскакивать полуодетые люди. Сергей считал: «Один, два, три, четыре… Семь, восемь…». Всего на улице было с десяток человек, почти все вооруженные автоматами, и все — мужчины. Разгоравшийся пожар осветил все вокруг, и тут Сергей заметил за крайним домиком то, чего они не увидели сразу — там, прикрытый брезентом, припорошенным снегом, стоял тщательно замаскированный небольшой вертолет!
«Эх, что ж мы сразу-то не заметили, ешкин корень! Вот бы и его рвануть — там, в баках, наверняка топлива до черта!», — подумал Воронцов, наблюдая, как, на удивление быстро утихла паника и неразбериха у домов. Высокий, подтянутый мужчина в сером, стеганом комбинезоне властным голосом отдавал команды, и вот уже разворачиваются пожарные рукава, затрещал двигатель маленькой помпочки, и по пламени ударила тугая струя воды.
Одновременно с этим пятеро автоматчиков кинулись к воротам, видимо, посланные проверить территорию с внешней стороны. Сергей огляделся — куда в случае чего отползать? Из багровой темноты вынырнул Хосы, с пистолетом в руках. Сергей косо мазнул взглядом по оружию и невольно крякнул от восторга — «супер-питон», двацатизарядный монстр, лупящий не хуже АКМ!
— Ну что, Сергей? Начали! — Хосы уже готов был ринуться через забор, но Воронцов отрицательно помотал головой и коротко рассказал шефу обо все увиденном им в щель.
— Т-а-ак! Значит, вот что! Разделимся! Я встречу автоматчиков, уведу их за собой, чуть в сторонку, и повоюю там, с ними. А ты обойди забор с той стороны, где вертолет, ну и проникай внутрь! Если их там всего десять… Я постараюсь сделать так, чтобы автоматчикам было послано подкрепление. Как только найдешь Катю, вот тебе сигналка, дернешь, это будет мне сигналом, — и уходите к вертолету! Ждать меня не больше двадцати минут, понял? Если нет меня — все, улетайте! Ну, с Богом!
Хосы, с питолетом в руке, двинулся навстречу пятерке автоматчиков, а Сергей, достав свою «беретту», побежал в обход забора с другой стороны — времени было мало!
Огонь, усмиренный потоком воды из бранспойда, постепенно утихал. Сгорела хвоя на ветках, обуглился забор и стволы елочек, чадили и шипели головешки. Сергей взял правее, под прикрытием темноты обогнул пожарище и суетящихся там людей, и вышел прямо к тому месту, где за забором стоял укрытый брезентом вертолет.
Ловко перемахнув забор, Воронцов, никем не замеченный, упал в снег, приподнял голову, огляделся и пополз к ближайшему домику, страясь двигаться так, чтобы вертолет закрывал его от непрошенных глаз.
Возле дома Сергей встал, прижавшись к бревенчатой стене, и осторожно заглянул в ближайшее окно. Его взгляду предстала освещенная комната, вся заставленная каким-то оборудованием. Тут были и компьютеры, и всякие переферийные устроийства, небольшой аппартик спутниковой связи, какие-то, ещё не подключенные серые блоки, мониторы, кучи разноцветных проводов на столах, валялись разбросанные инструменты и детали. В комнате не было людей, а единственная дверь, плотно прикрытая, сделанная из мощных досок, наверняка не пропускала посторонние звуки.
Сергей острожно надавил рукой на стекло, потом резко ударил по руке кулаком — и окно с тихим звоном выдавилось внутрь. Секунду помедлив, с пистолетом наизготовку, Воронцов уже занес ногу, намереваясь забраться в комнату, как вдруг почувствовал чей-то недобрый взгляд, упершийся ему в спину.
Одновременно с этим издалека ветер принес звуки выстрелов — сухие, одиночные щелчки «калашниковых», и изредко отвечающие им тугие, смачные бухания «супер-питона» — Хосы начал свою игру.
Воронцов резко обернулся, и замер — прямо перед ним, на снегу, прижав короткие уши к лобастым мордам, и оскалив клыки, приготовились к прыжку два матерых рыжих пса.
«Стрелять нельзя — выдам себя раньше времени!», — быстро подумал Сергей, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, а сердце бешено заколотилось — собак он боялся с детства. Медлить тоже было нельзя, сейчас псы прыгнут, и собьют его с ног, а на что способна вот такая, очень похожая на кавказкую овчарку собака, Воронцов знал — смотрел как-то по «видику» кассету, взятую у друга, с собачьими боями. Там, на боях, вот такие «милые» песики выступали вне категории, вне конкурса, так сказать — просто им не было равных ни среди булей, ни среди хваленых мастифов и стафордширров.
«Хорошо, хоть не лают!», — подумал Сергей, сунул пистолет в кабуру, и потянулся за ножом, но не успел буквально на долю секунды — псы прыгнули разом, с низким, утробным ворчанием, переходящим в злобный рык.
Видимо, собаки были приучены «работать» в паре. Один из псов буквально повис на Сергее, в клочья раздирая крепкую ткань бушлата, а другой, целивший в горло, промахнулся всего на миллиметр, зацепив-таки своими страшными клыками кожу на шее.
Висящий мертвой хваткой с боку пес весил килограмм шестьдесят, и все эти килограммы извивались, бились, драли зубами и лапами уже не бушлат, бушлат был почти моментально разодран, а тело Воронцова.
Сергей не удержался на ногах, упал, и на него с другой стороны навалился второй пес, вцепившийся в левую руку. Кое-как, изо всех сил стараясь в панике не начать кататься по снегу, чтобы оторвать от себя собак, и терпя адскую боль — его буквально рвали на части заживо, Сергей дотянулся до ножа, выхватил его и три раза резко всадил в бок грызущей его собаки. Пес заворчал, один раз даже взвизгнул, не разжимая зубов, но не только не отпустил Сергея, а наоборот, с ещё большой лютостью вцепился в него.
Другой, как показалось Воронцову, практически перегрыз ему руку, и Сергей, изогнувшись, ударил собаку ножом в глаз, стараясь бить под таким углом, чтобы лезвие попало в мозг.
Пес захрипел, и практически сразу умер, но челюстей так и не разжал. «Если сейчас сюда прибежит хотя бы ещё один такой «Джульбарс», мне конец!», — вдруг ясно даже не подумал, а ПОНЯЛ Сергей, и сам, откуда только силы взялись, словно озверел. Он кромсал собаку, а собака кромсала его, и побеждал тут тот, у кого было больше ярости…
Пес перестал шевелиться буквально за мгновение до того, как Сергей хотел сдаться и закричать — боль в изуродованном боку, в искусанной руке были просто невыносимыми.
Тяжело дыша, Воронцов столкнул с себя окровавленного, покрытого ранами от его ножа, волкодава, шатаясь, попробывал подняться, но адская боль заставила его снова скрючиться на взрытом лапами и телами кровавом снегу. Это был конец — в таком состоянии он не только не сможет отыскать и спасти Катю, он вообще ничего не сможет! Сергей выронил нож, кое-как дотянулся до пистолета и начал медленно доставать его из кабуры…
Очнулся он почти сразу, потеря сознания была мгновенной, а холодный снег, в который ткнулся лицом Сергей, привел его в чувства. Он тупо посмотрел на пистолет, зажатый в здоровой руке, зажал его в зубах и полез в карман жилета — за перевязочным пакетом. Умирать было ещё не время!
Кое-как перетянув болящую какой-то дергающей, пульсирующей болью руку, Сергей занялся ранами на боку. Для того, чтобы перебинтовать себя, ему надо было скинуть бушлат и жилет — собака легко разодрала прочную ткань, а по воле конструкторов жилета бока, как наимение уязвимые места, не были снабжены защитными пластинами, иначе зубы пса никогда не добрались бы до тела.
