За ужином периодически впадал в транс и черкал в блокнот общее техзадание. Короткий взлет и способность садиться на воду, землю и снег пометил первыми. Вспомнив про «надежность» прототипа, пометил желательность двух и более двигателей. Минимум железа и максимум дерева, это уже поклон в сторону наших скромных возможностей.
Постепенно вокруг меня скапливались мастера адмиралтейства, старающиеся заглянуть в блокнот. Пусть смотрят — мои сокращения порой даже мне непонятны, а уж не ведая о контексте, расшифровать пометки нереально даже теням, знающим меня как облупленного.
Зато вечером по рабочему поселку пошел слух, что намечается нечто новое. Народ заволновался. Пришлось утром, на планерке, отчитываться, что еще две недели мы доводим прототип, а потом опытный цех переезжает в Алексию, и делает новый прототип. Побольше.
Энтузиазма подобное заявление не вызвало. Вновь пришлось менять планы. Опытный цех оставляем тут, ставя ему задачу, расти до небольшого двигателестроительного завода, а в Алексии организуем еще один опытный цех, куда заберу четырех человек из группы подмастерьев возившихся с прототипом.
Пришлось тянуть жребий, кто едет экспериментировать, а кто остается размножать эти эксперименты. Совещание затянулось — составляли новые планы работ и намечали первые заказы на корабли, для строящегося адмиралтейства. Для строительства барж есть верфь на форте Росс, пока еще активно работающая, в Порт Росс будем строить корабли солиднее. Для начала, грузовые фрегаты по новым чертежам, а как пойдет железо в приличных объемах — подумаем и об апостолах, да не простых, а с дополнительными двигателями внешнего сгорания и газогенераторами. Все равно апостолам нужен приличный балласт на дно, почему бы не заменить его машинами.
Оставил строящийся Порт Росс полным энтузиазма и отправился на короткую инспекцию нашего золотого форта. Хотелось заглянуть в мошну вице-империи, почахнуть над златом и повитать в облаках.
Остров встретил меня крайне радушно. Подняться в сам форт от верфи в этот день так и не удалось, мастера задержали вопросами, потом затащили за стол, и пришлось рассказывать о новостях и событиях. Все время подходили новые люди, и к концу трапезы в столовой верфи собрался уже весь наряд острова, за исключением наблюдателей из башни на вершине.
Охрип от разговоров, даже настои не помогали. Надо срочно запускать газету вице-империи. Но печатные станки не посчитали оборудованием первой необходимости, и они отсутствовали. Более того, не догадался их включить и во вторую очередь поставок. Самое время вспоминать про узелковое письмо индейцев, которого, кстати, так и не увидел. Может, тотемные столбы с информацией вырезать? Представляю эту «газету». Но что мешает выпускать рукописные «информационные листки»? Только делать это должны патрульные канонерки, они у нас основные разносчики информации. Стоит озадачить этой работой писарей кораблей, и старпомов по совместительству.
До ювелирных мастерских добрался только на следующий день и, наконец, почах над золотыми слитками, ювелирными излишествами и банковскими монетами. Монеты понравились больше всего. Так как утвержденного чертежа аверса и реверса не имелось, ювелир пустился во все тяжкие, причем, на разных монетах рисунки несколько различались, повествуя о полете вдохновения мастера. Представляю, как нумизматы будущего будут охотиться за этой, первой партией монет. Может, так и оставить, и не утверждать единый стиль для этой категории? Посмотрим, что художники Петербурга нам предложат.
Монеты раскладывали по небольшим, деревянным пеналам, с отдельными гнездами для каждой монеты. Пятьдесят монет на пенал — сто тысяч рублей. Вес такого «чемоданчика» выходил около трех с половиной килограмм. Теперь миллион вполне реально унести одному человеку.
Глаз радовали семь стоящих на стеллаже пеналов плюс один заполненный не полностью. Глядишь, через три месяца пеналов станет десять, и можно подумать о закладывании в Европе и России «Россбанка». Миллион, это уже серьезно. Лишь бы банкиры приняли нашу «валюту» как межбанковское средство.
Половину дня вникал в проблемы кристалловедов, или кристаллоделов — еще не определился с названием этой специальности. Сырья имелось еще достаточно, так как расход его выходил относительно скромным. Но вот большие кристаллы не получались, несмотря на все требования ювелира. Наш художник по металлу задумал большой шедевр, и требовал рубинов с куриное яйцо размером. Даже не ведаю, что им посоветовать. Пробуйте, мастера — невозможного нет.
Вернулся в Порт Росс к ужину, взбодренный золотым тельцом. Пусть даже преувеличиваю, но к уходу ледовых судов в следующем году мы способны увеличить количество пеналов до двадцати пяти, а то и до тридцати. И это без учета мехов, золотых слитков и украшений. Хватит денег на пяток новых судов, по самые марсы загруженных станками и материалами. Морякам придется жить на мачтах. Гроздями. Вперемешку с колониальными нарядами. Представил себе эту картинку во льдах. Настроение окончательно улучшилось — такой промерзший люд сходу вытеснит испанцев с южных земель.
Прототип двигателя продолжил отбрасывать от себя все лишнее, как настоящая скульптура. Заводился он по-прежнему плохо, но выйдя на режим, работал уже удовлетворительно. Система охлаждения, использующая конденсатор от паротяга, была даже несколько избыточна. Новый двигатель вышел «холоднее», чем мы рассчитывали.
Зато у подмастерьев появились новые идеи, как еще поиздеваться над с трудом работающей вещью. Выхлоп им, видите ли, помешал! «А что будет, коли перед выхлопом крыльчатку, как наши ветряки поставить?». Рационализаторы. Пришлось объяснять про турбонаддув, а потом еще десяток раз рисовать турбинку. Благо, сразу «в железе» делать эксперименты ныне не принято, и мы до полуночи клеили модельки, продолжив дело утром.
Положа руку на сердце, заметного довеска в мощности двигателя турбонаддув не дал. Надо согласовывать турбину. Впрочем, пусть подмастерья мучаются своей придумкой. Гораздо больший эффект дала регулировка топливной аппаратуры — вот на этом и сосредоточился.
За три дня до Нового Года прототип обрел оконченный вид. По крайней мере, провода не висели, форму расширяющихся впускных каналов зализали, систему охлаждения переделали, и вот уже второй день двигатель шипел без остановки, нагруженный генератором освещения поселка. Любопытно, что жаровые трубы гореть стали реже всего лишь после изменения формы. Что не говори, но всего в чертежах не предусмотришь — часто только экспериментально можно решить некоторые вопросы.
Прототип напоминал амфору с двумя «ручками» жаровых труб по бокам, и горловиной выхлопа сзади. Размеры для мощности в шесть лошадей вышли великоваты, по будущим меркам. Да и тяжеловата эта «амфора» получилась. Зато, по предварительным расчетам, двигатель в сотню лошадей должен получиться немногим больше и тяжелее прототипа. Выходит, с ростом мощности, удельный вес на лошадиную силу падает весьма значительно, и уже со ста лошадей удельный вес газовых коловратников выходил даже меньше, чем у дизелей. Перспективно. Расход топлива пока великоват, примерно триста грамм на лошадиную силу в час. Но при увеличении мощности, экономичность должна расти. Скоро проверим.
Новый Год отметили «по комсомольски», с одним бочонком выпивки на сотню человек. Зато закусок имелось море, и была елочка, подозрительно похожая на пальму. Посидели славно, хоть и не особо долго. Тренировка перед Рождеством.
На основной православный праздник ждали возвращения Алексея. Но так и не дождались. Худо никто не думал, декабрьские шторма хоть и лютовали, но канонерка это не «Искупление», опасение вызывала умеренное.
После Рождества ждали еще два дня. Вот теперь начал волноваться. Канонерка уже грузилась в поход, и остро стоял вопрос, идти на юг к Алексии или на север к Асаде, искать царевича.
В этом контексте с интересом приглядывался к «Искуплению». Теоретически, мы его подлатали, и переход в семьсот пятьдесят километров по ветру фрегат должен пережить. Приказал грузить и его. На всякий случай, бревнами и пиломатериалами. Может, и не утонем.
На третий день уже примеривался к своим волосам, разрабатывая методику их выдергивания. Связь нужна. Меняю сомнительный проект самолета на десяток работающих передатчиков!
11 января 1711 года в Порт Росс вернулась канонерка Алексея, со сломанной стеньгой бизани. Вот ведь… Задержались еще на три дня и только четырнадцатого, эскадра из трех кораблей вышла в океан, ложась на курс к Алексии. Прототип продолжал работать, за все время праздников, сменив всего две жаровые трубы. А дела-то, налаживаются.
Переход в Алексию вышел тяжелый. Резкий, порывистый ветер, высокая волна и сборный экипаж — внушали опасения. Большую часть времени приходилось проводить рядом с рулевым на юте, пропитываясь совсем не тихим океаном. «Искупление» как был «утюгом», так им и остался, несмотря на то, что на этот раз мы загрузили его лучше, и дифферент на корму практически отсутствовал.
